Здесь нет ежедневных экскурсий и тысяч паломников. В Артемиево-Веркольском мужском монастыре – сорок насельников. Трудники и монахи. У каждого за спиной своя история. У каждого из нас – своя дорога к Богу.
Чаще, так уж получается, в обитель приводят «скорби». У кого-то за спиной три-четыре срока заключения, у другого – наркотики, потеря близких, отсутствие жилья, работы и невозможность обрести себя в светской жизни. Одни приходят в «Верколу» на сезон, кто-то живет здесь годами и принимает монашеский постриг.
Монастырь, основанный примерно в 1635 году на месте обретения мощей св. Артемия, принимает всех. Эта история о людях, чей жизненный путь непрост, о тех, кто не понаслышке знает, что такое нужда, благодарность и вера.
Фотограф Алексей Сивков
Соседу моему по келье двадцать один. Родом он из Холмогор. Окончил школу, отучился на плотника, поработал на пилораме. Сначала ездил несколько раз в Сийский монастырь, потом пришел сюда. В трудники подался от отчаяния и пустоты. Первые две недели посещал все службы. Потом стало сложнее совмещать это с послушанием, которое выполняется ежедневно.
Виктор интересуется геополитикой и верит в "мировой заговор". Сходили сегодня с Витькой на вечернюю службу. "Без идеи, – говорит он, – жизнь пуста. А здесь душа успокаивается, и искуса меньше".
Утренняя закончилась поздно. Брат Виктор по благословению батюшки стал алтарником. Пришел после службы уставший, но радостный. Говорит, что многое нужно запоминать в процессе, учиться, что называется, "с листа", пока Феликс не уехал.
Такое послушание накладывает на трудника большую ответственность и освобождает его от хозяйственных работ на время подготовки к службе и ее проведения.
По возвращении Витька, благо, что выходной день, завалился спать. Погода тому вполне способствовала. Еще с ночи шел дождь.
Ночью идем на берег. Поезд из Архангельска приходит поздно вечером. Добраться из Карпогор до Верколы в это время можно лишь на машине, преодолев еще километров пятьдесят по проселочной грунтовке. На берегу гостей встречает Андрей.
Отец Петр ласково называет его Хароном. Ассоциация, в общем-то, рабочая. Вот только конечный пункт назначения в этом случае иной. Приезжают люди издалека душу отогреть, помолиться... Андрей на лодке переправляет паломников через Пинегу в монастырь.
Работали на поле. Ближе к обеду – вышли на берег. Песок под берцами повизгивает. Пока добирались до воды, с неба порядочно покапало. Улыбнулось солнышко над Пинегой.
Доска, цемент, краска, продукты – все доставляется в монастырь на лодке.
Вечером братия собирается вокруг экрана. Импровизированный кинозал объединяет людей разных поколений. Кино показывают на михином телефоне. На днях Василий и Виктор смотрели "Римские каникулы" Уайлера, сегодня на вечерний киносеанс заглянул пастух Николай. Миша скачал "Мир Юрского периода".
На новость о том, что умер Михай Волонтир, отреагировал только Василий. Юноши Будулая уже не знают. Светлая память.
На первом этаже Успенского собора Артемиево-Веркольского монастыря сейчас располагается склад. Собору еще предстоят реставрационные работы.
Второй этаж используется для праздничных служб. Иван рассказывает, что здание было возведено в 19-м веке. В строительстве его принимал живое участие Иоанн Кронштадтский, который родился неподалеку, в Суре.
В советские времена собор был разграблен. На уникальных фресках и по сей день остаются "автографы".
Отец Петр. «В миру, – рассказывает он, – музыкант, джазовый барабанщик. Во время третьего срока познакомился с батюшкой, который приезжал к нам «на зону. Стал читать, думать…»
В обители уже восемь лет. Три года назад постригся в монахи. В монастыре звонарь на колокольне и банщик. Такие послушания.
Отец Николай убирается в храме перед праздничной службой. 21 сентября – Рождество Пресвятой Богородицы.
В гараже стоит крест, который Игорь – наемный работник – приготовил для могилы своих близких. Мы с Володей зашли погреться.
Утром ездили собирать клюкву. На болоте, кроме дятла, долбящего по засохшему стволу дерева, ни души.
Парни из Верколы кровлю меняют в гостевом корпусе. (Ударение в названии деревни ставится на первый слог. Несколько раз уже поправляли меня).
Мы с Володей параллельно разбираем старые печные трубы в чердачных помещениях и на крыше. Кладка начала девяностых прошлого века. Именно в те годы в монастырь снова пришли монахи. После почти семидесятилетнего перерыва.
Володя – балагур. Любит пошутить. Вспоминает, как работал «на северах». Получал большие деньги. Потом возвращался из командировок, гулял, «покупал жене шубу», угощал друзей…
По осени в лесу около монастыря собирает белые грибы, сушит на печке. Когда их количество достигает необходимого объема, отправляет посылку для семьи старшего сына, который живет в Петербурге.
После развода квартиру пришлось разменять. Дети выросли. Свою «однушку» в Новгороде он сдает.
На этой фотографии монах фотографирует Монаха. Духовник Артемиево-Веркольского монастыря иеромонах Венедикт снимает на телефон Монаха. Кота так зовут.
Отец Иннокентий совершает ежедневный Крестный ход вокруг монастыря.
Пять утра. По пути в трапезную.
Время близится к обеду. Валера разделывает красную рыбу.
Приезжали в монастырь паломницы. Дело в зиму идет. Закрутки делали. Женское присутствие вносит в мужской коллектив определенное оживление. Даже самые суровые аскеты начинают улыбаться. В усы.
Заготовка дров для трапезной.
За огородами, напротив Успенского Храма пасется конь Иртыш.
Пока едем на заготовку дров, отец Тимофей рассказывает, что в монастырь решил пойти, еще когда отбывал заключение. Решение было осознанным. Душа просила.
Мишка – из Мурманска. Первую неделю «ломало», отходил. Отпивался чагой – настоем на березовом грибе. Говорит, что давно хотел в монастырь, а сейчас… Сейчас вовремя поехал сюда с товарищем… Иначе бы сел. В четвертый раз.
Старое кровельное железо с крыши гостевого корпуса.
Дрова привезли.
Собранная несколько дней назад морковь просыхает в одном из помещений игуменского корпуса. В самом здании корпуса до середины девяностых находилась общеобразовательная веркольская школа.
Сейчас здесь селятся паломники, коих набирается на большие праздники, говорят, до четырехсот человек.
Вечером пошли с Сахой на Пинегу. Луна почти полная. Болтали о том-о сем, "за жисть", что называется. Жизнь в это время в монастыре замирает. Туман. Абсолютная тишина. Иногда с того берега слышен одинокий лай деревенской собаки.
У Александра новое послушание уже неделю почти – пасет небольшое монастырское стадо коров. Травы с каждым днем все меньше. Приходится уводить буренок на дальние пастбища.
Сделал несколько кадров на длинных выдержках. Вернулись ближе к одиннадцати.
В часовне отрока Артемия Веркольского, которая была возведена на предполагаемом месте обретения мощей.
Возвращаясь из часовни, свернули с дороги. На обочине три заброшенных дома. К избам ведут свежие следы – трава примята. Охотники, может, заходили передохнуть или грибники.
Среди развалов Миша обнаружил книгу. Желтые от времени и влаги страницы, распухшая картонная обложка.
Подумал, что кто-то жил здесь, купил ее, привез или получил в подарок.
" Зима – помощница наша! – сказал Павел Степанович Меншикову, докладывая о размещении гарнизона на зимних квартирах. – Противнику предстоят, ваше сиятельство, заслуженные им муки. Они явились к нам, думая "Крымскую операцию" кончить... в два штурма. Теперь, ваше сиятельство, если еще не сбита британская спесь, то сбит их напор... Надежды на нашу армию поднимают дух обороняющих Севастополь!"
"Сказание о флотоводце", написанное в середине прошлого века, решили все же оставить на месте. Михаил предпочитает "Маленького принца" экзюперишного. С иллюстрациями.
В одном из заброшенных домов близ часовни.
Вася (Великий) повествует о своих мирских похождениях за чашкой чая.
На болоте. Мох.
Серега выбирает губернатора.
Уборка храма.
Замена кровли на гостевом корпусе.
Утреннее.
Вечернее.
Миха потянул на разгрузке продуктов спину. Решил «отвисеться» на перекладине. Скоро почти год, как он в монастыре. Привез его сюда крестный. Подальше от «цивилизованной» столицы.
«Бывших наркоманов не бывает, – говорит Михаил, – а потому пока никуда не поеду».
Зашел «на огонек» уже почти перед сном. На фото: послушник Сергий, трудники – Александр и Сергей. Вечернее чаепитие в келье.
Отец Иннокентий и конюх Кирилл.
Виктор в ожидании ключей от храма.
Загрузка строительного мусора в игуменском корпусе.
На Воскресную службу из-за реки приезжают жители деревни. Настоятель фотографировать во время службы благословения не давал. Снимаю из-за двери.
Александр изготавливает решетку для просеивания песка.
Иртыш остановился посреди лужи в лесу. Кирилл говорит, что пока не напьется из нее – с места не сойдет.
Первый снег. Отец Сергий идет на пасеку.
Распогодилось.
Николай. Равных в колке дров ему нет!
Протопишь печь «правильными» дровами – «держит» тепло два дня.
Октябрь. Володя из гаража. Минус двадцать три.
По пути на разгрузку продуктов в Верколе.
«Здесь, в монастыре, – говорит Миха, – как в армии или на зоне. Как ты к людям, так и люди к тебе».
За час до отъезда. Отец Иосиф – настоятель Артемиево-Веркольского монастыря. Молебен об усопших.
По Пинеге идет шуга (рыхлый лед). Прибрежная зона уже обмерзла. Лодку вытащили, и она лежит на берегу. Провожают меня до Верколы гаражные мужики – Игорь с Максом – отец и сын. Володя наладил «воздушную подушку», на которой я благополучно и добрался до противоположного берега.
Текст и фото Алексея Сивкова
