Почему Толстого отлучили от Церкви

БОГДАНОВА Ольга

Если разобраться, окажется, что отлучения от Церкви не было. Синод — на тот момент управляющий орган Русской Православной Церкви — констатировал ситуацию, которую создал сам Толстой.

К моменту публикации определения писатель в результате своих религиозно-философских исканий стал отрицать основной догмат Церкви — что Христос на самом деле Сын Божий — и необходимость Церкви и таинств (Крещения, Исповеди, Причастия Святых Христовых Тайн), не верил в жизнь после смерти.

Он даже составил собственное «Евангелие, изложенное Львом Толстым», потому что полагал, что лучше всех понял, чему учил Христос.

Толстой фактически отпал от общения с Церковью. Последователи его учения, как сообщалось в отчетах, глумились над православием и кощунствовали над святынями в различных епархиях.

В Синод и к императорам Александру III, а затем Николаю II поступали обращения о том, что Толстого стоит отлучить от Церкви. Взгляды Толстого резко осуждал святитель Феофан Затворник. Однако на просьбы об отлучении Александр III отвечал, что «не желает прибавлять к славе Толстого мученического венца».

В Церкви обсуждалось, можно ли в случае смерти писателя хоронить его по церковным канонам. Пришли к выводу, что нет, до тех пор пока он не восстановит общения с Церковью, покаявшись на исповеди и причастившись Святых Христовых Тайн. Этого Толстой не сделал.

Читайте также:

Лев Толстой и Церковь: война без мира?

В церковной терминологии «анафема» — то, что предано на окончательный суд Божий и о чем/о ком Церковь уже не имеет попечения и молитвы. Объявление анафемы — это свидетельство Церкви о том, что конкретный человек своими взглядами и поступками показал, что не имеет к Церкви отношения, мыслит себя вне церковного сообщества. Не Церковь выгнала человека за свои пределы, а сам человек ушел из Церкви.

Может ли такой человек исповедоваться и причащаться? Если захочет вернуться в Церковь, покается, признает, что в своем поведении и мировоззрении был не прав, то да. Если нет, Церковь не может действовать насильно, против воли человека. Но может для ясности констатировать, что человек поставил себя вне ее. Так и было сделано с Толстым, но только еще аккуратнее.

В самом тексте «Определения» 1901 года нет ни слова «анафема», ни слова «отлучение». В нем говорится о добровольном отпадении Толстого от Церкви. Возможность вернуться оставалась открытой:

«…Посему Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею…»

Никакой анафемы Толстому в храмах не провозглашалось: это художественный вымысел писателя Александра Куприна.

В 1902 году состояние здоровья Толстого ухудшилось. Церковь неоднократно предпринимала попытки убедить писателя покаяться, помириться с Церковью и умереть православным христианином, но все было бесполезно. По словам жены, Толстой решительно отверг такую возможность: «О примирении речи быть не может. Я умираю без всякой вражды или зла, а что такое церковь? Какое может быть примирение с таким неопределённым предметом?»

Незадолго до смерти Толстой был в Оптиной пустыни, но войти в келью старца так и не решился. А затем уже и старца Варсонофия к умиравшему писателю не допустили его последователи-толстовцы. Так что для Толстого остался окончательным суд Божий. Поминать писателя можно только в личной, домашней молитве, которую Господь, несомненно, услышит и примет.

Большая советская энциклопедия утверждает, что в христианстве это «церковное проклятие, отлучение от церкви». Это не совсем точно. «Анафема» — слово греческое, восходит к глаголу «анатифими», означающему «возлагать, предавать кому-либо что-либо». Анафема — то, что отдано, вручено в абсолютную волю, в абсолютное владение кому бы то ни было. В церковном же значении анафема — то, что предано на окончательный суд Божий и о чем (или о ком) Церковь уже не имеет ни своего попечения, ни своей молитвы. Объявляя кому-то анафему, она тем самым открыто свидетельствует: данный человек, пусть даже и именует себя христианином, таков, что своим мировоззрением и поступками сам удостоверил — к Церкви Христовой он не имеет никакого отношения.

Так что анафема — это никакое не «проклятие церковное», как вслед за Большой советской энциклопедией считают иные люди или безграмотно трактуют мирские СМИ; это и не отлучение от Церкви в светском понимании этого термина. Конечно, преданный анафеме уже не вправе участвовать в жизни Церкви: исповедоваться, причащаться, быть на богослужениях. Но отлучение от церковного общения, как таковое, бывает и без анафемы. По нашим канонам, тяжко согрешивший может на известный срок отстраняться от участия в церковных Таинствах… Поэтому анафема означает не просто отлучение, а свидетельствование Церкви о том, о чем виновный, со своей стороны, давно сам знал и был в том утвержден: его мироощущение, позиции и взгляды с церковными никак не совпадают, никак не соотносятся. Уже в апостольских посланиях говорится о предании анафеме тех, кто не исповедует Христа Сыном Божиим, считая Его всего лишь мудрым учителем нравственности или неким идеальным пророком.

Да, он верил в Христа как исторического персонажа. Но в своем ответе Синоду он писал, что не верит в Него как Сына Божия.

Некоторые люди и сейчас задаются вопросом: не переборщила ли в свое время Церковь с отлучением Льва Николаевича Толстого? Признавая его одним из величайших русских писателей, Церковь вместе с тем не могла умолчать о религиозных заблуждениях писателя, ибо «молчанием предается Бог». Только не нужно представлять то событие по известному рассказу Куприна, с амвонов русских церквей анафема «боярину Льву» никогда не провозглашалась — это художественный домысел автора.