
Вопрос читателя:
Где можно почитать про смысл проскомидии? Только не общими словами, а конкретно: Почему осуществляется имитация убийства Христа? Почему используется «копие» - имитация орудия убийства, которым пронзали тело Христа? Очень надеюсь, что во всем этом есть глубокий смысл.
Владимир
Отвечает протоиерей Михаил Самохин:
Здравствуйте, Владимир!
Таким же вопросом, как и Вы задавался известный православный литургист протопресвитер Александр Шмеман. Вот как он сформулировал это недоумение:
«С богословской точки зрения, самым примечательным в проскомидии является ее чин, состоящий в некоем символическом жертвоприношении. Приготовление евхаристического хлеба совершается как заклание Агнца, вливание вина в чашу как излияние крови и воды из ребер распятого Христа и т. д. При этом очевидно, что весь этот достаточно сложный символический обряд никоим образом не заменяет собою самой Литургии, приготовлением к которой он является.
Поэтому неизбежно возникает вопрос: в чем же смысл этих символов? Какова связь этого как бы «предварительного» жертвоприношения с тем приношением, которое, как мы только что говорили, составляет сущность Евхаристии? Для понимания Литургии вопросы эти огромной важности, а между тем в нашем школьном богословии они попросту игнорируются; что же касается литургистов, то их ответ заключается все в той же, как раз ничего и не объясняющей, ссылке на «символизм», якобы присущий нашему богослужению. Тогда как в том-то и все дело, что Литургия всей своей сущностью, всей своей укорененностью в Боговоплощении, и в нем явленного, в силе пришедшего Царства Божия, отвергает и исключает противопоставление символа и реальности. Но вот, каждый день на протяжении веков, тысячи священников, надрезая крестообразно евхаристический хлеб, произносят, и надо думать, с благоговением и верой, священные слова: «Жрется (то есть приносится в жертву) Агнец Божий, вземляй грех мiра…».
Что же это? «Просто символ», в котором «на самом деле» ничего не происходит, не совершается, нет никакой «реальности»? Но тогда позволительно спросить: для чего же он, собственно, нужен? Ведь его, поскольку совершается он в одиночестве алтаря, вне присутствия мiрян, не объяснить даже педагогическими соображениями, как некое поучение. А если так, то в вопросе этом необходимо разобраться, ибо от него зависит правильное понимание Евхаристии и в ней совершающегося жертвоприношения».
К счастью, отец Александр предлагает нам и свой подробный и развернутый ответ на этот вопрос. Не стану здесь цитировать все интереснейшие рассуждения богослова, а порекомендую его знаменитую книгу «Евхаристия. Таинство Царства». Здесь же приведу только цитату:
«Смысл же этот состоит прежде всего в том, что кем бы и как бы ни было приносимо «вещество» евхаристического таинства, то есть Хлеб и Чаша, в них с самого начала мы предузнаем жертву любви Христовой, Самого Христа, нами приносимого и нас в Себе приносящего Богу и Отцу. И это предузнаваниё, эта — до Литургии — знаемая нами и потому «знаменуемая» предназначенность — Хлеба быть претворенным в Тело Христово, Вина — в Кровь Христову, составляет в сущности основу и условие самой возможности евхаристического приношения.
Действительно, мы только потому и служим Литургию, только потому и можем служить ее, что жертва Христова уже принесена и в ней раскрыт и исполнен предвечный замысел Божий о мире и человеке, об их предназначенности, а потому — и возможности для них — стать жертвой Богу и в жертве этой найти свое исполнение.
Да, проскомидия есть символ, но — как и все в Церкви — символ, до конца наполненный реальностью того нового творения, которое во Христе уже есть, но которое в «мiре сем» познается только верой и потому только для веры прозрачными символами. Когда, готовясь к евхаристическому таинству, берем мы в руки хлеб и полагаем его на дискос, мы уже знаем, что хлеб этот, как и все в мiре, как и сам мiр, освящен воплощением и вочеловечением Сына Божьего, и что освящение это в том и состоит, что во Христе восстановлены — для мiра — возможность стать жертвой Богу, для человека — возможность приношения этой жертвы. Что разрушена и преодолена та их самодостаточность, которая и составляет сущность греха и которая сделала хлеб только хлебом — смертной пищей смертного человека, причастием греху и смерти. Что во Христе наша земная пища, претворяемая в наши плоть и кровь, в нас самих и в нашу жизнь, становится тем, для чего она была создана — причастием Божественной жизни, через которое смертное облекается в бессмертное и поглощается смерть победой.
Как раз потому, что единожды принесенная и все в себя включающая жертва Христова до всех наших приношений, в ней имеющих свое начало и содержание, до Литургии — и «проскомидия», приготовление даров. Ибо сущность этого приготовления в «отнесении» хлеба и вина, то есть нас самих и всей нашей жизни, к жертве Христовой, в претворении их именно в дар и приношение. Реальность проскомидии именно тут — в этом знаменовании Хлеба и Вина как жертвы Христовой, включающей в себя все наши жертвы, приношения нами самих себя Богу. Отсюда — жертвенный характер проскомидийного чина, приготовление хлеба как заклание Агнца, вина — как изливание крови, отсюда — собирание каждый раз на дискос всех вокруг Агнца, включение всех в Его жертву. И потому только когда завершено это приготовление, когда все отнесено к жертве Христовой и включено в нее, и видимо для очей веры предлежит на дискосе наша «скрытая со Христом в Боге жизнь», может начаться Литургия: вечное принесение принесшего Себя и в Себе все сущее — Богу, восхождение нашей жизни туда — к престолу Царства — куда вознес ее, став Сыном Человеческим, Сын Божий».
Надеюсь, что приведенные цитаты, если и не прояснили для Вас до конца ответа на вопрос, то помогли заинтересоваться богословием проскомидии и творчеством о. Александра Шмемана.
Также рекомендую, чтобы вникнуть в красоту не только проскомидии, но и других богослужений, пройти курсы для взрослых, которые сейчас есть при многих храмах и в сети интернет. Узнать о таких курсах можно в своем храме. Я же могу порекомендовать онлайн курс основ Православия от ПСТГУ.
Божией помощи Вам в изучении православного богослужения!
"предузнаем" - что это значит на простом и понятном языке?
Очень сложный для понимания текст. А ведь хорошо и правильно, когда такие важные вещи понятны каждому, ибо они для каждого человека. Уметь объяснять просто и доступно даже сложные вещи крайне важно для таких тем.
Может быть, действительно, готовя ответ, слишком погрузились в богословское его обсуждение. А по сути-то имеем и следуем событиям той единственной, известной каждому верующему, таинственной и страшной Тайной Вечери. Никакая не имитация убийства. А воспоминание, которое в сердце у любого искренне верующего христианина. Как после благословения хлеба и вина Христос произнёс удивительные и страшные слова о том, что перед Его учениками уже не просто вино и хлеб, но именно Кровь Его и Тело Его. Жертва за людей. Причащая тогда учеников, Спаситель завещал и далее совершать это причастие. Что верующие и делают. И тем самым незримо соединяются с Богом. Это самое важное, что мы знаем, что совершаем с момента Тайной Вечери, смерти и Воскресения Христова. Да: помним при том, что были не только слова, но до Воскресения был и арест, истязания, муки и смерть Христа на кресте. Крест, который теперь для нас священен. Мы не забыли и о нём, и о копье, которым ударил римский воин. Страшно всё это? Конечно. Но. Сам Спаситель сказал совершать причащение всем, кто крестился вслед за апостолами, и я слушаюсь Его. Сами апостолы и их ученики создали Церковь, стали совершать литургию, а всё, что было важно нам, собрали, записали в Евангелиях. Дальше можно стремиться постигать последование и смысл литургии. Настолько, насколько это полезно и помогает нам сознательно участвовать в Богослужении. Но понимаю, что при этом постижении можно и перемудрить, начавши философствовать, погрузиться в смущения и сомнения, которые попросту неполезны. Зачем? Знания, которые нам даны, которые я привёл выше, хотя и простые, но вместе с тем таинственные. Они одновременно хотя и полные боли, но также в них надежда и конечно же, Любовь. Любовь Бога к нам; любовь и доверие нас к Богу. Чтобы нечто ещё мне открылось в литургии, я должен стать того достоин. Должна быть на то воля Божия. И моё устремление, чистое, связанное с духовным ростом. А я-то как раз недостоин, я если и причащаюсь не в осуждение, то только по великой милости Спасителя. А сам нисколько не достоин. Потому от нас ничего не закрыто, но всякий раз, задавая вопрос, надо думать о том, насколько мне полезно то или иное знание. И готов ли я к нему. Пойму ли и стану ли ближе к Богу.
Да, я тоже в целом так же понимаю суть Причащения и той части Проскомидии, о которой идет речь в вопросе и ответе на него.
Владимир Александрович, если ВЫ недостойны Святого Причастия и только по великой милости Спасителя причащаетесь не в осуждение, что мне-то тогда остаётся?
Как сказано во время молитвы при вынесении Чаши: "Со страхом и трепетом приступите!" Так и всем нам надо: приступать ко причастию. Со страхом, трепетом, пониманием своего дерзновения. И с любовью, надеждою на нашего Спасителя Христа Бога.