Все звали его Лёшкой. Хотя по паспорту он был — «тот, чьи слова самые верные, истинные; хранитель секретов». Именно так с татарского переводится его имя Ахнаф. Как вы уже догадались, крестили этого татарского паренька с именем Алексий. Встретил я его, практически первого, когда сам, некогда убежденный атеист, пришел к вере, решил полностью изменить свою жизнь и отправился «устраиваться на работу» в Троицкую церковь Красноярска. Уже тогда я понял, что хочу стать священником, а пока решил начать с выполнения хозяйственных послушаний в храме.
Лёшка, он же Ахнаф, уже был «крутым» послушником. К этому времени он успел побывать два раза за решеткой, как говорится, «по малолетке». Сидел за воровство. Первый раз залез в сельский ларек за «Сникерсами» для сестренок. Второй раз взял «покататься» велосипед у соседа. Так что был наш Ахнаф рецидивистом.
Как-то сошлись мы с ним сразу. Может, потому что возраста были одинакового, а может, что скорее всего, так Господу было угодно. Ведь для того, чтобы нас научить чему-то, Господь посылает нам как будто «неожиданно» нужную книгу, нужный фильм, ситуацию, нового знакомого. Вот и Лёшка мне был дан, я считаю, именно для приобретения опыта.
«Прослужили» мы с ним в церкви вместе недолго. Буквально через пару месяцев он пропал. «Ну всё, опять замели»,— подумали все, и я в том числе.
Еще недельки через три я вдруг получаю от Лёшки письмо. Что там дословно было написано, я, естественно, уже не помню, но примерно так:
«Здорово, Дима! Пишет тебе Ахнаф-Лешка. Тут у меня кутерьма приключилась. Я в тубдиспансер попал. Врачи говорят, что еще месяцок протяну. Понимаешь, одолело меня желание деньги у настоятеля украсть. Видел я, куда он их кладет, когда в кабинет к нему заходил. А замочки, окна и двери, ты ж знаешь, для меня не помеха. Но так мне страшно стало! Что ж я за мразь-то такая, что в церкви воровать буду. Взмолился я Богу. И стал просить, чтоб не допустил Он греха. А через три дня кашлять начал. Я сразу к врачам. Открылся у меня опять тубик, потому я и сдернул из храма, чтоб никому не навредить. Да и болячку мне Боженька послал, чтоб я грех большой не сделал».
Больше всего меня поразило отношение этого двадцатипятилетнего парня к скорби. Это мы часто сетуем, когда нам тяжелые испытания выпадают. А он понимал, что его Господь посетил — для того, чтобы приготовить его к встрече с Ним. И Лёшка был рад этой встрече.
Он умер в больнице через месяц. Тихо, спокойно, после того как священник, окормляющий тубдиспансер, поисповедовал и причастил его. Но об этом мы узнали уже много позже.
Когда я стал тюремным священником, меня очень часто спрашивали, как мне удаётся работать с ворами и убийцами. И я думал про себя, что, наверное, Господь позволил видеть в каждом из них моего Лёшку.
