У Бога нет задачи убедить кого-либо в чем-либо. Он не тащит нас в Царство Небесное, но просто показывает путь, который ведет туда. Господь стоит у дверей человеческого сердца, Он готов прийти на помощь. Но распахнуть эту дверь или оставить ее закрытой зависит от человека. Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною, — говорит Христос (Откр 3:20). Но даже если предположить, что Бог захотел бы убедить не верующих в Него, то вряд ли выбрал бы чудеса в качестве основного аргумента.
Почему? Потому что чудеса не способны нас в чем-то убедить или переубедить. Доказательства этому в изобилии рассыпаны по всему евангельскому повествованию. Иисус Христос творил множество чудес: Он исцелял больных, изгонял бесов, превращал воду в вино, досыта кормил пятью хлебами тысячи людей, наконец, воскрешал мертвых. Если бы чудеса могли убеждать, то все очевидцы деяний Спасителя моментально стали бы Его последователями. На деле же все было совсем иначе. Один из ярких примеров — до противоположности разная реакция на исцеление слепых и изгнание злого духа из немого бесноватого. Когда немой заговорил то, народ, удивляясь, говорил: никогда не бывало такого явления в Израиле. А фарисеи говорили: Он изгоняет бесов силою князя бесовского (Мф 9:33–34).
Когда же чудеса, творимые Иисусом, превзошли в глазах Его оппонентов всякую разумную меру, после того как Он воскресил Лазаря, который к этому времени уже четыре дня пролежал в гробу, Спасителя и вовсе решили убить. Вот как описывает принятие этого решения евангелист Иоанн: Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит. Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом. Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб. Сие же он сказал не от себя, но, будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрет за народ, и не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино. С этого дня положили убить Его (Ин 11:47–53).
Чудеса не только не смогли убедить противников Христа в Его Божественности, но, напротив, стали основным аргументом, чтобы от Него избавиться.
Для того чтобы поверить, понять, открыть для себя что-то новое требуется желание и готовность к этому. Ригидные установки и убеждения, свойственные многим людям, служат препятствием на этом пути. Если я уверен, что горные лыжи — это опасно или что я никогда не научусь на них кататься, то вряд ли когда-нибудь поеду в отпуск на горнолыжный курорт. И примеры сотен тысяч людей, ежегодно отправляющихся туда, не заставят меня это сделать. Если я убежден, что пророк из Назарета не приходит (ср. Ин 1:46), то даже если Он начнет ходить по воде и исцелять направо и налево, я останусь при своем мнении.
Спаситель творил чудеса не с целью заставить поверить в Него. Как раз наоборот, чудеса были ответом на веру людей. Очень характерна в этом отношении евангельская история, когда Иисус, придя в Назарет, где Он вырос и где все знали Его как Сына плотника, не совершил там многих чудес по неверию их (Мф 13:58).
Без веры в Бога чудо невозможно. Верующий открыт для чуда, а неверующий закрыт, потому что убежден, что чудес не бывает. Эту особенность применительно к современному миру, проникнутому материалистической идеологией, очень верно подметил Г. К. Честертон. «Есть только одна причина, по которой разумный человек не верит в чудеса. Он верит в материализм», — писал он.
Сознание неверующего человека сковано строго определенной косной доктриной, оно буквально зашорено, так что он не может посмотреть вокруг, чтобы увидеть и признать даже очевидные вещи. Поэтому Бог и не творит чудес там, где, как Он знает, от них не будет пользы.
