В 1935 году схиархимандрит Игнатий был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму. Как бы оправдываясь в аресте тяжело больного, страдающего паркинсонизмом человека, сотрудники НКВД написали: «Архимандрит Агафон (под этим именем он проходил в судебно-следственном деле. — Ред.), разыгрывая из себя юродивого (искусственно трясет руками), среди верующих пользовался авторитетом прозорливца и блаженного, имеет большое количество <...> духовных детей <...> При этом архимандрит Агафон внушает своим почитателям о необходимости систематического посещения церкви, и в случае невозможности ходить в церковь из-за работы в советских учреждениях он советует уволиться с работы».
***
Преподобномученик Игнатий родился в 1884 году в городе Чухломе Костромской губернии в благочестивой семье Александра Константиновича и Марии Философовны Лебедевых и в крещении был наречен Александром. Отец его был секретарем съезда мировых судей Чухломы, за безупречное исполнение своих обязанностей он был произведен в надворные советники и награжден тремя орденами.
Александр получил образование в Солигаличском духовном училище и Костромской духовной семинарии. В 1903 году он поступил в Казанский ветеринарный институт. Живя в Казани, Александр познакомился со схиархимандритом Гавриилом (Зыряновым), которому поведал о своем желании стать иноком. Отец Гавриил благословил его на иночество, сказав, что «его желание монашества есть звание Божие».
Это время духовно чуткими людьми — по упадку благочестия и по стремлению многих к удовлетворению прежде всего материальных интересов — ощущалось как близкое к Страшному суду, и потому Александра, как и некоторых тогда, интересовало, чтó святые отцы говорили о том, как спасаться во времена духовного оскудения.
Углубляясь в чтение духовной литературы, Александр делал из нее выписки, он отмечал для себя в Патерике: «Преподобный Пахомий, узнав, какое в последние дни будет среди иноков небрежение, леность и помрачение, и падения, и что наружность только в них будет иночества, рыдал о том горько. Явился ему Господь Иисус Христос и сказал: “Дерзай, Пахомий, и крепись, ибо семя твое духовное не оскудеет до скончания века, и многие из тех, кто придет после тебя, из глубины мрачного рва Моею помощью спасутся и явятся выше нынешних добродетельных иноков. Ибо нынешние наставляются примером твоего жития и просвещаются добродетелями, а те, кто будут после тебя, которых видел ты во мрачном рве, не имеющие наставников, способных вывести их из мрака, собственным своим произволением отскочив от тьмы, усердно пойдут светлым путем Моих заповедей и угодными Мне явятся. Иные же напастями и бедами спасутся и сравняются великим святым. Истинно говорю тебе: они получат то же спасение, что и нынешние иноки, проводящие совершенное и непорочное житие”».
Получив благословение от родителей на монашество, Александр летом 1905 года пришел к настоятелю Смоленской Зосимовой пустыни игумену Герману (Гомзину) и просил принять его в число братии. Но тот благословил его исполнить сначала уже имеющееся у него послушание — окончить институт, а затем уже приезжать в обитель.
По окончании в 1908 году института Александр поступил послушником в Зосимову пустынь. Игумен Герман поручил ему уход за скотом и лечение монастырских животных. Конный двор также был в ведении Александра, и игумен Герман однажды одному из своих духовных детей-архипастырей сказал о смиренном послушнике: «Какое у меня золото на конюшне сокрыто!» Александр прошел все монастырские послушания: пел на клиросе, работал в аптеке, продавал книги и иконы в монастырской лавке, исполнял полевые работы, трудился на просфорне.
В 1910 году он был пострижен в рясофор. По благословению игумена Германа, ставшего его духовным наставником, инок усердно изучал творения святых отцов, и в частности Симеона Нового Богослова и Исаака Сирина. Особой любовью пользовались у него труды святителя Игнатия (Брянчанинова), в них он находил ответы на волнующие его вопросы, видел в нем единомышленника.
В 1915 году инок Александр был пострижен в мантию с именем Агафон, в честь преподобного Агафона, подвижника Египетского. Вскоре после пострига он тяжело заболел гриппом, который осложнился энцефалитом. Последствия этой болезни в виде паркинсонизма остались у него на всю жизнь. В это время кроме обычных своих послушаний он исполнял обязанности письмоводителя при игумене. В 1918 году монах Агафон был рукоположен в сан иеродиакона, а в 1920 году Патриарх Тихон рукоположил его во иеромонаха.
В 1923 году советская власть закрыла Зосимову пустынь, и отец Агафон по благословению иеросхимонаха Алексия (Соловьева) переехал в Москву. Его приютили духовные дети отца Алексия, жившие на Троицкой улице неподалеку от Патриаршего подворья. В 1924 году он был возведен в сан архимандрита.
Рождественским постом 1929 года здоровье отца Агафона резко ухудшилось, и он был пострижен в великую схиму с именем Игнатий, в честь священномученика Игнатия Богоносца и в память святителя Игнатия (Брянчанинова).
В 1935 году схиархимандрита Игнатия арестовали и заключили в Бутырскую тюрьму. Отвечая на вопросы следователя, отец Игнатий сказал: «Служа в церкви в Петровском монастыре, затем преподобного Сергия и Рождества в Путинках, я имел около двухсот человек духовных детей, почитателей, которые поддерживают со мной тесную связь, систематически приходя ко мне на исповедь за советами и благословением».
В следующий раз отец Игнатий был допрошен незадолго до окончания следствия. «В предъявленном мне обвинении по статье 58 пункт 10 Уголовного кодекса виновным себя не признаю. Действительно, меня на квартире ежедневно навещали мои знакомые, которые делились со мной своими переживаниями, просили у меня советов», — сказал он.
4 июня 1935 года в больнице Бутырского изолятора врачи освидетельствовали отца Игнатия и пришли к заключению, что он «страдает органическим поражением центральной нервной системы в форме энцефалита... По своему физическому состоянию к труду не годен». 8 июня Особое Совещание при НКВД приговорило схиархимандрита Игнатия к пяти годам заключения, и 16 октября он был отправлен в Саровский концлагерь.
Из лагеря он писал духовным детям: «Наконец, после долгого странствования, я на месте, которое указал нам Господь: я в Сарове, в стенах бывшей обители! Слава Богу за все случившееся — это одно можем сказать! С Ним везде хорошо, и на Фаворе, и на Голгофе!».
Весной 1936 года схиархимандрит Игнатий был переведен в лагерь на станцию Сухобезводная неподалеку от Нижнего Новгорода, а затем отправлен в лагерь для инвалидов, находившийся неподалеку от города Алатыря.
17 июля, накануне дня памяти преподобного Сергия Радонежского, отец Игнатий получил свидание с духовной дочерью, монахиней Евпраксией. Он очень ослабел, «сильно изменился и похудел, — вспоминала она. — Всё узнавал батюшка, как живет взращенный им виноград. Узнав, что все дружны, живут, как жили, батюшка со слезами завещал: “Господа надо любить всем сердцем, Господь должен быть на первом месте, от веры не отрекаться”; “Господь всех краше, всех слаще, всех дороже, спасение в ваших руках — пользуйтесь, пока возможно”; “Он единая сладость, Он единая радость”».
Весной 1937 года состояние здоровья отца Игнатия резко ухудшилось, появились первые признаки пеллагры. Питание в лагере было плохим, посылки, которые посылались духовными детьми, часто раскрадывались, присылаемых продуктов было недостаточно.
5 сентября 1938 года отец Игнатий продиктовал последнее свое письмо: «Я жив, но здоровье мое слабовато... Чем дело кончится — не знаю. Но пути человеческия Исправляяй — вся весть. Помяните в скорбях, нуждах, в болезнях и помолитесь. Простите».
Схиархимандрит Игнатий умер в тюремном лазарете на рассвете воскресного дня, 11 сентября 1938 года, в день усекновения главы Иоанна Предтечи, в половине четвертого утра. Спустя несколько дней монахиня Евпраксия приехала в Алатырь и ей показали могилу исповедника на лагерном кладбище, которая впоследствии, однако, была затеряна среди сотен других безымянных могил заключенных.
