К 210-летию Бородинского сражения журнал «Фома» представляет проект «1812» — серию ответов на самые частые и «неудобные» вопросы об Отечественной войне 1812 года.
Такой вопрос не может не возникать: ведь в те времена столица Российской империи располагалась не в Москве, а именно в Санкт-Петербурге. Двигаясь в сторону Первопрестольной, главные силы армии Наполеона оказывались все дальше и дальше от места, где находился император Александр I. Чего же хотел Наполеон, наступая на Москву?
Ответ на этот вопрос неожиданный, но важный для понимания истории Отечественной войны 1812 года. Дело в том, что французский император вообще заранее не планировал, не ставил самостоятельной целью захват Москвы, Санкт-Петербурга или какого-либо крупного города. Стратегический принцип Наполеона вообще состоял не в занятии территории.
«В Европе немало хороших генералов, — говорил Бонапарт, — но они видят сразу слишком много целей. Я вижу только одно — массы неприятельских войск. Я стараюсь их уничтожить, будучи уверен, что все остальное рухнет вместе с ними».
Эта концепция подтверждалась опытом предыдущих кампаний Наполеона — он прекрасно знал, что само по себе взятие столицы противника или каких-то крупных городов не лишает его воли к сопротивлению. Например, французская армия два раза — в 1805 и 1809 годах — брала Вену, но австрийцы продолжали сражаться. Лишить противника воли к сопротивлению, покончить с ним вовсе или принудить к миру, «подписанному на барабане», удавалось лишь после поражения армий. При Аустерлице — в 1805 году, при Ваграме — в 1809-м. А где именно удастся разгромить военную силу противника — в городе или чистом поле — несущественно. И после вторжения в Россию Наполеон добивался одного: решающего сражения, в котором будет разгромлена русская армия.
Понимало ли русское командование цель противника? Очень ясно понимало, о чём свидетельствует переписка Александра I и командующих русскими армиями. И действовало неожиданно для Наполеона, постоянно маневрируя, отступая, используя партизанские отряды на путях снабжения его армии. До последнего отказываясь от генерального сражения, к которому Бонапарт так стремился. Наличие трех полевых армий для самостоятельных действий: Барклая, Багратиона и Тормасова (1-я и 2-я Западные, 3-я Обсервационная) позволяло в одном случае атаковать французов с их союзниками, в другом случае, отступая, идти на соединение друг с другом (это и произошло с войсками Барклая де Толли и Багратиона под Смоленском). А если требовалось, оперативно создавались новые соединения. Так, для прикрытия дороги на Санкт-Петербург из армии Барклая был выделен усиленный корпус Витгенштейна численностью 25 тысяч человек.
В результате основные силы Наполеона увязались в погоню за главными силами русских. И заранее того не планируя, оказались под Москвой, а после Бородинской битвы, в самой Москве.
Но что же Санкт-Петербург? Сама по себе столица Наполеона мало интересовала, тем более что там находился император Александр с которым он собирался подписать «мир на барабане».
Но вот снять угрозу в виде русских войск на северном фланге своих сил, показательно разгромить отдельный русский корпус — такая цель укладывалась в его стратегию. Первоначально против Витгенштейна выступило два армейских корпуса, под командованием Макдональда и Удино. Однако, несмотря на численное превосходство французов, Витгенштейну удалось воспользоваться разобщенностью войск противника и нанести им поражение при Клястицах. В итоге русские войска Витгенштейна ещё более явно стали угрожать коммуникациям Наполеона. Тогда на помощь Удино и Макдональду был отправлен баварский корпус Сен-Сира. Однако из-за болезней и массового дезертирства к сентябрю их численность резко сократилась. Наступление там окончательно захлебнулось, и судьба кампании решалась вокруг Москвы.
Наступление главных сил Великой армии (французы называли их «экспедиционной армией», а затем «Московской армией») превратилось в бесконечную гонку за войсками Барклая и Багратиона, а позднее — ставшего командующим Кутузова.
Наконец соединенные русские армии дали сражение при Бородино, которого так хотел Наполеон, ожидая, по его словам, что «все остальное рухнет вместе с ними».
Разгромить русские армии не удалось — несмотря на большие потери, они сохранили боеспособность. И Наполеон вопреки собственному принципу решил, что взятие Москвы вынудит русских просить мира.
Однако использовать Москву как «разменную карту» на переговорах у французов не получилось — Александр I от них просто отказался, оставляя все послания Наполеона без ответа.
Москва пострадала в страшном пожаре, армия Кутузова смогла снова уйти и начала пополняться и готовиться к наступлению. Для Наполеона и его империи это стало началом конца...
