ШТАНГА - ОРУДИЕ МИССИОНЕРА?

От не-миссионерства до миссионерства один шаг

Анна Ершова: Павел, в информации о Вас читаю: спортсмен, предприниматель, актер. А кем Вы сами себя считаете в первую очередь?

Павел Бадыров: Предприни-мателем. Актерство и спорт – хобби, я просто получаю от этого удовольствие. Спортом начал серьезно заниматься со второго класса: горные лыжи, самбо, каратэ, а в институте увлекся «железом». Но я никогда не пытался этим зарабатывать. Это было всегда лишь любимое хобби.

Священник Александр Гаврилов: У меня-то немножко другая мотивация. Сегодня не так модно заниматься спортом, как 10 лет назад, когда насмотревшись на Арнольда Шварценеггера, Джеки Чана и Брюса Ли, мальчишки поголовно бежали в спортзалы. Сейчас подростков больше привлекают алкоголь, легкие наркотики в танцевальных клубах и компьютерные игры. Даже у нас в деревне ребята облюбовали несколько подъездов в трехэтажных хрущевках и курят там «траву». Городского парня еще можно как-то убедить этого не делать – у него есть стимул поступить в ВУЗ, учиться, крутиться, делать карьеру. А в деревне у подростков перспектив особых нет: тракторное училище или сварщик… Поэтому люди в 25 лет имеют много шансов стать алкоголиками. И говорить с таким человеком о Боге просто нереально. Поэтому спорт для меня как миссионера – один из лучших способов сделать человека для начала хотя бы трезвым.

Анна Ершова: Неужели действительно возможен переход от спорта как здорового образа жизни – к вере в Бога?

Священник Александр Гаврилов: Любой человек, когда он трезв, начинает думать. Понятно, что в 14, да и в 20 лет мало кто задумывается о каких-то глобальных вещах. Но, с другой стороны, это тот возраст, когда человек хочет как-то реализоваться. И если такого спортсмена в храме привлечь к ремонту или к какой-то другой осмысленной деятельности, требующей физической силы, он самореализуется и в этом. Я знаю сотни примеров, когда люди прекрасно совмещают спорт и веру.

Почему бы православному христианину не заняться пауэрлифтингом, как Павел, чтобы стать настоящим богатырем? Другое дело, если мы говорим о бодибилдинге ради красивого тела. Здесь есть два мощнейших корня – тщеславие и гордость. Но, допустим, я 15 лет занимался спортом и не хочу бросать. Как мне выдернуть из своей души эти «занозы»?

Для себя я нашел мотивацию. Когда занимаешься с подростками, невозможно быть «хлюпиком», который не может сесть на шпагат или сделать сальто, и говорить: ребята, это так полезно – заниматься спортом! Ведь подростку главное – увидеть. Для меня качание и растяжка – просто инструменты моего миссионерства, у меня не получается по-другому их зацепить.

А когда ты становишься для них авторитетом, они начинают к тебе прислушиваться. И ты говоришь: брат, модная одежда – это классно, но ведь главное, чтоб она была удобная и чистая! И постепенно они перестают гоняться за модными шмотками. Ты говоришь: да, можно кушать все подряд, но ведь что-то вредно для здоровья, а что-то полезно, – и постепенно готовишь их к посту. Ведь говорить о христианстве человеку, впитавшему его с молоком матери – это одно. А когда перед тобой парень, который про Церковь ничего не знает, у которого голова забита стереотипами, что попы всех обдирают и т.п., его надо как-то исподволь убедить, что цель Церкви вовсе не обогащаться… Он смотрит на тебя, и какие-то стереотипы отпадают сами. А какие-то разрушаешь ты, становясь для него авторитетом.

Кстати, у меня вопрос к Павлу – а Вы ощущаете себя христианином?

Павел Бадыров: Сложный вопрос… Я вырос в атеистической семье – типичный продукт советской эпохи, прошедший в юности мимо религии. Но в более зрелом возрасте я начал обнаруживать вокруг все большее непонятного и задумываться. Не все в мире оказалось так тривиально и материалистично, как это представлялось раньше. Я видел много серьезных, вызывающих уважение людей, которые искренне верят в Бога, и думал: а ведь человек-то этот не дурак, не может он так серьезно заблуждаться! Вот так потихонечку процесс пошел.

Но потом началась мода на Православие. Это было в начале 90-х, когда многие, не понимая, что вокруг происходит, вдруг бросились в храмы. И я видел как люди, которые по самому роду своей деятельности просто не могли быть христианами – я имею в виду криминалитет и т.п. – после своих неправедных дел бежали в церковь и начинали там ставить свечки. Это выглядело так противоестественно! На мой взгляд, чем ставить свечки и « грехи замаливать «, лучше бы никого не пытали и не возили за город «на разборки»…

Но мода на религию прошла, и интерес к ней снова возник. А потом случилась нечто очень похожее на то, что сейчас рассказывал отец Александр. Я тренировался в фитнес-клубе и познакомился со священнослужителем, который там тоже занимался – боксом и на тренажерах. Я его не воспринимал как священника, – ну, ходит человек, тренируется… И вдруг неожиданно узнаю от одного из тренеров, что это батюшка. Подхожу к нему: « Здравствуйте, мне сказали, что Вы священнослужитель. Не могли бы мы с вами пообщаться?» И мы с ним начали беседовать. Вопросы-ответы, диалоги, причем все совершенно спокойно, без навязывания, без нажима. В результате он и меня, и всю мою семью крестил.

Анна Ершова: Павел, обычно человек, который пришел к вере, начинает пересматривать свою жизнь. Вы не задавали себе вопрос: что я делаю, кому это нужно?

Павел Бадыров: Да, безусловно. Я проанализировал различные виды человеческой деятельности и условно разделил их на две группы: праведные и неправедные. Праведные – это те, которые даже потенциально не несут другим людям несчастья. А неправедные либо явно, либо опосредовано построены на человеческом несчастье. Например, продавать пиво – неправедно. Продавец не может не понимать, что часть людей пьет пиво для удовольствия, а тысячи становятся от этого алкоголиками.

А, занимаясь спортом, как мы говорили, люди как минимум становятся более трезвыми. Смотрим дальше. У меня есть друзья, которые работают в спецназе Госнаркоконтроля – по их мнению, в городе практически не осталось домов, где бы не торговали наркотиками, практически нет школ, где бы их не предлагали. Наркомафия – это страшнейший мегамонстр. А у меня 12-летний сын. Как его уберечь? Просто объяснять, что это плохо – малоэффективно. Каждый ребенок рано или поздно отдаляется от родителей, начинается период первых влюбленностей и первых разочарований в жизни – тут-то и появляются «классные» ребята, которые думают вроде бы так же, как и он. Подростка берут в компанию, он перестает ощущать себя одиноким. А потом оказывается, что эти ребята «балуются» наркотиками. И подросток, чтобы не отрываться от коллектива, тоже решает попробовать. Чем это заканчивается – понятно всем…

Один из способов этого избежать – просто не дать ребенку на это времени. Когда из школы надо бежать на тренировку, а потом домой делать уроки, риск уменьшается во много раз. Но ребенок сам в секцию идет крайне неохотно: ему лень, ведь есть телевизор, компьютер… И в этот момент важно, чтобы родители привели его за руку и сказали: будешь этим заниматься. Потом он и сам втянется, появится своя среда, «крутые» тренеры станут авторитетами. Поменяется система ценностей, а ребята, «балующиеся» наркотиками, ничего кроме неприязни и брезгливости вызывать не будут.

Но для того, чтобы было куда привести ребенка, надо создавать такие места. У нас в клубе занимается довольно много детей. И от того, что через спорт мы, может быть, кого-то оттянули от улицы, алкоголя и наркотиков, я чувствую глубокое удовлетворение. И то, что я начал думать о вере, помогает мне оценивать направление собственной деятельности, ставить ориентиры и выбирать приоритеты.

Спорт без «понтов»

Анна Ершова: Не кажется ли Вам, что из спорта и фитнеса сегодня делается культ? Тратится уйма времени, покупается дорогое обмундирование, вокруг формируется некая «тусовка»...

Павел Бадыров: Это два разных направления – здоровый образ жизни и «понты». Для определенного круга людей «понты» – это очень важная вещь, которая культивируется обществом: показать свой статус, финансовое состояние. Тут важно понять: не сам спорт является элементом тщеславия, просто он может использоваться людьми для удовлетворения их тщеславия. Взять те же горные лыжи: можно тренироваться просто катаясь с горок, а можно ехать на «правильный» горнолыжный курорт и платить сумасшедшие деньги, чтоб все видели, что ты туда приехал, причем ты вообще можешь не кататься, походил с лыжами – и уже решил свою задачу.

А по поводу затрат времени, я, например, постоянно участвуя в соревнованиях, на протяжении многих лет тренировался два раза в неделю по полтора часа. По-моему, не так уж много для того, чтобы чувствовать себя хорошо. Люди, как правило, гораздо больше времени тратят на всякую ерунду: телевизор, лежание на диване, ничего не деланье, болтовню…

Анна Ершова: Хорошо, представим себе идеального православного спортсмена. Может ли он выдержать в современном большом спорте? Допинги, деньги, соревнования, соперничество… Можно ли заниматься большим спортом и стремиться к спасению души?

Священник Александр Гаврилов: Но это же есть в любой профессии. Везде есть конкуренция. В спорте человек хочет выиграть соревнования, в офисе, если у него есть амбиции, хочет стать начальником. Какой-то спортсмен, чтобы добиться результата, употребляет допинги. Но ведь и вы, когда добавляете в суп бульонные кубики, делаете то же самое: вы оба сознательно портите здоровье, чтобы достичь определенного результата. Механизмы, которые движут людьми, одинаковы.

Но когда нас крестили – нас подвели к лестнице, которая уходит в небо. И каждый поднимается по ней на свою высоту. Кому-то большой спорт мешает идти к Богу, и он уходит из спорта.

И в этом смысле спортсмен ничем не отличается от слесаря или пекаря. В человеке любой профессии можно найти и сребролюбие, и тщеславие, и другие страсти. Но везде можно найти путь спасения.

Павел Бадыров: Я здесь не совсем согласен. Мне кажется, что занятие большим спортом с трудом сочетается с верой. Спортом, все-таки, движет тщеславие. Огромное количество людей соревнуется, для того чтобы показать: я лучше. И для меня соревнования до сих пор имеют этот подтекст, хотя я и стараюсь это в себе победить.

Я давно понял, что спорт – это соревнования одаренностей. Если человек от природы чем-то одарен, и он волей судьбы оказался в этом месте – он выиграет. А человек с меньшими способностями проиграет, хотя тренироваться будет так же хорошо. И мне это в спорте очень не нравится. Просыпается гордыня – я лучше других! Но ведь это все равно, что гордиться, например, голубыми глазами. Разве это моя заслуга? Да нет! Гордиться можно не тем, что стал рекордсменом, а лишь тем, что победил себя, не поддался собственным слабостям, целеустремленно тренировался. И это совсем не связано с занятым местом.

Анна Ершова: Получается, большой спорт – это горнило искушений, а фитнес-клуб – классное место, куда люди регулярно приходят позаниматься, пообщаться, да еще, если повезет и духовно просветиться. Не боитесь, что для кого-то фитнес-клуб станет суррогатным заменителем церкви?

Павел Бадыров: Думаю, что нет. Фитнес-клуб, скорее, является заменителем антидуховности. С церковью он не конкурирует: это вполне можно совмещать. А вот совмещать спортзал и выпивку – нет. К тому же, насколько я знаю, Православие никогда не относилось к физическим упражнениям негативно.

Священник Александр Гаврилов: Стержень христианства – это воскресение. Причем воскресение не только души, но и тела. И если Сам Господь захотел, чтобы наши тела воскресли для вечной жизни, то почему мы должны ими пренебрегать?

От редакции: Это интервью вызвало споры даже в редакции. Однако мы решали все же опубликовать его, как один из вариантов подхода к решению обсуждаемой проблемы. Если же у Вас есть своя точка зрения, – пишите, мы будем рады узнать ее и, возможно, опубликуем Ваш отклик...