Время посещения

Александра Кузьмичева несколько лет работает штатным сотрудником фонда «Старость в радость», который помогает домам престарелых и просто одиноким старикам.

С 2007 года девушка была волонтером: переписывалась с бабушками, ездила к ним в интернаты, вела сайт проекта. Теперь она координирует работу таких же волонтеров из Москвы, по-прежнему ведет сайт фонда, его социальные сети.

Ездить пока она никуда не может — у нее семья и маленький ребенок. Как говорит сама Александра, в фонде не приветствуют помощь другим людям в ущерб семье: «Если ты свою бабушку не навестил, до которой тебе по Москве полтора часа на метро, но поехал с нами в Рязанскую область, то ты не молодец».

Девушка закончила филологический факультет Московского государственного университета, работала журналистом в «Татьянином дне», «Известиях» и других изданиях.

Время посещения — Фото Владимира Ештокина

Письма в один конец

В начале моей работы с престарелыми я занималась перепиской с бабушками. Как правило, с ними никто давно не общается «просто так», и каждая весточка даже от незнакомого человека помогает им чувствовать себя не такими одинокими. Каждый месяц ты обязуешься посылать своим подопечным письма — чаще всего, в один конец. Они не отвечают не только потому, что у них руки дрожат или глаза не видят — им кажется, что писать не о чем. У них 365 дней в году, кроме того одного, когда мы к ним приезжали, одинаковые. Вот они и не пишут. Пока вы ее «раскачаете» тем, что вам хочется узнать про ее юность, были ли у нее женихи и так далее, может пройти не один год.

Мои бабушки

Иногда действительно бывают вдохновляющие истории, когда бабушка отзывчивая и волонтер ей попался замечательный — тогда они общаются как бабушка и внучка или как дедушка и внук. У меня было четыре бабушки по переписке. Одна из них была немного не в себе — как и у многих людей в возрасте, у нее началась деменция. Я высылала ей красочные открытки и писала буквально по три строчки, но она была очень рада. Человек в деменции тоже радуется, эмоции у него отмирают в последнюю очередь. Он может не помнить, что ел на завтрак, но когда ему приносят открытку, он радуется. Через полчаса он о ней забудет, но когда достанет еще раз — снова радуется.

С моей последней бабушкой я была знакома лично. Приехала в дом престарелых, увидела ее — и меня «зацепило». Это было в Нижегородской области. Она лежачая, но может сесть, если будет опора. Поэтому у нее над головой висит специальная палка, которую обстругал кто-то из персонала. Она подтягивается, перебирает по ней руками, садится и читает Псалтырь. Тут я поняла, что эту бабушку никому на переписку не отдам — буду писать сама. Она отвечала на каждое письмо, исписывая двойной листок бумаги в каждую клеточку. Написала мне она писем пятнадцать, и почти все они были одинаковые: всякий раз она рассказывала, что одна ее дочка живет на Алтае, другая — в Адыгее. На момент знакомства бабушке было лет девяносто, а через два-три года она умерла. Я не спрашивала годы рождения ее дочек, но понятно, что это люди пожилые и даже навестить мать, а тем более перевезти ее к себе они не в состоянии.

Удивительных историй, чтобы родственники приехали и забрали человека, у нас не было. Но благодаря нашему сайту сын нашел отца, которого не видел с детства. Он приехал, привез к нему внука. Пробыл около двух дней и уехал — но это уже что-то. В Интернете часто пишут: «Да как он мог его не забрать?!» Но его можно понять: своя семья, дети, а этого допившегося до отнятия ног старика он и не знает толком… Один из основных принципов нашей работы — мы не осуждаем родственников тех, кто находится в домах престарелых.

Ангел?

Как-то мы с тогда ещё будущим мужем отвозили подгузники бабушкам и дедушкам в деревню Карманово Смоленской области Там только открылось стационарное отделение, и бабушек было всего две. Я захожу в палату, поздравляю с праздником — это было накануне Крещения. И тут бабушка мне отвечает: «Ты ангел?..» — это мне потом муж рассказал, сама я тогда не расслышала. Не то чтобы она собиралась умирать, просто к ним никто не заходит, кроме персонала в халатах. А прийти просто так и сказать: «Здравствуйте! Как вас зовут? Как себя чувствуете? Где работали?» — что-то из области нереального. Периметр одиночества там очень четкий, кроме добровольцев его никто не разрывает.

Искательница правды

Пожилые люди попадают в самые разные ситуации. Когда я работала в редакции газеты «Известия», коллеги мне сказали, что на проходной сидит какая-то бабушка. Оказалось, она сбежала из дома престарелых в Таганроге и приехала искать редакцию газеты «Жизнь». В ней она увидела рекламу дома престарелых, куда и переехала. Но ей не понравилось. У бабушки было достаточно вменяемости, чтобы накопить на билет, взять паспорт в доме престарелых и сесть на поезд. Даже таблетки с собой взяла. Вообще, о таком путешествии директор ее заведения должен был бы знать. Бабушка приехала искать правду и того человека, который разместил то самое объявление, и наотрез отказалась уходить. А на улице зима, нужно что-то делать. Хорошо, что она мне паспорт показала. Я по прописке нашла ее дом престарелых, связалась с ним и рассказала, где их подопечная. Те удивились, но сделать ничего не могут: бабушка хоть и нарушила порядок, но она дееспособная — вернуть ее силой они не имеют права. Пришлось мне вызвать «Социальный патруль», который передал ее «Скорой». Так бабушка оказалась в больнице.

Скажу честно, особой симпатии она у меня не вызвала. Но человеку нужна помощь, и ты оказываешь ее не из личных предпочтений, а потому, что он в ней нуждается. Но вот «Скорую» мы дождались, бабушку в сугробы не выставили — идти навещать ее в больнице далеко от метро в выходной хотелось не очень. Я в тот момент вдруг сказала себе: «Саш, в Евангелии прямо сказано: в темнице был — и вы пришли ко Мне, болен был — и вы навестили Меня. Ты не ходишь в больницы к незнакомым людям. Но тут бабушку, которую некому навестить, привели прямо тебе под двери редакции. Господь тебе явно говорит: Я имел в виду именно ее».

И вот, купив сыра и фруктов, я пошла в больницу и нашла «свою» бабушку (я ведь записала, куда ее повезет «Скорая»). Она уже пришла в себя, приободрилась. Эти приключения убедили ее вернуться в дом престарелых. У нее даже деньги были на обратный билет. И действительно, через некоторое время мне позвонили из таганрогского интерната и сказали, что бабушка вернулась, и дали с ней поговорить. Потом я еще долго разбиралась с их бухгалтерией, потому что старушка хотела перевести мне тысячу рублей «за понесенные труды».

«Волонтер — это тот, кто повинуется естественному человеческому стремлению — сделать что-то хорошее».

Дело со смыслом

Наш фонд ежемесячно оплачивает работу около 170 дополнительных нянь. Государство выделяет одну сиделку на тридцать человек — как она может всем уделить внимание? А с нашей помощью получается один работник на десять лежачих стариков. Поскольку эти няни находятся далеко, то каждую неделю они присылают фотографии и рассказы о том, что у них происходит.

Одна сиделка рассказала, что ей пришлось изучить строение пожарной машины. Лежачий дедушка, которого она учит садиться в кровати, — бывший механик. Он давал ей каждый день задания. Нянечка приходила в палату с ноутбуком, открывала картинки и чертежи, а он ей подробно все объяснял. Так она добывала для него информацию про всякие машины. Другая сиделка рассказывала, как ее бабушка попросила написать разные примеры на сложение-вычитание и сказала: «Я всю жизнь проработала бухгалтером, цифры очень люблю».

Волонтерство — дело со смыслом. В отличие от множества других занятий, которые нам предлагает современный мир. Это работа, которая приносит реальную пользу. Зарплату ты, может быть, не получаешь, но получаешь смысл.