В день партизан и подпольщиков белорусский исследователь Светлана Силова рассказала, как в период немецкой оккупации служили православные священники и о том, каковы были их отношения с немецкими властями и белорусскими партизанами.
Вся Церковь в период нацистской оккупации Беларуси существовала под властью оккупационных властей, но священники продолжали вести пастырское служение. Это касалось как священников в Западной Беларуси, которых практически не затронули довоенные репрессии, так и тех немногих, кто сохранился после советских репрессий в Восточной Беларуси. Их главной задачей было сохранение приходов. Но при этом, в зависимости от ситуации, они нередко помогали и подпольщикам, и военнопленным, и партизанам.
Что касается Восточной Беларуси, то перед войной в ней не было открытых церквей – тысяча священнослужителей были расстреляны, часть – сосланы в лагеря. Поэтому духовенства в Восточной Беларуси не хватало. Его набирали через миссионерский комитет при Гродненской епархии.
В лесной местности священники знали о партизанах, поскольку в церковь ходили их родственники. Известно также, что командиры партизанских отрядов поручали священникам собирать разведсведения. В домах священников останавливались, когда шли на задание, и сами партизаны. В документах есть сведения, что священники хранили у себя в домах бикфордовы шнуры для подрыва железной дороги. Также известны случаи, когда священники устраивали в своих домах лазарет для раненых (о. Борис Кирик, о. Николай Хильтов). Отец Косьма Раина читал партизанам проповеди.
Партизаны в белорусских лесах.
Но вся опасность заключалась в том, что в лесах, кроме советских партизан были и другие силы, которые преследовали разные цели. Это и каратели, и Армия Краева, литовские и украинские националисты, наконец, просто уголовники, сбежавшие из тюрем после бомбежки. Поэтому священнику мог постучать днем или ночью в окно кто угодно: совсем необязательно, что к нему придет советский партизан. Причем, если это были участники отрядов Армии Краёвой, которая после 1942 года перешла к тактике «двух врагов» (после того как Сталин разорвал дипломатические отношения с правительством В. Сикорского в Лондоне) православного священника могли расстрелять, как и любого человека из православного населения. Православный клир мог подвергнутся репрессиям со стороны оккупационных властей по любому подозрению в сотрудничестве с советскими партизанами и подпольщиками. Поэтому любой священник был под ударом. Это касалось и прихожан: любая церковь открывалась и закрывалась с разрешения немецких властей. Духовенство контролировалась гестапо, где хранились анкеты на каждого священника оккупированной Беларуси. Одним из условий деятельности приходских церквей было проведение 22 июня молебна – в день начала войны и 21 апреля - в день рождения Гитлера, в храмах же зачитывались приказы оккупационных властей.
Всё вышесказанное позволяет утверждать, что период 1941 – 1944 год был тяжелым испытанием как для населения Беларуси, так и для Православной Церкви.
