Со времен революции 1917 года и до конца XX века о монархии судили в основном с точки зрения левых и крайне левых идей. Коммунистических, социалистических, либеральных, анархических… И всякий раз обсуждение того, что представляет собой монархия (а особенно русская монархия), не обходилось без выкликания ритуальных проклятий: «Тюрьма народов!» — это раз; «темное царство косности и невежества!» — это два; «сверху донизу — все рабы!» — это три. Сколько в этом правды?
На этот вопрос попытались найти ответ участники круглого стола «Романовы: 400 лет истории», который прошел
24 июня в московском Музее-квартире Ф. М. Достоевского. Его организовал фонд «Фома Центр» при участии Российского института стратегических исследований и сообщества историков «Карамзинский клуб».
Монархия под огнем
В СССР изо всех монархических династий более всего критики доставалось, разумеется, Романовым.
Ее свергали, ее убивали, ее лишали чести, славы, имущества. Какое же к ней отношение стремились воспитывать в народной массе те революционные вожди, которые отняли у нее власть, убили последнего ее царственного представителя и воспользовались ее страной в целях мировой революции? Пока память о Романовых жила и в ней оставалась хоть одна светлая нота, их (вождей) собственное благополучие стояло под вопросом. Что оставалось? Клеймить каленым железом всё то доброе, что Романовы оставили России. На них, да и вообще на любое проявление монархизма, как будто падал непрекращающийся огненный дождь…
Поэтому в массовом сознании русских образованных людей столь трудно рождалось позитивное отношение и к монархии вообще, и к Романовым в частности. Вспоминали, что монархия установлена Богом, а первый библейский царь — Саул — никогда не сделался бы государем без прямого волеизъявления Господа. В Священном Писании сказано, что Бог дал людям царя, снисходя к их слабости, — когда народ многократно уклонился от служения самому Богу, а судьи предались корысти. Царь только тогда и может соответствовать своему предназначению, когда он следует воле Господа.
Наряду с религиозным значением монархического устройства говорили и о связи между важнейшими военными победами, экономическими достижениями, политическими реформами и державным трудом наших царей, без которого всего этого не произошло бы.
Дерево на краю Европы
Со времен Рюрика до 1917 года монархия являлась стержнем всего государственного организма нашей страны.
Ее судьба напоминает жизнь могучего дерева, на протяжении многих столетий возвышающегося над лесом. Такое дерево больше прочих принимает на себя удары непогоды, наравне с другими тянется ввысь в теплое время и тяжело переживает холода. Жизнь его зависит от множества обстоятельств: хороша ли почва, не губят ли его корни грызуны, не приглянулось ли оно, в конце концов, дровосекам.
Так и на Руси: монархия развивалась органично, принимая ту или иную форму под воздействием борьбы с соседями, интересов народа и условий ландшафта, в котором он был расселен. Почва нашей монархии досталась самая плодородная — христианская культура плюс византийские представления о государстве и государях.
Однажды вся эта природная вольность закончилась. Россия была нерасторжимо связана с Европой тысячами нитей — религиозных, экономических и политических. И со времен Петра I ее государственное устройство в очень большой степени развивалось под воздействием европейских идей. Можно сказать, в лес пришел садовник и принялся обрезать «лишние ветви», подчиняя дерево своему замыслу… Российская держава и, следовательно, российская монархия, европеизировались.
Но внутреннее устройство дерева осталось прежним — те же линии, по которым движутся от корней к листьям те же соки.
Это значит: какая-то часть русской государственной самобытности ушла, другая же часть осталась. Страна превратилась в необычное существо: наполовину Европа, наполовину — древняя Московия. Фрак надели, не снимая старинной русской ферязи…
Частичная утрата самобытности повысила конкурентность России в большом европейском политическом «концерте». А вот о том, что сохранилось, чаще всего говорят в тонах отрицания: архаика, тормоза для прогресса, «кондовая, избяная Русь»…
Между тем стоило бы приглядеться повнимательнее.
Монархическое устройство России обладало значительными преимуществами по сравнению с нарастающими в Европе и Америке республиканством и парламентаризмом. Притом очень серьезными преимуществами.
Русская монархия: плюсы и минусы
Прежде всего, русский монарх не испытывал зависимости со стороны политических партий и финансовых домов. Так, независимая политика Александра III вывела империю из тяжелого финансового кризиса именно благодаря тому, что монарх имел возможность вести ее как самостоятельный «игрок». Император не имел никаких личных или, как сейчас сказали бы, «корпоративных» обязательств перед банковскими «тузами» и мутными политическими дельцами. Это развязывало ему руки для самых решительных действий.
Самодержавная авторитарность власти играла роль благотворной силы.
Монарх мог не опасаться «потерять место» на следующих выборах, если он предпринимал непопулярные, но жизненно необходимые меры. Такие, например, как строительство флота при Петре I, освобождение государственных крестьян при Николае I и частновладельческих — при Александре II.
Во всех трех случаях действия государей очень дорого обошлись казне. Но, как показали последующие события, колоссальные траты оказались оправданными.
Со времен XIX века в большой политике хорошим тоном стала искусственная «очарованность» выборным процессом. В мнении людской массы видят (иной раз не вполне искренне) средство для выдвижения идеальных правителей. Как будто парламентское устройство власти представляет собой очистительное горнило и гарантирует от возвышения недостойных личностей!
Монарх в большинстве случаев готовился к деятельности у кормила власти с детства. Он получал особым образом заостренное образование. Ему также доставались наставления от членов семьи, давно погруженных в дела большой политики. Он с детства обретал опыт военной и административной работы. Наконец, его воспитание включало навык вести себя достойно и понимать интересы подданных. Со времен Екатерины II на российском престоле не бывало людей необразованных или не подготовленных к трудам правителя. За исключением середины XVIII века, так называемой «эпохи дворцовых переворотов», Российской империей никогда не управляли персоны, лишенные способностей к государственной работе.
Между тем, в отличие от наследственной монархии, республиканская парламентарная система могла привести на высоту верховной власти человека случайного, злонамеренного демагога, слабовольную марионетку.
Монархия: прошло ли время?
Даже столь значительное государство, как Соединенные Штаты, порой возглавляли сомнительные особы, а то и прямо антигерои. В качестве примера можно привести президента Ратерфорда Хейса (1877–1881), получившего свой пост по итогам «пересчета голосов», произведенного под дулами ружей. Или, скажем, президента Уоррена Гардинга (1921–1923), не вылезавшего из громких коррупционных скандалов…
Гитлер и его сторонники пришли к власти абсолютно конституционно, по всем всем правилам переиграв конкурентов на выборах. Столь же «правильные», т. е. вполне «демократические», выборы в наши дни возносят к политическим вершинам радикальных исламистов.
В 1917 году русская монархия оставалась жизнеспособной. Ее уничтожили в тот момент, когда она уже нащупывала новую опору в обществе. Преобразования П. А. Столыпина создавали слой крупных и самостоятельных земельных собственников крестьянского происхождения, обязанных своим положением монархии. Таким образом, слабеющее русское дворянство передало бы классу предпринимателей роль главной опоры трона. Отношения государей с Церковью перестали быть казенными, как это было прежде, и обрели вид христианского соработничества.
В экстремальных условиях войны, чудовищного давления извне, позитивная перспектива для русской монархии оказалась разрушенной. Экономическое и военное состояние России вовсе не требовало сноса монархии. Насилие, совершенное над государственным строем Российском империи, по сути, представляет собой хирургическую операцию, затеянную ради удаления опухоли… при отсутствии самой опухоли.
Более того, сама эта операция нанесла стране глубокую, до сих пор не до конца затянувшуюся рану. Романовы правили, опираясь на волеизлияние народа, высказанное во время Земского собора 1613 года, и на санкцию Господа Бога, которую они получали во время церковного обряда венчания на царство. Природа их власти всегда и неизменно оставалась прозрачной, понятной каждому. Царь в идеале выглядел отцом народа и слугой Божьим. А что такое лидер партии? Человек, получивший власть путем революционного насилия? Или с помощью странных советских выборов, когда своих кандидатов выставлял безо всякой альтернативы «блок коммунистов и беспартийных»? После сведения Николая II с трона законность всякого нового правительства в нашей стране вызывала вопросы.
Стоит взглянуть на этот вопрос шире. Монархические механизмы организации власти еще могут быть применены в будущем. Парламентская республика — очень юное политическое изобретение, ей нет и двух с половиной веков от роду; как бы не оказалась она диковинной аномалией на фоне монархической нормы, существующей вот уже несколько тысяч лет. Для бизнеса монархия по сию пору — «общее место». А Православная и Католическая церкви никогда не отказывались и вряд ли откажутся от «духовной монархии» первенствующих лиц.
Монархия не исчезла, она всего лишь отступила.
Естественный монархизм занимает в умах очень значительное место. Общество устало наблюдать в собственном прошлом сплошную черную дыру, где что ни возьми, всё достойно порицания. Тем легче стало увидеть в действиях русских монархов смысл и пользу, а не каскад беспрерывных провалов. Падение монархии в 1917 году вовсе не значит, что весь ее политический опыт надо перечеркнуть жирной черной линией и считать сплошной ошибкой, растянувшейся на несколько столетий. В нем хватает крупных достижений.
Успешные действия наших государей могут и сейчас служить примером для подражания. О таких действиях на круглом столе «Фома Центра» был отдельный обстоятельный разговор.
Реформаторы и миротворцы
Доктор исторических наук Дмитрий Володихин рассказал о том, как ранние Романовы преодолевали последствия Смуты. Первому из них, царю Михаилу Федоровичу, досталась обезлюдевшая, разоренная страна, от которой соседи отгрызли громадные куски. Шайки разбойничающих казаков бродили по дорогам, вырезали деревни, жгли села. Армия находилась на грани полного бессилия, казна опустела. Многие населенные пункты исчезли: люди разбежались оттуда или погибли в лихое время. Пашня зарастала лесом.
Великая смута уничтожила Русское государство. Об этом никогда не пишут в учебниках и редко, с большой неохотой — в популярной литературе. В конце 1610 года Россия как самостоятельная политическая реальность перестала существовать. С 1613 года, после возведения Романовых на российский престол, она начала восстанавливаться. Но этот процесс занял долгие годы и потребовал от государей колоссальной воли.
Лишь к середине XVII века, ко временам царя Алексея Михайловича, стране удалось зарастить глубокие раны, нанесенные ее экономике в эпоху Лжедмитриев. Не ранее того же времени вооруженные силы страны обрели вполне боеспособный вид. И только в 1681 году царь Федор Алексеевич поставил точку в титанической войне за утраченные территории. Почти всё, что потеряла Россия, удалось вернуть и даже сделать новые приобретения.
Романовы начинали править в крайне тяжелых обстоятельствах. Им не хватало денег, воинов и даже уверенности в том, что новая волна мятежей не сметет их самих с престола. Однако в конечном итоге им удалось избавить Московское государство от последствий Смуты. Они выровняли корабль, получивший пробоину в днище, залатали дыру, продолжили плавание. Баланс их побед и поражений имеет явно положительный итог.
Денис Мальцев, кандидат исторических наук, напомнил о политике Павла I в крестьянском вопросе. С конца XVIII века российские монархи понимали, что крепостное право — зло, и надо постепенно подготавливать почву для его отмены. Император Павел в этом смысле сделал довольно много, вот только потомкам его работа не видна: ее заслоняет история крестьянской реформы, проведенной Александром II.
Совершенно так же современный любитель истории чаще всего не видит, сколь велика роль Николая I в длительном и тяжелом движении к отмене крепостного права. Ольга Елисеева, кандидат исторических наук, заместитель заведующего кафедрой истории Московского гуманитарного университета, поведала трагическую историю о громадной реформе, задуманной и проведенной в его время.
Каждый школьник слышал о том, как Россия проиграла Крымскую войну «из-за отсталости» и как император Николай I «не желал развивать страну». Действительность очень далека от этих расхожих басен.
Николай Павлович прекрасно понимал и необходимость перевооружения армии, и острую нужду в создании парового флота, и крайнюю потребность в обновлении русской промышленности. Однако… всё стоит денег. А государственная казна год за годом пребывала в состоянии сундука с отбитым дном.
И деньги уходили вовсе не на дворцы, пышные балы или придворную роскошь. По распоряжению государя казна выкупала государственных крестьян и освобождала их от крепостной зависимости, наделяя к тому же большими участками земли. Иными словами, совершала великое благодеяние. Как ни парадоксально, Александр II освободил от крепостного права меньше крестьян, чем его отец Николай I, но о реформе сына сказано во всяком учебнике по истории, а вот о реформе отца — только в литературе для специалистов.
Николай Павлович надеялся, что успеет и реформу завершить, и перевооружить армию, — когда на то достанет финансов. К несчастью, он не успел. Большая война с европейскими великими державами разразилась раньше… Но разве свобода и благополучие миллионов крестьян не стоили неудачи на полях сражений?
Глеб Елисеев, кандидат исторических наук, член редколлегии научного ежегодника «Историческое обозрение», показал императора Александра III как правителя-миротворца. Государь сознательно берег свой народ от потерь в большом вооруженном столкновении. За время его правления Россия несколько раз могла быть втянута в общеевропейскую войну. Но государь где-то мудро отказывался от пролития крови в чужих авантюрах. Где-то проявлял безразличие к «геополитическим проектам соседей», где-то настаивал на соблюдении мира, но никогда не верил в какие-то особенные блага военного союза. Любой военный союз представлялся ему недостаточно надежным. Именно ему принадлежит крылатая фраза, согласно которой у России может быть лишь два истинных союзника: армия и флот.
В годы царствования Александра III Россия ни разу не начинала вооруженного конфликта. Она вообще почти не воевала, если не считать незначительных стычек в Средней Азии.
Однако тогда же, при том же монархе, вооруженные силы страны росли и укреплялись необыкновенно быстро. Именно Александру III Россия обязана тем, что у нее появился первоклассный броненосный флот. Именно при нем русская армия приняла на вооружение знаменитую «трехлинейку» Мосина. Иными словами, миролюбие государя строилось не на романтических представлениях о грядущем исчезновении войн и не на легкомысленном отношении к внешней политике, а на трезвом расчете.
При Александре III русская экономика росла небывалыми, фантастическими темпами. Между тем двор подвергся сокращению: царь не видел смысла в избыточных тратах на его содержание. Сам он жил весьма скромно, его семья также не знала в быту пышности и мотовства…
В итоге участники «круглого стола» получили несколько блистательных примеров того, как Романовы использовали достоинства русского монархического строя ко благу подданных.
***
Не хотелось бы заканчивать шаблонными словами о необходимости «знать свои корни». Об этом сейчас не говорит только ленивый. Это стало общим местом. Память о светлой стороне деятельности Романовых важна не только в общем контексте истории России. Нет, она несет в себе нечто большее.
Слишком часто образованный человек в России считает хорошим тоном выражать критическую позицию ко всему, что делает власть, и ко всему, что власть делала в старину, давным-давно… всегда. Слишком часто он принимает роль крикуна с галёрки. И слишком мало замечает того, что сделано властью верно, по уму и к пользе. Но если настоящее частенько не позволяет понять, каковы последствия тех или иных правительственных шагов, то прошлое — как на ладони. Вот действие, а вот его плоды… И, разглядев успехи, относящиеся к эпохе Романовых, он, может быть, начнет задумываться: «Так ли уж скверна моя собственная эпоха?»
При реализации проекта использованы средства государственной поддержки (грант) в соответствии с Распоряжением Президента Российской Федерации от 29.03.2013 № 115-рп.
