«Ты должен сотворить добро из зла, потому что больше его не из чего делать» - этими словами Р. П. Уоррена в виде эпиграфа начинается один из самых знаменитых романов братьев Стругацкий «Пикник на обочине».
Прочитали эту замечательную книгу миллионы читателей, и яркая фраза осталась в памяти даже у тех из них, кто не очень задумывался о природе зла и добра. Она притягивает внимание, как любой парадокс, и в каком-то смысле даже ломает сложившиеся стереотипы. Ну в самом деле, традиционно (по крайней мере в европейской культуре) добро и зло противопоставлены друг другу, и никакой связи между ними быть не может. А тут вдруг оказывается, что связь не просто есть, но еще и носит фундаментальный характер: зло является «строительным материалом» для добра. Такая революционная точка зрения на этику оказалась весьма востребована сегодня. В этом нетрудно убедиться, взглянув на количество пользователей социальных сетей, сделавших эти слова девизом своей страницы.
Между тем, из контекста самого романа Стругацких не очень понятно, каким образом можно сделать добро из зла. Некий намек на это можно усмотреть, разве что, в финальной сцене, когда главный герой, обращаясь к Золотому Шару, исполняющему желания, вдруг с ужасом осознал, что все его желания есть зло. И герой обращается к Золотому шару с совсем неожиданной просьбой: «…если ты на самом деле такой... всемогущий, всесильный, всепонимающий... разберись! Загляни в мою душу, я знаю, там есть все, что тебе надо. Должно быть. Душу-то ведь я никогда и никому не продавал! Она моя, человеческая! Вытяни из меня сам, чего же я хочу, - ведь не может же быть, чтобы я хотел плохого!..»
На мой взгляд, это очень сильные слова, без всяких преувеличений сопоставимые с покаянной молитвой. Вот только про сотворение добра из зла в этой молитве героя тоже ничего не сказано. Скорее тут можно увидеть веру героя в то, что человеческая душа добра по самой своей природе. А человек своими действиями, своей неправедной жизнью, затемняет её природное добро и делает его невидимым, недоступным даже для себя самого. Но и в таком помраченном состоянии он всё же продолжает верить, что это добро в его душе неистребимо.
Эта картина соотношения добра и зла в душе человека выглядит куда более традиционно, и практически не отличается от христианского мировоззрения. Но, в таком случае, парадоксальный эпиграф перестает выполнять свою функцию. Из зла невозможно сотворить добро, потому что добро – изначальная данность. А вот зло как раз и есть испорченное неправильным употреблением добро. Поэтому знаменитый эпиграф я бы переформулировал для себя примерно так: «Ты можешь сотворить зло только из добра. Потому что больше его не из чего сделать». В таком виде он куда более соответствовал бы содержанию романа. И мало чем отличался от утверждения святителя Василия Великого: «Зло не живая и одушевленная сущность, но состояние души, противоположное добродетели, происходящее в беспечных вследствие отпадения от добра. Поэтому не доискивайся зла вовне, не представляй себе, что есть какая-то первородная злая природа, но каждый да признает себя самого виновником собственного злонравия».
