Советы батюшки
Протоиерей Лев Большаков, настоятель Успенского храма, г. Кондопога, Карелия:
Веру не надо специально ни скрывать, ни афишировать. Надо просто быть человеком. Если ребенок, да и взрослый, не декларирует свою веру — это не значит, что он ее скрывает, ведь он живет ею. И его вера очевидно сказывается в его повседневной жизни: честен он или подл, ябеда или хороший товарищ, боится признаться в каком-то проступке или нет, лезет ли первым в драку или старается выйти из конфликта мирным путем… Внешние декларации, может быть, и были нужны когда-то раньше, когда христиане ставили перед собой определенную миссионерскую задачу, причем это могло быть некоей жертвой. И не декларацией это можно было назвать, а свидетельством своей веры. Но по каким-то житейским поводам учительствовать, поучать, осуждать — нельзя. Часто люди, которые так себя ведут — и дети, и взрослые — таким образом реализуют свое желание выставиться, отличиться от всех. Этому может способствовать какая-то конфликтная обстановка в семье, пример родителей… Если бы мы силой своей веры могли бы жить так, что вокруг нас людям хорошо, хотя бы даже просто удобно, то это было бы гораздо более по-христиански, чем перекреститься перед выходом к доске.
Опыт
В моем классе училась девочка Лена. Она пришла к нам в третьем классе и сразу же обратила на себя внимание. Когда ее вызывали, то, прежде чем выйти к доске, она крестилась. Сначала многие смеялись, потом привыкли: в конце концов, ну крестится и крестится, имеет право. Но в классе ее невзлюбили, ведь она все время поучала нас, что правильно с точки зрения Бога, что неправильно. Подсказывать на уроке — неправильно, Бог накажет. Я не хочу сказать, что у нас все списывали, но никому (хотя, наверное, половина были православными) не приходило в голову поминать при этом Бога.
Однажды Лена поссорилась с Ильгизом, который принес в школу шпаргалки. Она обозвала его «поганой нехристью». В итоге до самого конца девятого класса она так и не нашла себе ни одной подруги. Даже за партой с ней никто не хотел сидеть. Ее дразнили, рисовали ей на тетрадках могилку с крестиком, обзывали монашкой, а потом вообще перестали с ней общаться.
В девятом классе она написала сочинение о том, как ее травят за веру. Но вера тут была ни при чем. Никто не против, если человек верит в Бога, — это дело личное. Но если ты поучаешь других, как жить, угрожаешь Божьим наказанием, то тебе нужно подумать, прав ли ты в отношении к окружающим, у которых вряд ли прибавится уважения к Богу.
Мой одноклассник был верующим. Сначала я и не знал, что Олег верит в Бога, ведь он ничем от нас внешне не отличался. Я не видел у него крестика, он при нас никогда не молился и вроде постов не соблюдал.
Однажды он заболел. И хотя мы не были друзьями, учительница поручила мне сходить его проведать. У него дома я увидел иконы и горящую у икон лампадку. Сперва я даже решил, что он живет в одной комнате с бабушкой. Но оказалось, что это его комната и его иконы, что он верующий, ходит в церковь, причащается. Я тогда спросил его, почему же в школе никто не знает об этом? А он ответил, что не хочет это афишировать, ведь это личное дело каждого — верить или не верить; что пост он соблюдает, но если в школе во время поста кто-то угостит конфетой (так бывало), он считает правильным конфету взять, а не ссылаться на пост. Ведь если он станет говорить своему православному однокласснику про пост, то получится, что он упрекает человека в несоблюдении поста.
Не знаю, правильно он поступал или нет, но я после этого к верующим стал относиться с уважением. А потом мы с Олегом даже подружились.
