Когда я спросила, что она чувствует, Марина* сказала: «Я чувствую боль. Просто боль. Всё это будто сон какой-то, только страшный...». Марина приехала из Мариуполя. Я встретила ее в старинном доме в центре Москвы. Когда-то это были палаты купца Фёдора Птицына, а теперь здесь находится штаб помощи беженцев при Русской Православной Церкви. С конца февраля сюда пришли уже тысячи людей — таких же, как Марина. Здесь их обеспечивают едой, одеждой, помогают с поиском жилья, документами. Утешают и согревают.
В ночь с 24 на 25 февраля семья Марины проснулась от громких взрывов. Уже через несколько часов она, ее муж и двенадцатилетний сын были в подвале кинотеатра — вместе с ними там укрылись еще 300 человек. Они не знали, что этот подвал станет для них «домом» почти на месяц.
Константин Михальчевский / РИА Новости
Вот что вспоминает Марина:
«Мы заняли уголок, положили матрас и спали на нём по очереди. Хорошо, что у ребят-соседей был генератор, мы могли заряжать мобильный телефон, а иногда включали свет. Еду мы готовили на костре во дворе кинотеатра. Раньше пшеничной кашей мы кормили только нашу собаку, а дети не знали, что это такое, а в войну сын говорит: “Какая вкусная каша!” Как-то мы захотели пожарить оладьи. Вышли на улицу, потом слышим визг, шум. Мы с мужем успели убежать в подвал, за руки держимся, думаем: “Ну всё, это точно всё”. А это снаряд попал прямо во двор соседнего дома, люди погибли. Они, как и мы, готовили еду на улице. Этот крик матерей, у которых умерли дети, я на всю жизнь запомню... Просто стараюсь об этом не думать, надо дальше жить и дышать.
Пока мы были в подвале, а это почти месяц, мы ходили как зомби, вообще не понимали, что происходит, уже даже не плакали. Было такое чувство, что этот ужас не закончится никогда. Просто плыли по течению, думали: “Господи, ну вот ещё чуть-чуть, сейчас мы немножечко потерпим, сейчас всё это закончится, это просто какой-то сон”. Я молилась святому Николаю Чудотворцу, просила, чтобы выжить, чтобы выжил мой ребенок. Икона его всегда со мной, и там, в подвале, тоже была.
14.07.2022 Разрушенное здание Донецкого академического областного драматического театра в Мариуполе. Павел Лисицын / РИА Новости
Уехать из города мы решили, когда уничтожили наш городской драмтеатр. Там в подвале люди находились, многие погибли. Мы поняли, что оставаться в Мариуполе больше нельзя. Я говорю мужу: “Надо уезжать, потому что реально страшно, потому что нигде не спрячешься уже!”. Мы с большими трудностями достали полтора литра бензина, сели в машину и уехали. Если бы не Боженька, я не знаю, как бы мы выбрались, потому что автомобили горели прямо на глазах…
Через несколько дней мы добрались до Подмосковья. Поселились в пункте временного размещения. Нашлось много людей, которые нам помогли. Потом мы поехали в Москву в церковный штаб, нас накормили, дали одежду, помогли с документами. Мы здесь постоянные гости. И вот сейчас я снова не с пустыми руками уезжаю! Нам бы ещё машину отремонтировать и найти жильё нормальное, а то жить втроём в одной комнате — очень тяжело”.
На прощание я спросила у Марины, чего бы ей хотелось больше всего. Она ответила:
«Я молюсь о мире. Хочу просто мир…»
***
Церковный штаб помощи беженцам при Синодальном отделе по благотворительности с февраля помог уже 20 000 человек. Подробнее о штабе и о том, как поддержать его работу читайте здесь.
* Имя героини изменено
