1 сентября — День знаний. День, когда многие первый раз идут в первый класс. День, когда в нашу редакцию из печати поступил спецвыпуск «Фомы», посвященный Году учителя в Москве.
Он предназначен не для продажи, а для всевозможных образовательных учреждений, которым журнал может оказаться полезным. Тем не менее, самые интересные статьи будут выложены на нашем сайте. Потому ниже приводим анонс основных материалов спецвыпуска.
Номер открывается не традиционной колонкой главного редактора, а начинается с «Формулы нравственности» — материала, в котором приводится выступление Светланы Медведевой на XIV Всемирном Русском Народном Соборе. На этом Соборе, посвященном теме «Национальное образование: воспитание целостной личности и ответственного общества» супруга президента говорила о современной школе, роли религии в процессе воспитания и особой ответственности педагога.
Колонка главного редактора:
«...Ранее я не случайно упомянул о близости служения учителя и священника. Священноисповедник протоиерей Роман Медведь говорил, что главная задача пастыря — «так воспитать душу, чтобы она сама могла стать пред Господом и вполне свободно и сознательно избрала добро». Не сходна ли с этим задача педагога — так научить мыслить и воспринимать информацию, чтобы ученик в дальнейшем смог стать самостоятельно думающим человеком? Не является ли патологический успех бредовых откровений Фоменко суровым обличением школьного преподавания истории (прежде всего, конечно, программы)?» — задается вопросом Владимир Легойда в Колонке главного редактора «О творческой любви».
Интервью номера:
На «Три вопроса учителю» отвечают...
Два человека. Священник, декан православного вуза, историк. И известная российская поэтесса, филолог, автор нескольких стихотворных книг. Оба состоялись в профессии. Но также оба вряд ли смогли бы назвать свою жизнь полной, если бы не выступали в еще одной роли — школьного учителя. И это, скорее, уже сфера призвания. Каждому из них мы задали три вопроса, чтобы понять, как, почему и зачем они пришли в школу.
Инна Александровна Кабыш: «...Но десять лет спустя замечательный директор Семен Рувимович Богуславский пригласил меня в свою школу — читать лекции. Ему казалось, что будет интересно, если о литературе и о литературном процессе рассказывать детям станет писатель, а не просто учитель.А потом он меня закрепостил: сначала дал факультатив, потом часы литературы и, наконец, классное руководство. И, конечно, когда у меня появились конкретные Маши и Пети, все переменилось. Даже со смертью Семена Рувимовича я не ушла из школы. Когда я начинала читать лекции, ему было уже около 80 лет, и мне думалось: случись с ним что — на следующий же день уйду. Но осталась. Осталась, во-первых, из-за своих учеников — просто не смогла их бросить, это ведь живые дети, иих надо довести до выпуска... А вторая причина — я хотела сдержать слово, данное человеку, которого уже не было в живых...»
Иерей Андрей Постернак: «К сожалению, таких людей, которые не по призванию, а в силу профессии преподают в школе, всегда было и будет очень много. Это совсем не значит, что все они — циники, карьеристы и ничего не понимают в педагогике. Это всего лишь значит, что в учительстве, как и в любом другом деле, могут быть не творцы, а ремесленники. Помните, как говорил В. А. Сухомлинский, и книгу свою назвал так же — «Сердце отдаю детям». Увы, таких педагогов всегда было мало. Да это и естественно: людей, которые сгорают на работе, всегда единицы. Идеал — предпочтительнее, но в жизни бывает все по-разному».
В разделе «Вера»:
«Античному мудрецу Сократу принадлежат слова: "Непознанная жизнь не стоит того, чтобы быть прожитой". Сократ противопоставлял жизнь, проводимую «в спячке», жизни, построенной на осознанном стремлении к истине. Это противопоставление не устарело до сих пор...» — утверждает Сергей Худиев в материале «Учитель и учителя».
***
Как известно из Евангелий, люди называли Иисуса Христа словом «Учитель», а Он называл Своих последователей «учениками». Что же означали эти столь привычные нам слова в древнеизраильском обществе? Кто, кого, чему и как там учил? Об этом статья кандидата филологических наук, библеиста Андрея Десницкого — «Учитель Израилев».
***
Памяти священномученика Феодора (Недосекина) посвящен текст игумена Дамаскина (Орловского) — «Выбор одного учителя»:
«...Из лагеря он писал сыну Федору, которому было тогда двенадцать лет: "Вот уже десять месяцев исполнилось сегодня, как я с вами расстался. Как хочется теперь мне всех вас видеть!.. За это время ты, наверное, подрос и развился, и поумнел еще более... Меня постоянно удивляет, что наш географ Юринька не мог на карте найти те места, где я находился и нахожусь. Теперь я поручаю это сделать тебе. Это просто. Возьми обыкновенную карту железных дорог и смотри линию железной дороги от Ленинграда к северу до самого Северного Ледовитого океана и Мурманска. Потом рассмотри в том же направлении Великий Сталинский Беломорско-Балтийский канал — при железной дороге есть Медвежья Гора (там же и канал). Эта Медвежья Гора недалеко (километров тридцать-сорок) от почтового отделения Морская Масельга, там же около канала к северу, где теперь я нахожусь. Бываю и на канале. Будь здоров, счастлив и хорошо учись".».
***
В интервью «Учитель не может уйти» профессор МГИМО, писатель и телеведущий Юрий Вяземский рассказывает о своей бабушке, о том, как выпускать BMW, а не «Жигули», и о том, у кого учился Достоевский:
«...Меня в каком-то смысле спасла моя учительница музыки, Татьяна Исааковна Захарьина. Она учила меня игре на скрипке в музыкальной школе при Ленинградской консерватории. Я был очень больным ребенком, болел детской пикнолепсией: периодически у меня просто пропадало сознание, но при этом сохранялась моторика. В момент приступов я мог сделать все, что угодно, — пойти куда-то, бросить скрипку. И, зная это, Татьяна Исааковна взяла меня в класс. Но это еще не все: она взяла меня в ансамбль скрипачей — великолепнейший коллектив, где маленькие детки семи-восьми лет в бархатных костюмчиках играли на разных площадках, в том числе очень крупных — в Мариинском и Большом театрах, в Кремлевском дворце съездов. Само собой, брать меня в этот коллектив было крайне рискованно. Представляете, концерт в Кремле — и вдруг с мальчиком на сцене начинает что-то происходить... Но Татьяна Исааковна настояла, чтобы я играл в ансамбле. Она меня любила, защищала и поддерживала. Эти веру и любовь я чрезвычайно ценю и считаю, что они дали мне намного больше, чем какие бы то ни было конкретные знания. И я думаю, что именно эта поддержка — уже в самом раннем возрасте — вдохнула в меня не только силы и уверенность в себе, но и тем самым в какой-то степени исцелила меня. В девять лет моя болезнь ушла. Просто взяла, сама по себе, и ушла...»
В разделе «Люди»:
«Соблюди нас от всякого мечтания, — просим мы в одной из вечерних молитв. Поскольку неподалеку находятся слова о плотских страстях, то часто считается, что и мечтания, от которых следует беречься, относятся к той же сфере телесных искушений. Ан нет. Всякое — оно всякое и есть, и достаточно много за всю историю христианства сказано об особой вредоносности именно возвышенных мечтаний, и чем они выше, чем вроде бы благороднее, тем вредоноснее...» — о чаяниях родителей, надеждах учителей и грёзах учеников пишет Марина Журинская в материале «Мечты, мечты...».
***
Об учительской мотивации — и не только, — поведал школьный учитель и преподаватель математического факультета МПГУ Антон Буслаев в статье «Служить нельзя прислуживать»:
«Мне кажется, главное, что учитель может сделать для воспитания своих учеников, — это честно и добросовестно их учить. Для воспитания вовсе не обязательны душеспасительные беседы (хотя и от них может быть толк). Но гораздо важнее живой пример. Если дети видят, что учитель из года в год тщательно готовится к урокам, не делает послабления в первую очередь себе самому, относится к ученикам требовательно, но вместе с тем уважительно и доброжелательно, справедлив в оценках — это будет самым лучшим воспитанием. Собственно, это главное, чего можно и нужно требовать от учителя: добросовестное, честное и справедливое выполнение своих прямых обязанностей по обучению школьников. Такой учитель может даже и не провести ни одной экскурсии, не сводить ни в один театр — но, тем не менее, воспитательный эффект от его работы будет огромный. Хотя, беседы, театры и экскурсии — это здорово».
***
Корреспондент «Фомы» Константин Мацан побывал в московской школе № 353 им. А. С. Пушкина, побеседовал с директором Ильей Владимировичем, посмотрел на учеников — и в материале «Не люблю, когда меня воспитывают» позволил себе пофантазировать: «Если бы я был восьмиклассником в этой школе, то...»:
«...Илья Владимирович никогда не вел у меня уроков. А жаль, так хотелось бы посмотреть. Мой приятель Макс из старших классов рассказал бы историю, как на уроке обществознания зашел разговор об абортах. И Илья Владимирович сказал, что это — не просто медицинская операция, а настоящее убийство человека. Бррр... Я сразу вспомнил бы рекламу в метро: «Аборт — узаконенное детоубийство». Через несколько лет одноклассница Макса по имени Оля забеременела, не вступив в брак. Говоря по-нашему, «залетела». И ее родители и друзья прекрасно понимали, что нужно делать аборт. Но сама Оля в последний момент передумала — вопреки ожиданиям всех. Даже с родителями рассорилась. А когда родила и гуляла с ребенком недалеко от школы, случайно встретила Илью Владимировича и сказала: «Я вспоминала, о чем мы с Вами когда-то на уроках говорили, — и поняла, что не могу сделать аборт. Но зато теперь я самая счастливая мама на свете. И с родителями меня малыш помирил».
***
«Идеальный мир детства, или Дневник педагогических странствий» — так называется Монолог преподавателя истории в православной школе «Рождество» Елены Литвяк:
«... Но очень скоро оказалось, что надо быть готовым ко многому. Например, научиться различать жизнь детей «домашних» и «уличных», разбираться в мотивах их действий, а ведь они часто совершенно не совпадают. Или, например, согласиться (не без сердечной боли), что для этих последних школа никогда не будет просто школой, куда приходят учиться и, выучившись, уходят. Школа для «уличных» имеет смысл только как остров спасения, где с ними надо быть все время, отдавая себя целиком и не рассчитывая на ответную любовь. Деться таким детям некуда, приходится болтаться на улице. Вот они и прибились к храму — здесь тепло, не бьют, кормят, еще и везут куда-то. Ну ладно, будем вашему Богу молиться...»
***
«Один день в "Традиционной гимназии"» провела журналист «Фомы» Дарья Рощеня:
«...Когда из громкоговорителей по всей школе стала разливаться музыка Свиридова, я немного опешила. Мы с фотографом переглянулись. Проходившая мимо библиотекарь, заметив наше недоумение, сказала: «Звонок с урока». Оказалось, с сентября на школьной радиостанции силами ребят наряду с радиопередачами стали готовиться музыкальные звонки, фрагменты любимых детьми композиторов — Свиридова, Скрябина, Мусоргского, Рахманинова. Такое вот взаимообогащение. Вообще гимназисты — народ музыкальный. Нет, это не просто комплимент, это факт. Подавляющее большинство ребят учится и в музыкальной школе тоже. Курсирующая строго по расписанию маршрутка большими партиями довозит детей до музыкальной школы № 61. Впрочем, как же иначе, если надо петь в хоре домового храма и общешкольном хоре. По четвергам, в 8 утра, в гимназии служится Литургия. По очереди поют дети каждого класса, начиная с пятого».
***
Рассказ Дмитрия Шеварова о своей «Первой учительнице»:
«...Предчувствия меня не обманули. Моя первая учительница оказалась воплощением суровости. Она не разрешала на уроке петь песни, кидаться желудями и есть бабушкины пирожки. Даже поковырять в носу толком не давала.
Порядка на уроках Юлия Николаевна добивалась не криком и угрозами, а тем, что настойчиво взывала к нашей совести и пробуждала в нас чувство стыда. Стыдно врать, стыдно обижать девочек, стыдно прятаться за спину товарища, стыдно огорчать дедушку и бабушку...
Может, поэтому при воспоминании о начальной школе у меня краска приливает к лицу. Я уж толком и не помню, чего там творил, а вот стыдно...»
***
Поисковые экспедиции по полям сражений, музыкальные классы по авторской методике, бизнес-план и маркетинговая модель для школы... Зачем школе эксперименты и как из обычного общеобразовательного учреждения сделать место, где детям по-настоящему хотелось бы учиться, рассказывает глава фонда «Дар» Юлия Вешникова в Монологе «Современная школа: какой она может быть?»:
«...Я убеждена при этом, что мы не должны рассматривать Россию в отрыве от мирового сообщества. И поэтому наши лучшие ученики получат возможность параллельного обучения в филиале лондонской Русской гимназии № 1 в Москве. В этой гимназии работают преподаватели из самых престижных мировых вузов, таких как Гарвард, например. Выпускники получают сертификаты «A-level», дающие право поступать в любой европейский вуз. Все-таки «закладка» образования должна быть российской, а уже после совершеннолетия, когда мировоззренческие ориентиры сформированы (и именно на родине), даже полезно поучиться за рубежом».
***
Куда отдать учиться ребенка из православной семьи? Как избежать проблем, которые неминуемо возникают у родителей школьников? Как вести себя православному учителю в светской школе? Об этом и многом другом — в интервью с клириком храма Казанской иконы Божией Матери на Красной площади протоиереем Игорем Фоминым — «Победа начинается за партой»:
«...Помню, когда умер мой духовник и мы, его духовные чада, встретились на поминках, то с удивлением обнаружили, что он всех нас любил... одинаково. При этом каждый был уверен, что именно его он любил больше всех. И это было открытие. Ведь, общаясь с ним, ты всегда чувствовал, что очень дорог ему. Я считаю, что этот принцип важно усвоить учителям».
***
Об истории введения, упразднения и возвращения школьной формы в статье «Бесформенная жизнь».
А также опрос: «Нужна ли школьникам форма?»
Отвечают ученик 6 класса Артем Булгаков (Нижний Новгород), учитель литературы высшей категории Римма Зандман, преподаватель курса Основ православной культуры в Аграрном и Медицинском колледжах, настоятель храма Зачатия Иоанна Предтечи священник Кирилл Сладков (г. Коломна Московской области), семейный психолог и директор центра «Православная семья» Ирина Рахимова, кандидат экономических наук Вадим Коврижкин и студентка I курса филологического факультета МГУ Дарья Крылова.
В разделе Культура:
Когда появились первые учителя? Как их воспринимало общество? Ради чего они трудились? Верно ли, что в древности почти все были безграмотны? Как менялось представление об учительстве на протяжении веков? Об этом — наш разговор с философом и культурологом, профессором Высшей школы экономики Александром Львовичем Доброхотовым — «Учитель: история профессии».
***
«Вот уже двадцать с лишним лет, как в Инженерном корпусе Третьяковской галереи существует изостудия. Это большое двухуровневое помещение с огромными окнами высотой метров в пять, вторым этажом, с балкона которого родители с волнением смотрят вниз на подиум. Там за пятнадцатью мольбертами стоят пятнадцать юных дарований лет четырех-семи и творят. А еще — это пятеро настоящих профессиональных художников-энтузиастов, которые уверены: нельзя ждать! пробуждать творческие способности ребенка нужно прямо сейчас».
О том, как проходят изо-уроки и что же в итоге получается у юных «творцов» — в Галерее «Музейная педагогика, или Дети из Третьяковки».
***
О трудах талантливого, но забытого советского педагога читайте в статье Вероники Агафоновой — «Актуальная педагогика: Симон Соловейчик»:
«Конечно, Соловейчик говорил не о Боге, а о «стремлении к бесконечному», о влечении к добру, вообще о «кухне желаний». Однако даже само по себе представление о том, что желания лучше не подавлять, а преображать и возвышать, имеет в основе православную аскетику. О желаниях писал и Сухомлинский: «Желание быть хорошим — моя педагогическая вера. Я твердо верю в то, что воспитание лишь тогда становится ваянием человека, когда оно основано на культе человеческого достоинства. На том, чтобы человеку неприятно, мерзко было даже думать о себе как о плохом, чтобы ему хотелось быть хорошим, чтобы это было сокровенное, неискоренимое желание...»
***
О буднях учительницы-блокадницы — по воспоминаниям Евгения Кондратенко «Жила-была учительница»:
«...Елка оказалась чудесная, от пола до потолка. Обильно украшенная, она не была освещена. На нее ребята обращали мало внимания, всё спрашивали, когда же подарки и обед. Было холодно даже в пальто и валенках. <...>
Ксению Владимировну больше всего обеспокоило то, что ребята не слушали выступавших, вяло аплодировали, хотя при этом не баловались и почти не шумели. Дети вообще в последние недели вели себя довольно тихо. Вот почему, когда недавно двое мальчиков подрались, она была даже довольна, чем, надо сказать, весьма удивила некоторых коллег».
***
О необычных поездках школы «Православный центр непрерывного образования во имя преподобного Серфима Саровского» в фотоочерке Киры Марчук — «Монастырь-школа».
***
Стихотворная рубрика «Строфы» со вступлением от Инны Кабыш «Жизнь не тесна».
В рубрике Эпилог
председатель Синодального отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви, епископ Зарайский Меркурий делится своими впечатлениями по номеру:
Школа воспитывает всегда
Хотим мы того или нет
Главное в школе — это, безусловно, люди: и те, кто учатся, и те, кто учат. А потому приятно видеть, что именно на конкретных людских примерах и судьбах «Фома» сосредоточил свое основное внимание.
Прежде всего хочу отметить опубликованное в этом спецвыпуске выступление на Всемирном Русском Народном Соборе супруги Президента России Светланы Медведевой (с. 4). Мне кажутся очень важными прозвучавшие в нем слова: «невозможно переоценить роль школы в подготовке свободно мыслящих людей». Это действительно так. Школа не создает биороботов с одинаковой программой, она призвана формировать самый тонкий и сложный материал — человеческую личность. В этом состоит ее великое значение и в то же время великая ответственность. Светлана Владимировна верно отметила: «Нашим детям необходим нравственный фундамент, составляющий основу для принятия ключевых жизненных решений». А значит, школа должна не просто научить их думать, но и помочь твердо встать на ноги, обрести духовную и нравственную опору.
Такую опору, безусловно, дает христианство. Уникальность Православия как раз и заключается в том, что, давая четкие представления о добре и зле, формируя важнейшие нравственные критерии, без которых не может жить ни общество, ни его отдельный гражданин, оно не пытается сделать людей рабами. Напротив, все христианство буквально пронизано идеей свободы, свободного выбора, и, что особенно важно, его идеал — умеющий самостоятельно мыслить человек.
И здесь мне кажется очень важным разговор о новом экспериментальном предмете — Основы религиозных культур и светской этики. Главное, чтобы в его рамках Православие было показано таким, каким оно является на самом деле. Чтобы педагоги не свели его к набору сухих догм и правил, не примитивизировали вечное откровение Евангелия до сиюминутной идеологии. Надеюсь, школа уделит должное внимание этой задаче, найдет правильный подход к такой новой для себя теме, как откровенный разговор о вере.
Яркий пример того, как это можно делать, — журнал «Фома». Больше всего в этом специальном выпуске поразили именно личные истории. Интервью профессора МГИМО Юрия Вяземского (с. 20) запомнилось своей предельной откровенностью и рассказами из жизни. Мне также показалась очень актуальной поднятая Юрием Павловичем тема воспитательной функции школьной системы. Этот вопрос, опять же, перекликается с тем, о чем говорила Светлана Медведева, и он весьма актуален, ведь действительно в начале 1990-х в российской школе возобладало мнение, будто задача учителя состоит лишь в том, чтобы дать знания, а не воспитывать. Однако сегодня мы все сильнее убеждаемся в том, что это совсем не так.
Школа воспитывает всегда — хотим мы того или нет. Вопрос лишь в том, контролируем ли мы этот процесс или все происходит само собой. Если не контролируем — то чем тогда школа отличается от улицы? Получается то же стихийное воспитание, с теми же возможными негативными последствиями.
Но вот вопрос, который встает сегодня перед нами: как именно следует воспитывать? Очевидно, что ни в коем случае нельзя отказываться от опыта и педагогических наработок советского времени. Но и необходимо помнить, что мы живем в другой эпохе, да и просто со временем какие-то идеи не нашли подтверждения, были отвергнуты самой жизнью. ИКсегодня нам важно накопить новый опыт, лучшим источником которого может стать личный опыт педагогов.
В этом плане мне очень понравились тексты учителей — Инны Кабыш, отца Андрея Постернака (с. 8), Антона Буслаева (с. 30) и Елены Литвяк (с. 40). Думаю, их будет очень полезно прочесть, особенно молодым педагогам. Здесь важны и живой опыт, и конкретные примеры. Ну и, конечно, ценны сами наблюдения.
В статье Антона Буслаева особенно запомнилось замечание о том, что рядовой учитель совершенно не то же самое, что плохой учитель. Это действительно так, ведь большой проблемой системы общего образования является ее масштаб. Она не может строиться лишь на самоотверженных гениях. Именно рядовые учителя, без громких имен и даже без регалий, составляют сегодня ее основу. Плохо ли это? Не думаю, что это критично. Хотя отмеченные у Антона Буслаева в тексте проблемы сложившейся системы, ее противостояния с отдельными педагогамиКС все это тоже, безусловно, существует. ИКздесь очень важно, чтобы каждый молодой человек, вступающий в учительскую корпорацию, понимал, с чем имеет дело. Чтобы он не пытался изменить весь институт (институт этот не просто сложился, он еще и оптимален в данных условиях — лучшего не будет), но в то же время не поддавался дурным тенденциям и влияниям, не попадал в опасные ловушки, о которых так точно говорит Антон Буслаев.
Елена Литвяк затронула другую важную тему — тему эксперимента в педагогике. Говорят, мол, стоит термин «опыты на детях» заменить понятием «экспериментальный класс» — и все будут довольны. В каждой шутке есть доля шутки. Педагогические опыты, как и любые другие, — это непрерывная угроза «загубить материал». Вот только речь, опять же, не о каких-нибудь минералах и даже не о подопытных кроликах. Речь о людях, которым нельзя стереть неудачную жизнь и переписать судьбу заново. Без поиска новых идей, без нового опыта педагогика не сможет двигаться вперед. Но степень ответственности за этот опыт у учителя должна быть не меньше, чем у врача.
Еще одна тема, затронутая Еленой Литвяк, — это вопрос о личности ребенка. «Не искать своего, ведь так у апостола Павла?» — пишет она. Сколь актуальными могут быть евангельские мудрости! Ведь это все тот же разговор о «людях и биороботах», о том, как трудно дать развиться другому и насколько проще, кажется, попытаться навязать ему свое мнение, свой взгляд на жизнь... Уверен, впрочем, что это лишь кажущаяся простота.
Учитель, мне кажется, всегда должен понимать, что ребенок вовсе не глуп, не находится в некоем заниженном положении и со временем, вырастая, сможет взглянуть на своего учителя совершенно по-иному. Что же тогда будет, каким его учитель предстанет перед ним? Эту тему раскрывает потрясающий по своей пронзительности рассказ Дмитрия Шеварова (с. 52) о его первой учительнице. По-моему, этот текст может оставить равнодушным лишь очень черствого человека. За его героиню только радуешься: оглянувшись назад, на свою долгую жизнь, она на самом деле видит, что эти годы прошли не зря. Они были наполнены реальным, осязаемым смыслом... Чем старше человек становится, тем больше он начинает понимать, сколь велико это сокровище.
«Фома» посвятил Году учителя замечательный спецвыпуск, проникающий в самую суть проблем и в то же время не ограничивающийся общими словами. Я рад, что у нас есть такая журналистика: личностная, способная затронуть самые тонкие струны души. Увы, мы слишком часто судим поверхностно: о школе в целом, о Православии всего лишь как о красивой традиции. Легко могу представить, что тему «Года учителя» можно было бы ограничить красивыми, но общими словами, и очень рад, что этого не случилось.
«Фома» сумел показать глубину человеческого мира — и это замечательно.
Бог в помощь!
