Одна знакомая поделилась найденным в интернете стихотворением, которое ей понравилось, показалось глубоким и осмысленным. И спросила, что я думаю о нем. Стихотворение коротенькое совсем. Про нашу веру. И неверие.
Мама, Мы — от Адама? Нет, сынок, мы — От Фомы. Мы от него, неверы, Нам бы персты вкладывать. Схоронен? — Покажи пещеру. Спускался в геенну? — А дырка адовая Где?
Я ответил, что стих хороший, сильный. Но по сути неточный. Это вообще какое-то очень распространенное заблуждение — связывать неверие с именем апостола Фомы. Понятно, что словосочетание «Фома неверующий» появилось как некое осмысление фрагмента евангельского текста, где Фома отказывается поверить на слово другим апостолам, видевшим воскресшего Христа. Но вот сам характер неверия Фомы, описанный в Евангелии, был совершенно иным, нежели неверие, описанное в этом стихотворении. Ведь на самом деле, он очень хотел, чтобы известие о Воскресении Господа оказалось правдой, но боялся обмануться в этой своей небывалой надежде. Боялся, что и его друзья тоже обманулись. Это — неверие, жаждущее истины, стремящееся к ней. А в стихотворении — неверие скептическое, любопытствующее, интересующееся не фактом, а некими сопутствующими обстоятельствами. Сам же факт таким неверующим в общем-то не очень интересен. Но для апостола Фомы в факте воскресения Христа заключался весь смысл его дальнейшей жизни. Ничего на свете для него не было более важным. Так, старатель, после недель упорного изнурительного труда, наконец, видит на дне промывочного лотка несколько блестящих крупинок. И боится вот так — навскидку поверить, что это — золото. Начинает проверять — на вес, на химическую реакцию, на твердость... И лишь после этого с облегчением и радостью говорит — да! Наконец-то!
Да, апостол Фома сказал: «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю». Но когда Господь явился ему, и предложил выполнить эти, в запальчивости сказанные слова, Фома тут же ответил: «Господь мой, и Бог мой». Ему уже не нужны никакие проверки, он увидел то, что так желал увидеть — воскресшего Христа.
Между неверием Фомы, и неверием героев стиха есть принципиальная разница. Дело в том, что апостол не ждет обмана от Бога, и боится лишь обмануться в своих надеждах, боится, что и другие апостолы так же обманулись. Ему не нужен утешительный обман, ему нужен настоящий Христос. Фома не доверяет себе, но верит Богу. А герои стиха не верят именно Богу, доверяя только себе, своим органам чувств.
Поэтому, стих и показался мне неточным в своем содержании. Хотя, я понимаю, что это очень субъективное мое восприятие. Быть может, кто-то прочтет его совсем по-другому. Поэзия дело тонкое... Но я в любом случае был рад этому стихотворению. Дело в том, что оно напомнило мне о другой поэтической строке — уже из акафиста апостолу Фоме. Где все, что я так громоздко пытался тут объяснить, высказано всего в одной фразе: «Радуйся, апостоле Фомо, неверованием ДОБРЫМ веру утвердивый».
