5 мест Гиляровского в Москве

Сегодня, 1 октября 2015 года, исполняется 80 лет со дня смерти Владимира Гиляровского, выдающегося журналиста, короля репортажа. Примечательно, что в том же году была переиздана его книга «Москва и москвичи», которая принесла Гиляровскому славу бытописателя столицы и которая по сей день не теряет своей популярности. В связи с этой памятной датой мы решили посетить в Москве несколько мест, о которых в своей знаменитой книге писал Гиляровский.

• Елисеевский магазин (м. Пушкинская, ул. Тверская 14)

  

Сегодня на Тверской возвышается громадное здание Елисеевского магазина, а изысканные сладости, выставленные в прилавках, так и манят войти внутрь. Оказывается, магазин может похвастаться не только изобилием товаров, но и богатой историей.

Еще в 18 веке на месте магазина находился Тверской дворец, который, как пишет в книге «Москва и москвичи» Гиляровский: «статс-секретарь Екатерины II Козицкий выстроил для своей жены сибирячки-золотопромышленницы Е. И. Козицкой, переулок стал носить ее имя и до сих пор так называется. Дом этот в те времена был одним из самых больших и лучших в Москве, фасадом он выходил на Тверскую, выстроен был в классическом стиле, с гербом на фронтоне и двумя стильными балконами».

После смерти Е.И. Козицкой дом перешел сначала к ее дочери - княгине А.Г. Белосельской-Белозерской, а потом и к внучке - княгине Зинаиде Волконской, которая открыла здесь литературный сало. В 1820-х годах в нем собирались известные представители литературы и искусства, такие как А.С. Пушкин, Е.А. Баратынский, П.А. Вяземский. Однако вскоре Зинаида Волконская переехала в Италию, и дом перешел к старой родственнице семьи, которая заперла передние покои и выезжала только в церковь по воскресеньям. В тот период о дворце ходили разные слухи, считалось, что в нем поселилась нечистая сила, и москвичи старились обходить его стороной.

Однако в 1878 году, после русско-турецкой войны, дом купил миллионер Малкиель. «Малкиель совершенно изменил фасад, и дом потерял вид старинного дворца. Со времени Малкиеля весь нижний этаж с зеркальными окнами занимал огромный магазин портного Корпуса, а бельэтаж – богатые квартиры. Внутренность роскошных зал была сохранена. Осталась и беломраморная лестница, и выходивший на парадный двор подъезд, еще помнивший возок Марии Волконской», - рассказывает Гиляровский. 

Дом прошел через много купеческих рук, пока в конце 19 века его не выкупил наконец купец Елисеев, и на несколько лет здание спряталось за строительными лесами. Что же скрывалось за ними?

«Храм Бахуса, - пишет Гиляровский - Впрочем, это название не было официальным; в день снятия лесов назначено было торжественное, с молебствием освящение «Магазина Елисеева и погреба русских и ино- странных вин»

С утра толпы народа запрудили улицу, любуясь на щегольской фасад «нового стиля» с фронтоном, на котором вместо княжеского герба белелось что-то из мифологии, какие- то классические фигуры. На тротуаре была толчея людей, жадно рассматривавших сквозь зеркальные стекла причудливые постройки из разных неведомых доселе Москве товаров.

Горами поднимаются заморские фрукты; как груда ядер, высится пирамида кокосо- вых орехов, с голову ребенка каждый; необъятными, пудовыми кистями висят тропические бананы; перламутром отливают разноцветные обитатели морского царства – жители неве- домых океанских глубин, а над всем этим блещут электрические звезды на батареях винных бутылок, сверкают и переливаются в глубоких зеркалах, вершины которых теряются в туманной высоте», - пишет Гиляровский об открытии магазина - «Храм Бахуса существовал до Октябрьской революции. И теперь это тот же украшен- ный лепными работами двусветный зал, только у подъезда не вызывает швейцар кучеров, а магазин всегда полон народа, покупающего необходимые для питания продукты.

И все так же по вечерам яркие люстры сверкают сквозь зеркальные стекла».

И сегодня, спустя более 100 лет с открытия Елисеевского магазина в 1901 году, здесь все так же много народу и все так же высятся пирамиды манящих сладостей и аппетитных блюд.

•  Охотный ряд (м. Охотный ряд)

Это сегодня Охотный ряд - во всех смыслах центр столицы. Отсюда можно попасть на Красную площадь, в Александровский сад, отправиться гулять по Никольской улице или Театральной площади. Совсем рядом находятся монументальные здания Государственной Думы и Дома Правительства РФ. Также здесь располагается гостиница Four Seasons Hotel Moscow, построенная на месте гостиницы Москва, и модный торговый центр «Охотный ряд», а практически в двух шагах - легендарные ГУМ и ЦУМ.  Однако не всегда Охотный ряд был местом, куда стоило бы водить гостей столицы…

Гостиница Four Seasons Hotel Moscow (Новое здание было построено в 2004 году и должно было полностью повторять внешние формы гостиницы «Москва»)

Вот как Гиляровский описывает Охотный ряд восьмидесятых годов 19 века: «Охотный ряд получил свое название еще в те времена, когда здесь разрешено было торговать дичью, приносимой подмосковными охотниками.

Впереди лавок, на площади, вдоль широкого тротуара, стояли переносные палатки и толпились торговцы с корзинами и мешками, наполненными всевозможными продук- тами. Ходили охотники, обвешанные утками, тетерками, зайцами. У баб из корзин торчали головы кур и цыплят, в мешках визжали поросята, которых продавцы, вынимая из мешка, чтобы показать покупателю, непременно поднимали над головой, держа за связанные задние ноги. На мостовой перед палатками сновали пирожники, блинники, торговцы гречневиками, жаренными на постном масле. Сбитенщики разливали, по копейке за стакан, горячий сби- тень – любимый тогда медовый напиток, согревавший извозчиков и служащих, замерзавших в холодных лавках. Летом сбитенщиков сменяли торговцы квасами, и самый любимый из них был грушевый, из вареных груш, которые в моченом виде лежали для продажи пирами- дами на лотках, а квас черпали из ведра кружками.

Мясные и рыбные лавки состояли из двух отделений. В первом лежало на полках мясо разных сортов – дичь, куры, гуси, индейки, паленые поросята для жаркого и в ледяных ваннах – белые поросята для заливного. На крючьях по стенам были развешаны туши барашков и поенных молоком телят, а весь потолок занят окороками всевозможных размеров и приготовлений – копченых, вареных, провесных. Во втором отделении, темном, освещен- ном только дверью во двор, висели десятки мясных туш. Под всеми лавками – подвалы. Охотный ряд бывал особенно оживленным перед большими праздниками. К лавкам подъезжали на тысячных рысаках расфранченные купчихи, и за ними служащие выносили из лавок корзины и кульки с товаром и сваливали их в сани. И торчит, бывало, из рогожного кулька рядом с собольей шубой миллионерши окорок, а поперек медвежьей полости лежит пудовый мороженый осетр во всей своей красоте.

Из подвалов пахло тухлятиной, а товар лежал на полках первосортный. В рыбных – лучшая рыба, а в мясных – куры, гуси, индейки, поросята.

Около прилавка хлопочут, расхваливают товар и бесперебойно врут приказчики в заса- ленных долгополых поддевках и заскорузлых фартуках. На поясе у них – целый ассортимент ножей, которые чистятся только на ночь. Чистота была здесь не в моде».

•  Музей современной истории России (м. Пушкинская, ул. Тверская, 21)

Музей современной истории России является очевидцем не одной исторической эпохи в жизни нашей страны. Он располагается в памятнике архитектуры классицизма XVII века - доме поэта М.М. Хераскова.

«После 1812 года дворец Хераскова перешел во владение графа Разумовского, который и пристроил два боковых крыла, сделавших еще более грандиозным это красивое здание на Тверской. Самый же дворец с его роскошными залами, где среди мраморных колонн соби- рался цвет просвещеннейших людей тогдашней России, остался в полной неприкосновен- ности, и в 1831 году в нем поселился Английский клуб», - пишет Гиляровский.

Первые десятилетия XX века стали тяжелым испытанием для дома. В 1913 здесь состоялся последний парадный обед, посвященный 300-летию Романовых, а потом грянула Первая мировая война, половина здания была отдана под госпиталь, комнаты были перестроены. В 1918 году дворец стали использовать в качестве торговых помещений… Неизвестно, что стало бы с этим величественным зданием, но, как сказано в книге «Москва и москвичи»: «революция открыла великолепный фасад за железной решеткой со львами, которых снова посадили на воротах, а в залах бывшего Английского клуба был организован Музей старой Москвы. Наконец, 12 ноября 1922 года в обновленных залах бывшего Английского клуба открывается торжественно выставка «Красная Москва», начало Музея Революции. Это – первая выставка, начало революционного Музея в бывшем «храме праздности».

Так, сменяют друг друга эпохи, и с каждой из них дому дают новые названия но «на воротах до сего времени дремлют каменные львы с огромными, отвисшими челюстями, будто окаменевшие вельможи, переваривающие лукулловский обед. Они смотрят безучастно на шумные, веселые толпы экскурсантов, стремящиеся в Музей Революции, и на пролетающие по Тверской авто- мобили... Так же безучастно смотрят, как сто лет назад смотрели на золотой герб Разумов- ских, на раззолоченные мундиры членов клуба в парадные дни, на мчавшиеся по ночам к цыганам пьяные тройки гуляк... Так же безучастно смотрели они в зимние ночи на кучеров на широком клубном дворе, гревшихся вокруг костров».

• Хитровка

Огромной популярностью пользовались репортажи Гиляровского с Хитровского рынка. Это место было живым воплощением московского «дна» и наводило ужас на жителей Москвы в течение нескольких десятилетий. Гиляровский называл Хитровку «самым туманным местом в Москве»: «Большая площадь в центре столицы, близ реки Яузы, окруженная облупленными каменными домами, лежит в низине, в которую спускаются, как ручьи в болото, несколько переулков. Она всегда курится. Особенно к вечеру. А чуть-чуть туманно или после дождя поглядишь сверху, с высоты переулка – жуть берет свежего человека: облако село! Спуска- ешься по переулку в шевелящуюся гнилую яму.

В тумане двигаются толпы оборванцев, мелькают около туманных, как в бане, огонь- ков. Это торговки съестными припасами сидят рядами на огромных чугунах или корчагах с «тушенкой», жареной протухлой колбасой, кипящей в железных ящиках над жаровнями, с бульонкой, которую больше называют «собачья радость»…»

Интересно, что свою криминальную славу Хитровка приобрела после того, как район стали обустраивать. Пожар 1812 года оставил после себя одни только полуразрушенные дома, которые жители не могли отремонтировать. Этот участок купил генерал Хитрово, разбил палисадники, возвел торговые ряды… А в 1880 году здесь устроили навес биржи труда, куда потянулись освобожденные крестьяне в поисках работы. Начали устраивать ночлежки, открывать притоны, и вскоре Хитровка превратилась в самый опасный район Москвы.

«На площадь приходили прямо с вокзалов артели приезжих рабочих и становились под огромным навесом, для них нарочно выстроенным. Сюда по утрам являлись подрядчики и уводили нанятые артели на работу. После полудня навес поступал в распоряжение хит- рованцев и барышников: последние скупали все, что попало. Бедняки, продававшие с себя платье и обувь, тут же снимали их, переодевались вместо сапог в лапти или опорки, а из костюмов – в «сменку до седьмого колена», сквозь которую тело видно...

Дома, где помещались ночлежки, назывались по фамилии владельцев: Бунина, Румян- цева, Степанова (потом Ярошенко) и Ромейко (потом Кулакова). В доме Румянцева были два трактира-«Пересыльный» и «Сибирь», а в доме Ярошенко – «Каторга». Названия, конечно, негласные, но у хитрованцев они были приняты. В «Пересыльном» собирались бездомники, нищие и барышники, в «Сибири» – степенью выше – воры, карманники и крупные скуп- щики краденого, а выше всех была «Каторга» – притон буйного и пьяного разврата, биржа воров и беглых. «Обратник», вернувшийся из Сибири или тюрьмы, не миновал этого места. Прибывший, если он действительно «деловой», встречался здесь с почетом. Его тотчас же «ставили на работу», - так описывает Гиляровский Хитровку конца 19-начала 20 века - Страшные трущобы Хитровки десятки лет наводили ужас на москвичей.

Десятки лет и печать, и дума, и администрация вплоть до генерал-губернатора, тщетно принимали меры, чтобы уничтожить это разбойное логово…

И только Советская власть одним постановлением Моссовета смахнула эту не излечи- мую при старом строе язву и в одну неделю в 1923 году очистила всю площадь с окружаю- щими ее вековыми притонами, в несколько месяцев отделала под чистые квартиры недавние трущобы и заселила их рабочим и служащим людом. Самую же главную трущобу «Кула- ковку» с ее подземными притонами в «Сухом овраге» по Свиньинскому переулку и огром- ным «Утюгом» срыла до основания и заново застроила. Все те же дома, но чистые снаружи…»

В 1930-х годах на площади построено типовое здание школы, которое после перестройки стало Электромеханическим техникумом, а потом и колледжем. В 2008 году он был снесен, и, хотя с тех пор ведутся обсуждения об обустройстве сквера на территории бывшего рынка, результатов до сих пор не добились.

Сегодня можно уже без опаски гулять по некогда самому криминальному району Москву. Выходим на станции Китай-город на Славянскую площадь. Отсюда виден Храм Всех Святых на Кулишках.

От Славянской площади проходим квартал Солянским проездом, потом сворачиваем направо на Солянку. Доходим до пересечения с Подколокольным переулком и вновь сворачиваем. На развилке Солянки и переулка стоит Храм Рождества Пресвятой Богородицы на Кулишках (или на Стрелке).

Проходим вглубь, и здесь уже на глаза попадаются обшарпанные угрюмые подворотни, напоминающие о прошлом района.

На углу Подколокольного и Подкопаевского переулков располагается Храм Святителя Николая Чудотворца в Подкопаях.

Проходим еще немного и попадаем на место, где раньше располагался Хитровский рынок. Здесь пересекаются несколько переулков: Подколокольный, Певческий и Петропавловский. Сегодня все здесь установлено автомобилями и даже не подумаешь, что когда-то на этом пятачке кипела и бурлила жизнь.

 На пересечении Петропавловского и Певческого переулков можно найти то, что осталось от легендарных трущоб, носящих название «Утюг». Хотя здание было перестроено, подвал и часть первого этажа сохранились с тех самых криминальных времен.

Вот что пишет о нем Гиляровский: «Кулаковкой» назывался не один дом, а ряд домов в огромном владении Кулакова между Хитровской площадью и Свиньинским переулком. Лицевой дом, выходивший узким концом на площадь, звали «Утюгом». Мрачнейший за ним ряд трехэтажных зловонных кор- пусов звался «Сухой овраг», а все вместе – «Свиной дом». Он принадлежал известному кол- лекционеру Свиньину. По нему и переулок назвали. Отсюда и кличка обитателей: «утюги» и «волки Сухого оврага». 

 А на пересечении Певческого и Подколокольного переулков располагается дом Бунина.

«Чище других был дом Бунина, куда вход был не с площади, а с переулка. Здесь жило много постоянных хитрованцев, существовавших поденной работой вроде колки дров и очистки снега, а женщины ходили на мытье полов, уборку, стирку как поденщицы.

Здесь жили профессионалы-нищие и разные мастеровые, отрущобившиеся оконча- тельно. Больше портные, их звали «раками», потому что они, голые, пропившие последнюю рубаху, из своих нор никогда и никуда не выходили. Работали день и ночь, перешивая тряпье для базара, вечно с похмелья, в отрепьях, босые», - так описывает дом Гиляровский.  

• Большой Дом (м. Лубянка)

На месте всем известного Большого дома на Лубянке (или здания органов госбезопасности) в 1880-х годах находился трехэтажный дом Н. С. Мосолова.

Вот что пишет Гиляровский в книге «Москва и москвичи»: «В восьмидесятых годах Н. С. Мосолов, богатый помещик, академик, известный гравер и собиратель редких гравюр, занимал здесь отдельный корпус, в нижнем этаже которого помещалось варшавское страховое общество; в другом крыле этого корпуса, примыкавшего к квартире Мосолова, помещалась фотография Мебиуса. Мосолов жил в своей огромной квартире один, имел прислугу из своих бывших крепостных.

Мосолов, сам тамбовский помещик, сдал дом под номера какому-то земляку-предпри- нимателю, который умер в конце восьмидесятых годов, но и его преемник продолжал хра- нить традиции первого.

Номера все были месячные, занятые постоянными жильцами. Среди них, пока не вымерли, жили тамбовские помещики (Мосолов сам был из их числа), еще в семидесятых годах приехавшие в Москву доживать свой век на остатки выкупных, полученных за «осво- божденных» крестьян.

Оригинальные меблирашки! Узенькие, вроде тоннеля, коридорчики, со специфиче- ским «нумерным» запахом. Коридорные беспрерывно неслышными шагами бегали с плохо луженными и нечищеными самоварами в облаках пара, с угаром, в номера и обратно... В неслышной, благодаря требованию хозяина, мягкой обуви, в их своеобразной лакейской лов- кости движений еще чувствовался пережиток типичных, растленных нравственно и физи- чески, но по лакейской части весьма работоспособных, верных холопов прежней помещи- чьей дворни.

И действительно, в 1881 году еще оставались эти типы, вывезенные из тамбовских усадеб крепостные. В те года население меблирашек являлось не чем иным, как умирающей в городской обстановке помещичьей степной усадьбой. Через несколько лет они вымерли – сначала прислуга, бывшая крепостная, а потом и бывшие помещики. Дольше других дер- жалась коннозаводчица тамбовская Языкова, умершая в этих номерах в глубокой старо- сти, окруженная любимыми собачками и двумя верными барыне дворовыми «девками» – тоже старухами... Жил здесь отставной кавалерийский полковник, целые дни лежавший на диване с трубкой и рассылавший просительные письма своим старым друзьям, которые время от времени платили за его квартиру».

В 1894 Мосолов продал участок петербургской страховой компании "Россия". В 1897-1900 архитекторы А.В. Иванов и Н. М. Проскурнин по заказу страхового общества спроектировали два великолепных доходных дома с квартирами, конторами и магазинами, которые и построили на месте дома Мосолова.

После революции сюда въехали представители НКВД РСФСР, выселив всех квартиросъемщиков. В сентябре 1919 года часть бывшего дома страхового общества «Россия» занимают работники новой службы — Особого отдела Московской ЧК, а затем весь дом был отдан Центральному аппарату ВЧК (ранее, с марта 1918 года, располагавшегося в здании по Большой Лубянке, 11). С тех пор дом на Лубянской площади переходил ко всем советским, а затем и российским спецслужбам. Органы госбезопасности располагаются там и сейчас.

Здание страхового общества "Россия" дошло до нас в измененном виде: в 1920е-1930е были надстроены два этажа, в 1939-1947 архитектор А.В. Щусев объединил 2 здания в одно и перестроил правую часть фасада в аскетичную "советскую"; левая же долгое время сохраняла свою дореволюционную отделку. Уже в первой половине 1980х здание было окончательно перестроено, а обе части были объединены в единое целое.

Иногда знакомые всем нам места,  если мы познакомимся с их богатым прошлым, могут проявиться совсем в новом свете. А репортажи Владимира Гиляровского о Москве и, в частности, сборник «Москва и москвичи» предоставляют огромные просторы для знакомства со столицей и ее историей.