"В августе 44-го": почему автор романа убрал свое имя из титров фильма про СМЕРШ

Роман Владимира Богомолова "Момент истины (В августе сорок четвертого)" относится к числу самых популярных произведений о Великой Отечественной войне. Хотя посвящена книга, пожалуй, одной из самых таинственных, мифологизированных, а для некоторых даже одиозных организаций под названием СМЕРШ (сокращение от "Смерть шпионам!"), в апреле 2018-го отметившей свой 75-летний юбилей.

Почему автор сделал героями романа именно смершевцев? Что представлял собой реальный, а не мифический СМЕРШ? Насколько верно "Момент истины" отразил роль и участие смершевцев в войне? И почему Богомолову категорически не понравилась попытка экранизации романа - фильм "В августе 44-го", далеко не худший из постперестроечных военно-исторических фильмов?

"Момент истины" основан на реальных документах

Знаменитый роман Богомолова был опубликован в журнале "Новый мир" в 1974 году. Из него читатели узнали, что военные контрразведчики с риском для жизни занимались поиском и нейтрализацией опытных парашютистов-диверсантов.

Автор рассказывает об активном розыске тремя офицерами оперативно-розыскной группы управления контрразведки фронта (капитан Павел Алёхин, старший лейтенант Евгений Таманцев и стажер, лейтенант Андрей Блинов) в прифронтовой полосе 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов группы немецких агентов, действия которой грозят сорвать готовящееся стратегическое наступление советских войск в Прибалтике.

Дело берет на контроль лично Сталин и дает контрразведчикам всего сутки.

В противном случае, в районе действий вражеской группы будет проведена войсковая операция, которая приведет к множеству ненужных жертв, а все смершевцы как не выполнившие приказ будут наказаны по законам военного времени.

Достоверность книге придают многочисленные подлинные приказы, рапорты, сводки, отчёты, ориентировки и другие официальные документы военного времени, в которых, автор по его словам, убрал лишь некоторую служебную информацию, изменил фамилии генералов и старших офицеров, а также названия нескольких воинских соединений и наименования небольших населённых пунктов.

Богомолов познакомил читателей и с профессиональным жаргоном контрразведчиков-розыскников. Это и "стрельба по-македонски" (стрельба с двух рук, одновременно поднятых на уровень плеч), и "качание маятника" (техника уклонения от пуль противника), и "момент истины" (активный допрос только что плененного противника) и ряд других терминов.

Доскональное знание материала чувствуется и в той горькой иронии, с которой один из главных героев, капитан Павел Алехин, пообщавшись с майором госбезопасности, замечает про себя: "Вот так всегда – армия считает нас органами госбезопасности, а органы считают нас армией".

И в демонстративном презрении офицера комендатуры Аникушина к смершевцам, к которым он временно прикомандирован, не подозревая, что они, в свою очередь, считают его, опытного фронтовика, попавшего в комендатуру после тяжелого ранения, всего лишь засевшим в тылу бездельником.

Несмотря на то, что слово СМЕРШ в романе почти не упоминается, ни до, ни после "Момента истины" об этой структуре никто не писал столь детально и талантливо.

Перефразируя французского критика Эжена Вогюэ, вся советская и постсоветская художественная литература, вместе с кинофильмами и телесериалами на тему советской военной контрразведки в годы войны - вышла из "шинели" Богомолова.

"В августе сорок четвертого" имел успех во множестве стран. Кроме Польши "Момент истины" выдержал более ста изданий, его тираж превысил несколько миллионов экземпляров. Он был переведен на множество иностранных языков и (не считая бывших республик Советского Союза) его прочитали во Вьетнаме, Иране, Португалии. Испании, Норвегии, Болгарии, Монголии, Венгрии, Финляндии, Чехии, Великобритании, США, Австралии, Новой Зеландии, Германии, Австрии, Китае, Японии, Корее и ряде других стран.

И только в Польше роман не стали переводить с русского. Там крайне не понравилась резко негативная оценка действий Армии Крайовой (буквально – Отечественная армия), военизированной структуры, подчинявшейся польскому правительству в изгнании, которое с 1939 года находилось в Лондоне.

Речь шла о действиях этой партизанской организации на территориях освобожденных советскими войсками Западной Белоруссии и Литвы, описанных в оперативных документах "Августа сорок четвертого". Там констатировалось, что аковцы неоднократно убивали военнослужащих Красной армии, представителей советской власти и местных жителей.

При этом Богомолов опирался на материалы Военной коллегии Верховного суда СССР. Согласно им с 28 июля по 31 декабря 1944 года в районах, где происходят описанные в романе события, аковцами было убито 277, и тяжело ранено 94, а в период с 1 января по 30 мая 1945 года убито 314 и тяжело ранено 125 солдат и офицеров РККА. То есть, независимо от политических оценок, автор "Момента истины" в этом вопросе описывал реальное положение дел.

Богомолов не был доволен экранизациями своего романа

Как только роман увидел свет, в 1975 году за его киновоплощение взялся известный литовский режиссер Витаустас Жалакявичюс, снявший до этого знаменитую картину "Никто не хотел умирать" (1966). Но фильма не получилась. Отснятый материал не понравился ни генеральному директору "Мосфильма" Николаю Сизову, ни самому писателю.

По словам, Богомолова, "Жалакявичюс непонятно для чего заставил актёров неделю или больше не бриться, снимал их со щетиной на лицах, с закатанными выше локтя рукавами, без ремней, с расстёгнутыми до пупа гимнастёрками. Они действительно походили на арестантов с гауптвахты.

Причём время от времени, неожиданно со злыми лицами применяли друг к другу болевые приёмы. Во всём материале режиссёром была осуществлена вестернизация: герои двигались и говорили, как ковбои в "Великолепной семёрке".

Вторая попытка экранизировать роман оказалась более удачной – в 2000 году известный белорусский режиссер Михаил Пташук снял ленту "В августе 44-го". Однако Богомолов категорически потребовал убрать своё имя из титров, объяснив это тем, что большинство эпизодов книги оказались в фильме провалены.

"Персонажи лишились психологических характеристик, ушел мыслительный процесс, в силу изъятия или оскопления большинства эпизодов и кадров появились порой абсурдные нестыковки и несуразности, при этом картина оказалась лишенной смыслового шампура, оказалась примитивным боевичком с изображением частного случая, что ничуть не соответствует содержанию романа",

- такую убийственную характеристику дал картине автор романа.

С ней нельзя не согласиться, особенно зная, как кропотливо и мучительно долго создавалась книга – ее наброски Богомолов начал делать еще в начале 60-х годов. Он неоднократно выезжал в Западную Белоруссию и, регулярно бывая на месте описываемых событий, чуть ли не вымерял шагами расстояния между разными географическими объектами, упоминаемых в будущем романе.

Киноязык вообще куда беднее литературы, несмотря на весь свой технический арсенал, но из фильма Пташука ушло главное – документы и внутренний монолог героев, их реминисценции.

Например, великолепно написанное воспоминание Таманцева о своей первой встрече с агентами-парашютистами летом 1941 года. О чем он, коротая время в засаде, рассказывает двум прикомандированным к нему новичкам-офицерам.

"Вижу как сейчас: шоссе под Оршей - вторая неделя войны. Беженцы, подводы с барахлишком, инвалидами и стариками, обозы с ранеными.

Воронки от бомб, трупы на обочинах… Под вечер останавливаем на шоссе для проверки "эмку". Рядом с водителем - майор госбезопасности: сиреневая коверкотовая гимнастерочка, на петлицах - по ромбу, два ордена, потемнелый нагрудный знак "Почетный чекист". На заднем сиденье – его жена, миловидная блондинка с мальчиком лет трех-четырех, и еще один, спортивного вида, со значком ворошиловского стрелка и двумя кубарями - сержант госбезопасности…"

Это дает читателям романа понимание того, что немцы серьезно готовились к войне с нами. В том числе и по линии разведки (в фильме это практически не показано, там, в основном, отражена внешняя сюжетная линия).

Советским же контрразведчикам заранее подготовиться к войне помешали не завесившие от них обстоятельства.

Путь советской контрразведки: из госбезопасности в… госбезопасность

Так называемые особые отделы в Красной армии были созданы вскоре после того, как большевики окончательно монополизировали власть – 19 декабря 1918 года. Контроль был поручен ВЧК: прежде всего, чекисты присматривали за бывшими офицерами – военспецами. Дальше функции, связанные с контрразведывательной деятельностью, расширялись по мере накопления военного опыта. Но задача выявления внутренних врагов, прежде всего, среди армейского командного состава оставалась приоритетной.

Такой надзор со стороны ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД-НКГБ продолжался формально вплоть до 1941 года.

Но "чистки" и репрессии 30-х, особенно 1937-39 годов, сказались на всех. Было отстранено, арестовано, расстреляно или посажено в тюрьмы не только множество командиров РККА, но и самих контрразведчиков.

Причем, по утверждению доктора исторических наук генерал-лейтенанта ФСБ в отставке Александра Здановича, были арестованы и "осуждены на длительные сроки или расстреляны все сменявшие друг друга с калейдоскопической быстротой начальники Особого отдела ГУГБ НКВД СССР и руководители его структурных подразделений. К концу 1938 года не остались на своих должностях и начальники особых отделов военных округов и флотов". Серьезно пострадала и агентура нашей контрразведки во многих странах мира.

В результате, 3 февраля 1941 года решением Политбюро ЦК ВКП (б) в ведении НКВД остался лишь отдел, который присматривал за внутренними войсками и сотрудниками наркомата внутренних дел, а военная контрразведка (особые отделы) была переподчинена руководству армии и флота. Причем большинство руководящих постов заняли кадровые военные, которым пришлось срочно осваивать специфику новой службы.

Однако катастрофическое развитие событий в начале Великой Отечественной войны заставило Сталина пересмотреть прежнее решение. Ему потребовались старые методы контроля над армией: сначала, в июле 1941-го, был восстановлен институт военных комиссаров, а через месяц особые отделы вернули в ведение НКВД.

Когда же обстановка на фронтах начала стабилизироваться, а потом и меняться в сторону перехвата стратегической инициативы, верховное командование во главе со Сталиным вернулось к теме контрразведки и внутренней безопасности.

Создание СМЕРШ - один из резких поворотов в истории советской контрразведки

В октябре 1942 года были существенно урезаны полномочия комиссаров. А затем (одновременно с рядом важных реформ в армии) встал вопрос, как должны измениться задачи и структура подчинённости в дальнейшей работе контрразведчиков. Были подготовлены планы, но неожиданно даже для ближайшего окружения Сталин выдвинул собственное предложение.

В апреле 1943-го появляется структура, напрямую подчинённая верховному командованию во главе со Сталиным. Такая структура сохранится до 1946 года, когда военная контрразведка снова вернётся в ведение органов госбезопасности: в СССР – в МГБ (потом КГБ), в РФ – в ФСБ.

В годы войны существовало три независимых друг от друга СМЕРША

Основным было Главное управление контрразведки СМЕРШ наркомата обороны. Им руководил комиссар госбезопасности 2 ранга (генерал-лейтенант) Виктор Абакумов. Подчинялось оно непосредственно наркому обороны Иосифу Сталину. Это был самый многочисленный СМЕРШ, и действовал он, прежде всего, в армейской среде.

Вторым по значимости оказался отдел в наркомате внутренних дел, его возглавил комиссар госбезопасности (генерал-майор) Семён Юхимович. Этот СМЕРШ подчинялся Лаврентию Берии.

Наконец, было создано и управление контрразведки СМЕРШ наркомата военно-морского флота во главе с комиссаром госбезопасности (генерал-лейтенантом береговой службы) Петром Гладковым. Подчинялись морские контрразведчики наркому флота Николаю Кузнецову. Их функции были более схожи с функциями их армейских коллег, с поправкой на морскую специфику.

Сотрудники всех трех СМЕРШей носили форму и знаки различия своих воинских частей и соединений. Друг другу они не помогали, но и не вредили.

Общими для всех трех организаций задачами было наблюдение за политическим и моральным состоянием боевых соединений, частей и подразделений – как на передовой, так и в тылу. В каждой структуре имелся свой особист, который на основе сообщений офицеров и старшин, докладов собственной агентуры и перлюстрирования почты выявлял шпионов, диверсантов, дезертиров, "самострелов".

Определяли также и "лиц, ведущих антисоветскую агитацию". Таковым был признан и будущий писатель, а на тот момент командир батареи звуковой разведки 68-й Севско-Речицкой пушечной артиллерийской бригады 48-й армии 2-го Белорусского фронта капитан Александр Солженицын. Он был арестован смершевцами 9 февраля 1945 года за то, что в переписке с друзьями ругал сталинские порядки.

В задачу всех особистов входила также проверка военнослужащих РККА, побывавших в плену.

СМЕРШ не выносил приговоров и не расстреливал

Однако, несмотря на то, что СМЕРШ выполнял, в том числе и роль военной полиции, многих "одиозных" функций не было в его компетенции - это элемент мифотворчества или исторической неграмотности.

Прежде всего, смершевцы не имели отношения к исполнению наказаний и тем более к расстрелам. Это было прерогативой военного трибунала или особого совещания при наркомате внутренних дел. То же самое и с тюремным заключением - военная контрразведка не имела полномочий отправить кого-то на нары.

Даже право на арест имело свои ограничения. Санкцию на аресты среднего офицерского состава смершевцы должны были получать в военном совете армии или фронта, а старшего и высшего комсостава — у наркома обороны, то есть, у самого Сталина.

Не занимались смершевцы и организацией заградотрядов. И никогда их не возглавляли - этим ведали войска НКВД по охране тыла. Исключение составили только заградотряды Сталинградского и Юго-Западного фронтов, которыми в сентябре-декабре 1942 года командовали сотрудники особых отделов наркомата внутренних дел. Впрочем, самой такой структуры - СМЕРШ — тогда ещё не существовало.

Репрессии и депортации местного населения – как на территории СССР, так и на освобождаемых от нацистской оккупации землях — также не относились к задачам СМЕРШ. Это не значит, что репрессий и депортаций не было. Просто для этого существовали территориальные органы НКВД-НКГБ.

СМЕРШ не был "вегетарианской" организацией

Впрочем, органы военной контрразведки вовсе не были местом службы добреньких гуманистов. С 1941 по 1945 годы через них прошло несколько миллионов человек. Не все оказалась затем в тюрьмах и лагерях; многие вернулись в ряды Красной армии и продолжили воевать. Однако часть расследований заканчивалась передачей дел в военные трибуналы.

В итоге, официально подтверждена цифра в 700 тысяч приговоренных к тюремным срокам и 70 тысяч расстрелянных по их приговору. Кроме того, некоторые очевидцы и историки говорят о таком явлении как долговременная ссылка, которая могла не фиксироваться в качестве меры наказания.

Помимо своих соотечественников, смершевцы занимались и гражданами других стран. В 1945 году на освобожденных территориях Центральной Европы начались аресты русских эмигрантов первой волны, которых контрразведчики выявляли и передавали в руки карательных органов.

Так, в Чехословакии 12 мая 1945 года органами СМЕРШ был арестован один из руководителей Белого движения в Сибири генерал Сергей Войцеховский. Вскоре его приговорили к 10 годам заключения за антисоветскую деятельность, а 7 апреля 1951 года он умер в лагере от желудочного кровотечения, так как много лет страдал язвой желудка.

Когда в августе 1945-го советские войска заняли Маньчжурию, аресты русских эмигрантов начались и там.

А среди иностранцев самым известным человеком, которого арестовали контрразведчики, стал шведский дипломат Рауль Валленберг, во время Холокоста спасший десятки тысяч венгерских евреев. Его задержали в феврале 1945 года в занятом РККА Будапеште. В результате Валленберг оказался на Лубянке, где его следы теряются. 31 октября 2016 года Швеция официально признала Рауля Валленберга умершим.

СМЕРШ часто помогал армии в необычных и сложных ситуациях

При этом рядовые смершевцы не раз участвовали в боях наравне со всеми на передовой. Учитывая их опыт и особую подготовку, эти бойцы и командиры способны были взять на себя командование, если погибал или был ранен кто-то из офицеров, найти выход из непростой ситуации.

Служба оперативного состава СМЕРШа была весьма опасной – в среднем, офицер служил три месяца, после чего выбывал по ранению или погибал в бою или во время спецоперации по прочесыванию местности. В годы войны четверо смершевцев удостоились звания Героя Советского Союза и все – посмертно.

Кстати, после выхода романа "Момент истины" Михаил Кузнецов в журнале "Наш современник" описал судьбу людей, послуживших прообразами его главных героев и второстепенных персонажей.

Прототип Алёхина был убит при задержании вражеских агентов в декабре 1944 года в Польше; прототип Таманцева — погиб зимой 1945 года в окопном бою при неожиданном прорыве танковой группы немцев; прототип Блинова, который во время войны был артиллеристом и в контрразведке ни одного дня не служил, закончил войну Героем Советского Союза.

Проводил СМЕРШ и радиоигры - операции, когда через захваченных ранее агентов противнику передается сознательная дезинформация. С 1943 по 1945 год контрразведчики провели 186 таких операций, фактически полностью перекрыв немцам доступ к советским военным секретам.

Одной из удач армейского СМЕРШа стала поимка в сентябре 1944 года двух немецких агентов-диверсантов Петра Шило и Лидии Бобрик (Шиловой), которые были заброшены для организации покушения на Сталина. Его устранение планировалось осуществить с помощью ручного гранатомета Panzerknacke, крепившегося в рукаве шинели.

По иронии судьбы немцы снабдили своих агентов документами на имя офицеров СМЕРШа, но это им не помогло. Обоих удалось перевербовать, после чего они приняли участие в длительной радиоигре с германским центром, но участия в покушении на Сталина им так и не простили. В 1952 году Петр Шило и Лидия Бобрик (Шилова) были осуждены по обвинению в измене Родине и расстреляны.

СМЕРШ за линией фронта

В тылу противника сотрудники СМЕРШ вербовались в школы Абвера и другие германские спецслужбы, получая возможность выявлять планы противника и действовать на опережение.

Отметим, что к началу 1943 года агентов для заброски в советский тыл готовили около 200 немецких разведшкол. И то, что их деятельность в итоге не смогла оказать существенного влияния на ход войны – заслуга СМЕРШа.

Особую роль сыграли советские разведчики и в срыве летом 1943 года немецкой наступательной операции "Цитадель", получив и переправив в Центр данные о развертывании крупных танковых сил противника в районе Орла, Курска и Белгорода.

Отвечал СМЕРШ также за шифросвязь, за подбор и подготовку кадров для военной контрразведки, в том числе — за двойную вербовку выявленных вражеских агентов.

А накануне Берлинской наступательной операции в управлении контрразведки СМЕРШ были созданы специальные оперативные группы, в задачу которых входил розыск и арест руководителей германского правительства, а также установление хранилищ ценностей и документов, имеющих оперативное значение.

Они обнаружили часть архивов РСХА (Главное управление имперской безопасности Третьего рейха), в частности, сведения о заграничной агентуре, и помогли захватить ряд видных деятелей нацистского режима и карательных ведомств, которые впоследствии предстали перед Нюрнбергским трибуналом.

Момент истины для автора "Момента истины" еще не наступил

Некоторые исследователи до сих пор не уверены, что автор лучшего романа о советской военной контрразведке служил во время войны в войсковой разведке, затем органах СМЕРШ и завершил карьеру в ГРУ Генштаба.

Несмотря на казалось бы доскональное знание того, о чем он писал. А ведь помимо "Момента истины", была, например, и повесть "Иван", по которой Андрей Тарковский снял пронзительный фильм о войне – "Иваново детство" (1962).

Владимира Войтинского (с этой фамилией Богомолов жил до 1953 года) российский поэт и живописец, фронтовик Леонид Рабичев назвал "фантазером" и обвинил в том, что тот не участвовал в войне, а в работе над своими книгами использовал его воспоминания и более 100 фронтовых писем. Рабичев считает, что Богомолов "начал писать про войну и отождествил себя со своими героями. Он сочинил себя".

Сам же Рабичев, по его словам, служил офицером связи при управлении 31-й армии, обслуживал штабы и за всю войну не убил ни одного немца.

По другим данным, Богомолов-Войтинский воевал с 1941 года и был награжден несколькими боевыми орденами и медалями.

На заставке: кадр со съемок фильма "В августе 44-го".