Одним из самых мерзких кошмаров моего детства был Леха Сазан. Он учился в десятом классе нашей школы, а я всего лишь в пятом. Но мальчишкой был крупным, сильным и, видимо, поэтому представлял для Сазана своеобразный интерес. Ну как же: сопляк, салага, а – почти на полголовы выше его, десятиклассника! Есть где развернуться уязвленному самолюбию, да.
Способ издевательства надо мной он придумал такой. Если видел меня на перемене в коридоре или дворе школы, подзывал к себе. Я подходил. Он говорил: «Что стоишь как колбаса? А ну ровно встань». Я выпрямлялся. И тогда он бил меня ботинком в голень. Потом тут же резко разворачивался и уходил, даже не полюбовавшись, как я приседаю, скривившись от боли. Так продолжалось несколько месяцев. Каждый раз, когда он меня подзывал, я почему-то подходил. Видимо, была надежда, что на этот раз все будет как-то иначе. Но все было как обычно: «встань ровно», удар, дикая боль в ноге, спина Сазана, неспешно уходящего с чувством выполненного долга.
Мыслей об отпоре даже не возникало. Пятый и десятый класс в школе – две разных касты, кто в курсе – тот знает, кто нет – бессмысленно объяснять. Это уже спустя год, когда я стал «ходить» с «правильными пацанами» из самого гопацкого района нашего городка, такие проблемы перестали быть для меня проблемами. Только вот Сазан к тому времени уже служил в армии.
Выхода из этой дурацкой ситуации я не видел совсем. Убегать… А куда? На Луну? Жаловаться… А кому жаловаться? Отца у меня не было. Маме? Глупо. Учителям? Вроде как не по понятиям... Короче, в школу я каждый день шел, зная, что обязательно будет все вот это вот: «А ну ровно встань», жуткая боль, унижение, ощущение полной безвыходности. Голени у меня тогда были постоянно черные от синяков.
Прошло много лет. Пару раз я встречал Сазана в городе. Он работал в мастерской по ремонту холодильников и почти не изменился внешне. Небольшого роста, кучерявый, с бегающим взглядом. Я же напротив – был уже здоровенным мужичиной с бородой и совсем не походил на того нескладного пятиклассника. Но Сазан меня узнал. Это было видно по тому, как оба раза он быстро отводил взгляд при встрече.
Свою школьную боль и обиду я не забыл. Но и предъявлять за них Сазану спустя двадцать лет было как-то глупо. Поэтому разошлись по-тихому. А вскоре я и вовсе переехал жить в другой город.
И вот, недавно, встретились мы с бывшим моим одноклассником, который жил с Сазаном в одном дворе. Случайное дело – в автобусе из Москвы места рядом оказались. Обрадовались оба, конечно. Почти пять часов делились прожитым за эти десятилетия – кто кем стал, как там жены, дети, общие знакомые. В целом, выходило, что у всех худо-бедно, а жизнь все ж таки удалась. И тут вдруг этот мой одноклассник как бы между прочим сообщает:
- Вот только Сазан ноги потерял.
Меня словно током шибануло:
- Как? Что значит «потерял»?
- Да то и значит. Он последние годы бухал прям как подорванный. Никаких берегов уже не видел. Ну и однажды… короче, не дошел зимой до дома. Заснул в сугробе. Пока откопали, пока в больничку, то да се… В общем, обе ноги – по колено. Родители у него к тому времени уже померли, жена ушла, детей не было. Оттяпали ему ноги и отправили доживать в какой-то инвалидный дом. Да он уже небось и сгинул там, времени-то прошло уже лет десять как.
Одноклассник – простой мужик, смолоду на Севере деньгу зашибал, таких историй видел не одну и не две. Поэтому особо свой рассказ не драматизировал. И уж тем более знать не знал о наших с Сазаном сложных школьных взаимоотношениях.
А у меня по спине струился холодный пот и внутри все переворачивалось. Вот не склонен я ни разу к выводам в стиле «Боженька наказал» и все такое. А тут… Даже слов не могу подобрать. Как будто Господь на мгновение приоткрыл передо мною Свои суды. Смотри, мол, что стало с ногами, которые так сильно мучили тебя в детстве. Что скажешь теперь, чадо?
И это была не какая-то болезненная экзальтация. Я просто сидел в кресле автобуса, тупо смотрел на пролетающие мимо перелески. И думал лишь об одном. Что, если бы я мог, то очень попросил бы Бога оставить ноги Сазану. И еще, что на самом деле это очень-очень страшно – понимать, что Бог за тебя отомстил.
На заставке фрагмент фото tanakawho
