В южноосетинском конфликте православные Церкви Грузии и России оказались фактически единственными структурами двух стран, сохранившими связь друг с другом. Это позволило им сыграть важную роль в событиях даже несмотря на то, что и Абхазия, и Южная Осетия находятся вне поля их деятельности по причине тяжелого разделения, возникшего здесь в 90-е годы.
Реакция Церкви на военный конфликт последовала уже в первые часы. С призывом к прекращению огня выступили главы Грузинской и Русской Поместных Церквей. Практически сразу началось оказание помощи беженцам. Первой действовать начала Ставропольская и Владикавказская епархия, в чьем ведении находится территория российских республик Кавказа.
— К сожалению, с начала 90-х нам приходилось заниматься проблемой помощи беженцам, и нами был накоплен большой опыт такой работы, — рассказал «Фоме» пресс-секретарь епархии Евгений Бронский. — Мы знаем, как организовать сбор продуктов и прочего, как развернуть палаточные лагеря, как распределить людей по домам прихожан. Церковь способна принимать участие в этом деле независимо от масштаба проблемы, потому что наш человеческий потенциал огромен. Мы не связаны политическими, идеологическими и прочими ограничениями. Помогая людям, оказавшимся в беде, мы исполняем заповеди Христовы.
Одним из основных центров помощи беженцам в августе-сентябре 2008 года стал Богоявленский аланский монастырь, расположенный в Алагирском районе Северной Осетии. Здесь уже несколько лет действует реабилитационный центр для детей, пострадавших в Беслане. Он принял шестьдесят женщин с детьми. Остальных беженцев при поддержке местных приходов разместили в частных домах. Всего епархия оказала помощь примерно тридцати тысячам человек. За двадцать дней августа было собрано около 120 тонн гуманитарной помощи. Благочиния епархии формировали караваны, священники и монахи работали на их погрузке, сопровождали грузы до места назначения.
— Никто не считал тех, кто принимал участие в оказании помощи, — говорит Евгений Бронский. — Это огромное количество людей. Кто-то приносил домашние соленья, а кто мог – передавал десятки тонн муки. Прихожане помогали беженцам обустроиться в местах временного размещения. Участвовали в этом и священнослужители, и монашествующие, и миряне.
Акция по сбору средств была организована и на общецерковном уровне. За неделю на счет, открытый по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия, было перечислено 17 миллионов рублей.
Аналогичную работу вели и с другой стороны конфликта. Грузинской Православной Церковью были созданы специальные мобильные группы, занимавшиеся распределением гуманитарной помощи. В грузинский город Гори, где в тот момент находились российские войска, с грузом продуктов и медикаментов прибыл лично Католикос-Патриарх всея Грузии Илия. Это стало возможным благодаря усилиям Московской Патриархии, ходатайствовавшей о разрешении на проезд у президента России. Две поместные Церкви, на границе владения которых разгорелся конфликт, немалого добились именно благодаря постоянному взаимодействию. Но, участвуя в гуманитарных акциях, Грузинская Церковь так и не смогла решить одну из важнейших своих проблем — фактический церковный раскол на территории Абхазии и Южной Осетии.
Положение православных в этих республиках действительно крайне сложное. В начале 90-х проблема отношения к Церкви оказалась на втором плане, уступив место этническому конфликту, но так сложилось исторически, что большинство представителей духовенства в обеих республиках по национальности были грузины, которым пришлось покинуть свои приходы и уехать. В результате в Абхазии осталось лишь несколько священников, образовавших епархиальный совет, который отказывается принимать обратно пребывающего в изгнании архиерея, обвиняя его в поддержке грузинских карателей-звиадистов, устроивших в свое время резню в республике. В Южной Осетии и вовсе возникла непризнанная Аланская епархия, которая сегодня является частью одной из опять же непризнанных греческих церковных групп, так называемого «Синода Противостоящих».
В результате жители республик фактически лишены связи с каноническим Православием. Возникший вакуум в духовной жизни по сути не заполнен, а попытки исправить это искусственно, создав на месте собственные «суверенные Церкви», лишь усугубляют ситуацию.
С 90-х годов в республиках неоднократно звучали призывы к Московской Патриархии принять православные общины республик в свой состав. Однако Русская Православная Церковь категорически отказалась так поступать. Ведь подобный шаг противоречит канонам, на основании которых строятся отношения Поместных Церквей. Опыт показывает, что их нарушение, как правило, приводит лишь к еще большим потрясениям для всех христиан и нарушает сложный баланс церковного управления и организации.
Церковная ситуация во вновь признанных республиках вряд ли разрешится в ближайшее время. Но парадоксальным образом, несмотря на свои проблемы, Церковь остается самой устойчивой общественной силой в регионе.
—
