1917. Живая история — совместный проект журнала «Фома» и радио «Вера», посвященный столетию революционных событий.
В течение этого года мы будем говорить о событиях, которые имели место в России сто лет назад – в 1917 году. Попытаемся понять мотивации людей и разобраться в цепочке событий, которые привели, как писали раньше в учебниках, от Февраля к Октябрю.
Слушать:
Читать:
А. Митрофанова
В этой рубрике мы в течение года говорим о событиях, которые имели место 100 лет назад, в 1917 году. И вот одно из событий, оно как раз произошло в конце ноября — начале декабря, оно из тех, которые повлияли на ход мировой истории.
19 ноября по старому стилю и 2 декабря по новому в Брест-Литовск прибыла мирная делегация советского правительства. В Брест-Литовске тогда располагалась ставка германского командования на Восточном фронте и на следующий день, 20 ноября, начались переговоры с Германией о перемирии. К чему это привело и как повлияло на весь XX век? Узнаем от эксперта. И на связи с нами Василий Цветков, доктор исторических наук, профессор Московского педагогического государственного университета и один из постоянных авторов журнала «Живая история».
Добрый вечер, Василий Жанович.
В. Цветков
— Здравствуйте. Собственно говоря, вообще идея заключения мира, мирного договора, она носилась в воздухе на тот момент. И надо, наверное, отметить, что первыми с инициативой вот подобного рода мирных переговоров, сепаратного мира выступили отнюдь не большевики, а Вильгельм II и немцы. И сделали они это еще в декабре 1916 года: заявили о том, что предлагают всем государствам — странам Антанты заключить мир, но при этом сделали очень важную оговорку, что вроде бы как те территории, которые контролируют немецкие войска, должны остаться за ними и на этих территориях должны потом образоваться некие государства.
Ну понятно было, что подобного рода «мирные предложения» не устроили ни Антанту в целом, ни Россию в отдельности. Ну а после февральских событий 1917-го года здесь уже действительно идея мира, она стала более популярной, озвучивалась она не только большевиками, озвучивалась она и другими левыми партиями. Но в то же время объявлялось о том, что если война продолжается, то она не должна носить характер захватнической войны, она должна носить характер оборонительной войны. И все-таки каких-то конкретных решений о том, что вот должны начаться мирные переговоры, должна Россия из войны выйти, на протяжении периода с февраля по октябрь 1917 года сделано не было.
Были только отдельные заявления и декларации. А что касается Декрета о мире, то здесь уже четко совершенно говорилось о том, что мирные переговоры должны начинаться, что Россия выходит из войны, предлагает сделать то же самое и другим воюющим странам, народам воюющих этих стран — здесь тоже обращение Декрета было не к правительствам, а к народам напрямую.
Ну и вот требовалось, в частности, от Ставки верховного главнокомандующего генерала Духонина, который заменил Керенского, который совершенно непонятно, где находился в течение ноября 1917 года, потребовали незамедлительного начала вот этих самых мирных переговоров. А после того, как Духонин категорически отказался это сделать, ну, как известно, был устроен этот знаменитый самосуд. Но большевистское руководство в целом было настроено на то, что переговоры, может быть, и не стоит вести с какой-то формальной стороны, а может быть, стоит даже как-то перепоручить вот эту инициативу заключения мира массам. И с этой целью как раз было принято решение о том, что отдельные даже воинские части могут заключать перемирие с противостоящими им немецкими, австрийским войсками и просто вот так вот, явочным порядком, прекращать состояние боевых действий.
Ну а дальше уже, следом после того, как Ставка в лице генерала Духонина и поддерживавших его офицеров была ликвидирована, новым главковерхом стал прапорщик Крыленко — здесь уже вот эти действия стали носить более четкий, более организованный характер.
Здесь, конечно, нужно учитывать и конкретно ту историческую обстановку, которая была в конце 1917 года. Опять же и состояние самой армии, оно тоже было далеко не однозначным. Потому что наряду с воинскими частями — и таких, наверное, были большинство, — которые действительно уже устали от войны и не собирались воевать, но были и те солдаты и те офицеры, которые готовы были продолжать войну, которые считали, что любой мир с Германией на таких вот унизительных сепаратных условиях, он неприемлем.
А. Митрофанова
— А в чем унизительность этих условий была для России, напомните, пожалуйста.
В. Цветков
— Унизительность этих условий заключалась прежде всего в том, что немцы, не обращая внимания на такие красивые декларации, которые были провозглашены в Декрете о мире, они заявили совершенно железно и совершенно такие радикальные условия. И в числе этих условий было не только прекращение огня, но и то, что Россия по сути должна отказаться, Российская империя должна отказаться от всех тех территорий, которые принадлежали до этого, где возникли уже новые государства. Ну и таким образом как бы немцы не делали разницы между Совнаркомом и правительством Российской империи, как ни странно, может быть, покажется.
Главное для них было — оставить за собой под контролем те территории, которые они взяли, ну и плюс к тому еще те территории, которые они планировали поставить под свой контроль позднее. Это прежде всего территория Украины, это территории Бессарабии, это территории Белоруссии и Прибалтики всей, ну и Финляндии заодно. То есть перспективы, аппетиты у немецкой стороны оставались достаточно большими, и позиция немцев была довольно агрессивной. Они отнюдь не собирались уступать вот с этим тезисом «мира без аннексий и контрибуций».
Единственное, что удалось добиться нашей делегации — я думаю, что здесь как раз далеко не последнюю роль сыграли те военспецы бывшие Российской империи — генералы, полковники, которые вошли тоже в состав делегации. В частности, это и генерал Скалон, это и генерал Андогский, начальник Академии Генштаба, бывший начальник Генштаба, генерал Данилов. Это такой пункт принципиально важный, что вот с момента начала перемирия, с момента начала переговоров ни одна воинская часть немецкая, австрийская не должна перебрасываться на Западный фронт.
То есть ну вот хотя бы так, то есть чтобы там западные союзники, условно говоря, добили бы немцев. А немцам как раз и нужно было освободить войска на Восточном фронте, чтобы перебросить их на Западный фронт. В остальном действительно здесь условия были очень унизительные. И наши предложения со стороны вот делегации, которая прибыла в Брест-Литовск, первый ее возглавлял Йоффе — кстати, будущий посол советской России в Берлине, — их предложения ну попросту игнорировались.
В частности, было предложение о выводе немецких войск из Риги и с Моонзундских островов, потому что это была прямая угроза Петрограду — Моонзундский архипелаг был захвачен немцами как раз накануне восстания в Петрограде, но немцы это требование проигнорировали.
А. Митрофанова
— Спасибо вам большое за комментарий. Будем и дальше обращаться к этим мирным переговорам — они растянуты во времени вплоть до начала 1918 года. И надеюсь, вы нам будете и дальше пояснять, что же там происходило. Спасибо.
В. Цветков
— Да. Спасибо вам.
А. Митрофанова
— Напомню, на связи с нами был доктор исторических наук, профессор Московского государственного педагогического университета и один из постоянных авторов журнала «Живая история», Василий Цветков.
