Стремясь поддержать арестованного священника, прихожане Казанского храма писали ему в тюрьму: «Высокоуважаемый отец наш духовный Владимир! Поздравляем Вас с праздником Рождества Христова! <…> Нашлись и такие люди, которые посчитали Вас преступником и уже арестовали Вас и посадили в тюрьму за ту святую правду, которой велел следовать Сам Иисус Христос. Разумеется, это уже давно известно, что ложь правду дико ненавидит.
Так поступал в Вифлееме Ирод, избивший четырнадцать тысяч младенцев для того, чтобы уничтожить правду, а правда осталась жить, и будет жить. Так и теперь поступают состоящие во власти квалифицированные безбожники. <…> Они считают Иисуса Христа преступником, идут по стопам Ирода, Иуды-предателя и всех тех разбойников, которые убивали Христа. <…>
Дорогой, милый наш пастырь! В сегодняшний торжественный день Рождества Христова мы не в состоянии Вас видеть. <…> как нам больно, как обидно, как невольно слезы льются из наших глаз за Ваше незаслуженное страдание».
***
Священноисповедник Владимир родился 11 января 1874 года в городе Каменец-Подольском Подольской губернии в семье священнослужителя Григория Хираско. В 1889 году Владимир окончил Каменецкое духовное училище, в 1895-м — Подольскую духовную семинарию и был направлен учителем сначала в Киевецкую церковно-приходскую школу в Минском уезде, а затем в Туровскую двухклассную церковно-приходскую школу в Мозырском уезде. В этой же школе преподавала и его супруга Мария Хираско.
10 января 1899 года Владимир был рукоположен во диакона, а 17 января — во священника ко храму Вознесения Господня в селе Омельно Игуменского уезда Минской губернии. В Омельно в народном училище и в церковно-приходской школе в соседней деревне Синча он преподавал Закон Божий. В 1901 году отец Владимир был избран членом церковно-приходского попечительства Омельненской церкви, а в 1904 году — его председателем. В 1904 году Минским епархиальным училищным советом ему была объявлена благодарность за усердное преподавание и добросовестное отношение к школьному делу. 2 мая 1906 года согласно своему прошению отец Владимир был переведен служить в церковь Георгия Победоносца в селе Юревичи Хуторской волости того же уезда.
3 февраля 1911 года он был назначен настоятелем храма в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» в городе Минске при училище слепых, учрежденном в 1897 году по образцу Александро-Мариинского училища слепых в Санкт-Петербурге. В училище он преподавал Закон Божий, самоотверженно служа слепым детям, терпеливо научая их основам христианства.
12 августа 1915 года епископ Минский и Туровский Митрофан (Краснопольский) назначил отца Владимира настоятелем Казанской привокзальной церкви, в 1917 году он был возведен в сан протоиерея.
В 1919 году отец Владимир был арестован советскими властями, но вскоре освобожден, затем снова арестован, но уже польскими властями и также вскоре освобожден. 29 декабря 1925 года он был вновь арестован по обвинению в связях с Польским генеральным консульством, а также в призыве к верующим города Минска помочь находящемуся в тюрьме епископу Минскому Мелхиседеку (Паевскому).
16 января 1926 года уполномоченный секретного отдела ГПУ Околович допросил священника. Отвечая на его вопросы, протоиерей Владимир сказал: «Виновным в предъявленном мне обвинении себя не признаю. В Польском консульстве я никогда не был и не имею представления, где оно находится. Побуждений к шпионажу у меня никогда не было и не может быть, в особенности к польскому правительству, так как к польской национальности никогда особых симпатий не питал и за время польской оккупации, несмотря на внешние знаки внимания со стороны польских властей к духовенству вообще, я видел, что на словах они относятся хорошо, а на деле стремятся к подавлению православия. О чем я мог судить по той комиссии смешанной, которая была образована для рассмотрения спорных вопросов между православными и католиками, и факта моего личного ареста поляками.
По поводу второй части моего обвинения могу сказать, что об аресте владыки и необходимости помочь ему я сказал всего один раз, когда узнал об аресте. Причем в своем слове с амвона сказал, что преждевременно судить о причинах ареста не следует, пока обстоятельства дела не выяснятся».
Прихожане писали арестованному священнику письма. «Дорогой отец Владимир! Поздравляем Вас с праздником Рождества Христова! — говорилось в одном из них. — Дай Бог Вам всего лучшего. Где Бог — там любовь, а где любовь — там счастье и радость вовеки. Милый наш батюшка, Вас мучают за веру христианскую. Мы не можем ни спать, ни есть по случаю Вашего мучения…»
Письма прихожан, отправленные ими в тюрьму отцу Владимиру, стали также поводом для обвинения его сотрудниками ГПУ. В обвинительном заключении они писали: «Характеризующим антисоветскую физиономию Хираско является следующий момент. Хираско за время пребывания под стражей в ГПУБ в числе прочей полученной им корреспонденции получил три письма с ничем не прикрытым контрреволюционным содержанием. На вопрос к Хираско, от кого исходят эти письма, он категорически отказался назвать их автора, ссылаясь на незнание, а между тем есть полное основание к тому, что он их знает и скрывает только потому, что вполне солидарен с содержанием писем».
26 ноября 1926 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило протоиерея Владимира к лишению права проживания в ряде городов, областей и краев на три года, и он выехал в город Орел.
Спустя три года, 12 марта 1929 года отец Владимир вернулся в Минск и 17 марта совершил первое богослужение в Казанской церкви, где служил ранее, но уже 26 марта был вновь арестован. Супруга священника осталась одна с пятью детьми и стала хлопотать об освобождении мужа, но всё было безрезультатно.
Обвинить только что вернувшегося в Минск священника было не в чем, и тогда 4 апреля газета «Рабочий» опубликовала статью, в которой его обвинили в контрреволюционной деятельности, выражавшейся в специально организованных собраниях его прихожан. «В церквях железнодорожников и слепых попы ведут контрреволюционную деятельность, они устраивают там встречи и проводы врагов диктатуры пролетариата, — писалось в газете. — Железнодорожники и рабочие Минского стеклозавода „Пролетарий“ уже давно настойчиво требуют передачи этих церквей под клубы. Не пора ли выполнить эти законные и целесообразные требования минских рабочих? Мы твердо надеемся, что соответствующие органы и учреждения примут во внимание всё здесь рассказанное и сделают нужные выводы».
Отвечая впоследствии на вопросы следователя, отец Владимир сказал: «В город Минск из Орла я возвратился во вторник 12 марта. <…> В первый раз богослужение совершил в субботу 17 марта. Никаких встреч и приветствий никто мне не устраивал. Я же сам обратился с приветствием к своим прихожанам, в котором говорил, что с радостью встречаюсь с ними и благодарю Бога за то, что неизбежные в жизни каждого человека горести и тяготы вера в Бога помогла мне перенести и что эта вера может облегчить тяготы жизни каждого из христиан, и потому следует быть твердым в вере.
На другой день, в воскресенье, мною была произнесена проповедь на тему о всепрощении, которое составляет непременную обязанность каждого христианина. Эта тема была избрана потому, что тот воскресный день носит название Прощеного воскресенья, перед Великим постом, когда православные готовятся получить прощение своих грехов в таинстве Покаяния.
В среду на первой неделе Великого поста перед причащением я говорил причастникам на тему: „Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем“, призывая верующих своей доброй жизнью дать возможность Господу вспомнить из их жизни хоть что-нибудь доброе.
В двух последних моих речах, произнесенных мною 24 марта, никаких антисоветских или контрреволюционных лозунгов не было. В первой из них проводилась мысль о том, что торжество православия заключается в доброй христианской жизни по заветам Христа, а во второй речи, сказанной на Пассии, то есть службе, посвященной воспоминанию страданий Христа, я говорил о том, что всякого рода страдания и лишения в жизни нужно переносить безропотно по примеру Христа.
Заканчивая свои показания по поводу отмеченных в корреспонденции газеты „Рабочий“ фактов, якобы свидетельствующих о моей контрреволюционной деятельности, я, собственно говоря, думаю, что никаких фактов в этой корреспонденции не имеется».
26 июля 1929 года протоиерей Владимир был приговорен к трем годам заключения и отправлен в Сибирь. Он вышел из заключения в 1932 году полностью ослепшим и поселился в городе Гжатске Смоленской области и, прожив здесь менее года, скончался в 1933 году.
Скорбященский храм в Минске, где когда-то служил отец Владимир, в 1929 году был разрушен до основания, и на его месте построен Дом правительства. В 1930 году был закрыт и Казанский храм — сначала с него были сняты кресты и в нем устроен клуб железнодорожников, а затем он был взорван.
