Если ничего не знать об этой церкви, можно проехать мимо и не обратить на нее никакого внимания. Собственно, у нас так и получилось: таксист, который вез нас с фотографом из Можайска, уже включил поворотник, чтобы свернуть в село Юрлово, и очень удивился, когда мы попросили его затормозить у храма. Хотя церковь стоит у дороги, на холме, на самом виду.

Таксист был искренне удивлен. Действительно, мало ли в России разрушенных церквей! Деревянных, каменных, больших, маленьких, поросших молодыми березками, с дырами в стенах, со сбитыми маковками… Это как с человеком: пока не имеешь с ним личной связи — кровной, дружеской, деловой, пока не заговоришь с ним, не посмотришь в глаза, то и не прочувствуешь, что это не один из многих, а единственный человек со своей уникальной судьбой и болью, взывающей к тебе.

Боль

Нас встретили священник Ярослав Ерофеев и две его помощницы, Нина Николаевна и Татьяна Николаевна. Вместе мы поднялись к храму. Вернее, к тем его фрагментам, которые дожили до нашего приезда. Тут всё в движении — процесс разрушения идет постоянно: осыпается штукатурка, выпадают из кладки мелкие камушки, а из колокольни — даже целые кирпичи. Так что те, кто приедут в Юрлово через месяц после нас, увидят еще меньше храма Воскресения Словущего.

А ведь здесь, у холма на берегу речки Ракитни, поселение существовало с глубокой древности. И всегда, сколько помнят люди, на холме стоял храм. Сначала деревянный, потом каменный. И никакой внешний враг его за три столетия не разрушил. Сжигали деревню, выселяли жителей, но церковь оставалась стоять. Ни бомбы, ни снаряды, ни пули ее не разбили. Ее в недавнем прошлом сломали свои. А теперь пытаются восстановить.

Мы входим в среднюю, единственную сохранившуюся часть храма. Когда-то отсюда можно было пройти в приделы святой Екатерины и иконы «Всех скорбящих Радость». Но сейчас приделов нет, а проходы заколочены. Нет и апсиды: бывшие царские врата забиты фанерным щитом, а литургию батюшка совершает на солее.

Центральная часть храма

Храм в селе Юрлово: стены истосковались по молитве

Сейчас здесь и алтарь, и место где стоят прихожане. Очень по-семейному. В храме уже и венчали, и отпевали, и освящали воду и куличи. Но литургия тут бывает пока всего раз в год на престольный праздник. Служили бы хоть каждую неделю, но отец Ярослав переживает за прихожан: сейчас здание просто небезопасно!

Молчим, оглядываемся. На кирпичных стенах и сводах — зеленоватый лишайник, кое-где плесень от сырости. Под куполом — чернота. Остатки росписей. Если приглядеться, можно различить контуры херувимов и серафимов. А еще есть пятна новой кирпичной кладки — это заложенные дыры в стенах. Окна тоже новые. Рамы красивые, крепкие. Все нижние проёмы закрыты, только до верхнего окна не дотянулись пока. На полу — бетонная стяжка. Свежая.

Странное ощущение. Вроде бы разруха, а в храме хорошо! После уличного зноя под высокими сводами свежо. Акустика великолепная, слышна даже тихая речь! Отец Ярослав подтверждает: сюда с удовольствием приезжают певцы — и дуэты, и трио, и целые хоры. Даже из Сербии!

Храм в 1930-е годы

Храм в селе Юрлово: стены истосковались по молитве

Нарышкинское барокко — не самый распространенный архитектурный стиль, в основном, из-за того, что так строили только с конца XVII и до начала XVIII века.

Да, сейчас здесь просторно, чисто, сухо. На цементном полу даже ковры лежат. Отец Ярослав, улыбаясь, показывает единственную сохранившуюся архивную фотографию, где храм еще целый. Нина Николаевна поправляет полотенце на иконе Святой Троицы. Татьяна Николаевна зажигает свечи. Уютно, славно.

Когда отец Ярослав впервые приехал сюда в 2011 году, всё было иначе. Откровенно говоря, это был настоящий шок.

Необычный гость

Оказалось, в церкви к тому моменту уже два года жил человек. Психически нездоровый, страдающий хордингом — страстью к сбору хлама. Такие люди забивают им свои квартиры и дома до тех пор, пока не заполнят все жилое пространство. Вот и этот человек стаскивал в храм всё: старые стиральные машины, холодильники, микроволновки, тряпье, доски, стекла, сено… Даже газовые плиты приносил — хотел в них «кирпичи обжигать», чтобы реставрировать церковь. Пришлось немало постараться, чтобы убедить его переехать из храма, а потом вместе с волонтерами и членами только-только зарождавшейся общины освободить помещение от мусора. Зато какой красивой стала церковь, когда вымели последний сор! Как она задышала! Отец Ярослав говорит, что прямо чувствовалось, как эти стены истосковались по молитве.

Тот человек долго не хотел уходить. Даже пытался здесь опять обосноваться. А потом пришел на первую после восьмидесятилетнего перерыва литургию и причастился вместе со всеми.

Та первая литургия прошла в церкви Воскресения Словущего буквально через неделю после первой уборки — 26 сентября 2012 года. Ее очень хорошо помнят супруги Нина и Михаил Феофановы и Татьяна Мирошина. Из Юрлова на ней тогда только они и были. Остальные молящиеся — можайские гости: семья отца Ярослава, хор, бабушки-богомолки. Было очень холодно: в щели задувало, из подполья тянуло сыростью, в огромную дыру в стене над дверью чуть ли не снег с дождем летел, а в церкви почему-то никто не мерз!  

Пять копеек

Батюшка бережно поправляет на подставке большую икону «Воскресение Словущее». Ее заказали у можайских иконописцев в первый же год возрождения церкви. Теперь она — главное украшение и главная святыня. Знакомый кузнец выковал подсвечник, с ним богослужение торжественнее и красивее.

В храме уже и венчали, и отпевали, и воду освящали, и пасхальные куличи. А вот литургия бывает раз в год, в престольный праздник. Батюшка и чаще бы служил, хоть каждую субботу, но волнуется за прихожан: не дай Бог кому-нибудь на голову кирпич упадет! И это не фигура речи, храм ведь нуждается не в латании дыр, а в настоящей серьезной реставрации.

Кирпичи

Храм в селе Юрлово: стены истосковались по молитве

Когда отец Ярослав впервые приехал в Юрлово, все помещение храма было завалено мусором. Теперь здесь светло и чисто. Здесь стало суше и теплее. Но, увы, недостаточно сухо и тепло, чтобы летом не цвела плесень, а зимой не задувало в щели.

Но как трехсотлетняя церковь пришла в такое состояние?

После революции ее не закрыли. Она действовала до конца тридцатых годов. А в тридцать девятом из нее куда-то исчез последний священник, отец Иоанн Лавров. Судьба его, к сожалению, неизвестна. Нет информации и о том, куда подевались храмовая утварь и иконы, а исчезли они тогда же. Возможно, местные жители разобрали всё по домам, а во время войны всё сгорело вместе с деревней.

В мае сорок первого власти решили переоборудовать храм в клуб, но не успели: 22 июня началась война. А в октябре бои шли уже на Можайской линии обороны.

Для военных церковь превратилась в цель и ориентир. По храму стреляли с обеих сторон — и фашисты, и наши: старинная маковка и сегодня напоминает решето, вся в отверстиях от пуль. А когда враги заняли эти земли, в помещении церкви они держали лошадей. Жителей Юрлова они выгнали из домов, пришлось рыть землянки и жить там. Отступая, оккупанты всё тут пожгли. Но каменный храм сжечь не смогли — здание уцелело.

Фашисты ушли, люди стали возвращаться на пепелище. Крыши над головой не было, а жить как-то надо было. Здание храма приспособили под общежитие: развесили внутри занавесочки, поставили буржуйки и поселили несколько семей. Так они и прожили здесь до шестидесятых годов, пока для них не построили бараки.

И если после войны церковь была еще относительно целой, то хрущевские времена стали для нее роковыми.

Храм Воскресения Словущего в Юрлово сейчас

Храм в селе Юрлово: стены истосковались по молитве

Между колокольней и основным объемом храма раньше было трапезное помещение. В хрущевские годы его разобрали на кирпич. От колокольни остался только нижний ярус. Но заходить сюда опасно: можно провалиться. Пола нет, и лестница наверх аварийная. Алтарь снесли совсем недавно, когда мимо храма прокладывали дорогу.

При Хрущеве местным жителям настоятельно рекомендовали разбирать «никому не нужное» церковное здание на кирпичи. И не просто так разбирать, а за денежку: пять копеек кирпич. Выгодно!

Татьяна Мирошина вспомнила рассказ своего старшего брата. Когда он был маленьким, им, школьникам, давали задание: «Приноси из церкви кирпичики! Очищай и приноси!» Деньги школьникам за разбор храма тоже платили. Кто-то приходил с кувалдой, разбивал стены, кто-то подбирал с пола. В итоге на «кирпичики» ушли два придела, трапезная и верхние ярусы колокольни.

Эти стены пережили нашествие Наполеона, революцию, Великую Отечественную, дожили почти до нашего времени и… разошлись по рукам по пяти копеек.

Крест

Отец Ярослав выводит нас из церкви и указывает наверх. Крест! Вот уж действительно чудо — он сохранился до наших дней, даже во время жесточайших богоборческих кампаний шестидесятых. Хотя попытки снять его предпринимались не раз.

Татьяна Мирошина вспоминает:

— У меня соседи через дорогу — хорошая семья, верующая. Там история была. В семидесятые годы приходит муж со службы и говорит жене: «Завтра пойду снимать крест — на работе заставляют». А тетя Нюра ему: «Снимешь крест — домой можешь не приходить!» И муж на работе сказал: «Я высоты боюсь, не полезу снимать крест!»

Но другие не отказались. Вот только все попытки подобраться к кресту заканчивались или неудачей, или трагедией: срывались, разбивались, погибали… Так и стоит крест над полуразрушенным храмом. Непобежденный.

Татьяна Николаевна помнит, что в семидесятые-восьмидесятые годы бесхозные руины местные жители использовали вместо автобусной остановки: пока ждешь автобуса в Можайск, там можно спрятаться от дождя и снега. В общем, не самый плохой вариант: во все времена церкви служили людям укрытием и защитой. Но, увы, «остановкой» дело не ограничивалось. В руинах собирались компании — курили, пили, жгли костры. Чего греха таить, кто-то использовал их и как отхожее место.

— А алтарь? Его тоже на кирпичи разобрали? — спрашиваю я отца Ярослава.

— Нет. Он дороге мешал…

Оказывается, алтарная апсида оставалась целой чуть не до наших дней. Совсем недавно мимо храма прокладывали новую дорогу в сторону Ширино, и алтарную часть… просто срезали.

Трудности

Дел здесь полно: всем понятно, что и крышу надо менять, и с фундаментом что-то делать, и стены реставрировать, и груды кирпича вокруг храма разбирать. И прихожане очень хотят это сделать. Но... не могут. Загвоздка в том, что храм Воскресения Словущего признан памятником регионального значения. С одной стороны, это хорошо, но с другой — любые работы здесь могут проводиться только под контролем аттестованных профессиональных реставраторов Министерства культуры. А это невозможно, пока не проведено исследование фундамента и всего памятника и не составлен план реконструкции. Такой план самим не составить — его надо заказать. За деньги. И речь идет не о тысячах, а о многих миллионах! Конечно, таких денег нет ни у батюшки, ни у общины. Нужно искать людей, которые смогут помочь… Словом, процесс никак не начать, пока банально не найдутся на него деньги.

Но отец Ярослав, Нина, Михаил, Татьяна, вся община храма Воскресения Словущего ждут, молятся, надеются и ищут. И просят помочь.

Главная святыня храма

Храм в селе Юрлово: стены истосковались по молитве

Образ Воскресения Словущего, работа можайских иконописцев. «У нас церковь. честь обновления храма Воскресения Христова в Иерусалиме. И она должна обновиться, как обновился Иерусалимский храм!» — уверен отец Ярослав.

26 сентября в храме Воскресения Словущего — престольный праздник. Народу съезжается много и с каждым годом всё больше. Приезжают и из соседних деревень, и издалека, и местные, юрловские, конечно, приходят, приводят детей. Отец Ярослав совершает службу пасхальным чином. И радость у прихожан от праздника, от крестного хода совершенно пасхальная! После службы — общая трапеза, чаепитие, подарки. Всё как на настоящую Пасху. К празднику долго готовятся, а проходит всё на одном дыхании. — У меня здесь мама жила, я и сама родилась в этой деревне, — рассказывает Татьяна Мирошина. — Я училась в школе, которая была в бывшем доме священника. И крестили меня здесь: батюшка ходил по деревне и крестил. Воцерковленными мы, конечно, не были. В первый раз я пошла в храм в Можайске. Потом уже сюда стали ходить, когда батюшка появился. Наш храм стоит у дороги, его отовсюду видно. Когда объясняешь, как куда-то добраться, обычно говоришь: «Вот до храма доедешь, и — налево». Когда сама куда-нибудь выезжаешь, про себя шепчешь: «Господи, благослови в путь!» Возвращаешься — «Господи, благодарю Тебя, что довез домой!»

Таким может стать уникальный храм Воскресения Словущего в Юрлове

Храм в селе Юрлово: стены истосковались по молитве

Сделайте любой денежный перевод на карту Сбера 4817760349427116 с обязательной пометкой "Целевое пожертвование для храма в д. Юрлово".

Либо перевод на счет храма по реквизитам на сайте https://www.hram-yurlovo.ru

— Очень хочется, чтобы как можно больше людей поняли: нельзя бросать такие святые места, потому что здесь жили наши родители, наши деды и прадеды. Они ходили сюда, верили, — говорит Нина Феофанова. — Хочется, чтобы храм возродился, чтобы вера пришла в душу каждого человека. Вначале нас были единицы, а сейчас в общине уже около ста человек! Ничего, всё образуется. Самое главное — праздник отмечаем. И крыша не течет!

Фотографии Владимира Ештокина

Читайте также:

В полуразрушенном храме села Юрлово состоялась, возможно, первая архиерейская Литургия

0
8
Сохранить
Поделиться: