Миф:
Христианство, которое признает только одного Бога, порождает нетерпимость, конфликты и фанатизм, в то время как язычество, спокойно признающее множество богов, ведет к толерантности и миру.
Как говорил еще Шопенгауэр, «В самом деле, нетерпимость существенно свойственна лишь монотеизму: всеединый бог по самой своей природе — Бог ревнивый, не допускающий существования никакого другого бога. Политеистические боги, напротив, по природе своей терпимы — они живут и дают жить другим: прежде всего они охотно мирятся со своими товарищами, богами той же религии, а затем терпимость эта простирается и на чужих богов, которые поэтому гостеприимно ими принимаются и впоследствии иногда получают даже права гражданства».
А на самом деле?
Мы верим в Единого Бога, а это означает, что все люди, наши друзья и враги, ближние и дальние, сотворены именно Им. Как сказал один человек, «вы не можете любить художника и ненавидеть его картины». Более того, Бог счел Свои творения настолько ценными, что стал человеком в лице Иисуса Христа и принял муку и смерть ради их спасения.
Любой человек, независимо от его расы, нации или религии, сотворен Богом по Его образу, за этого человека, как и за всех нас, умер Христос. Наша вера, которая научает нас отвергнуть ложных богов, учит нас также, что их поклонники, несмотря на то, что они пребывают в заблуждении, драгоценны в очах истинного Бога, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим 2:4).
Нетерпимость — неспособность уживаться в мире со своими соседями, которые от вас чем-то отличаются: оттенком кожи, языком, религией, взглядами или обычаями, — является несомненным грехом. Как говорит Писание, уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и следуй за ним (Пс 33:15).
Но нетерпимостью могут называть и нечто другое — выставление четких границ и рамок, вероучительных и нравственных, которые отделяют истинную веру от заблуждения.
Вас могут упрекнуть в нетерпимости, если вы отказываетесь признать чужую религию столь же истинной, как свою, или не захотите признать еретика членом Церкви.
Религиоведы, впрочем, называют такое отношение не нетерпимостью, а богословским эксклюзивизмом — верой в исключительную истинность и спасительность своей религии.
Предполагает ли христианство такой эксклюзивизм?
Да. Библия исключает поклонение другим богам. Как говорится уже в первой заповеди Декалога, Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицем Моим (Исх 20:2).
Более того, в христианстве есть догматика — набор обязательных вероучительных утверждений о Боге, так что человек, который отказывается их разделять, не может принадлежать к Церкви. Как не может принадлежать к Церкви и человек, открыто отвергающий заповеди Божии (в наши дни хуже всего приходится заповеди «не прелюбодействуй»).
Это составляет контраст, и контраст для многих неприятный, с практикой язычества, гораздо более открытого и в вероучительном, и в этическом отношении.
Язычники обычно готовы принять других богов с распростертыми объятиями и включить их в свой пантеон. Такое отношение называется религиозным плюрализмом. Для христиан оно немыслимо.
Многие усматривают именно в этом источник нетерпимости в истории христианского мира — преследования еретиков и тому подобного. Но так ли это? Есть очевидный способ проверить, как дела с нетерпимостью и гонениями обстоят в языческом мире? Ведь если именно христианство — источник этого зла, то в культурах, им не затронутых, дело должно обстоять как-то лучше.
Например, индуизм (а Индия — это последний великий океан язычества) настолько адогматичен, что религиоведы спорят о том, можно ли считать его единой религиозной традицией, или уместнее говорить о «индуизмах» как о разных религиозных системах, объединенных только принадлежностью к общему культурному миру индийского субконтинента.
В рамках индуизма существует огромное разнообразие перетекающих друг в друга божеств, философских школ, духовных практик, представлений о мироздании, мифов и повествований.
Хотя в индуизме существует такая практика, как бхакти — личная преданность определенному божеству, никто из индуистских богов не требует «да не будет у тебя других богов пред лицом Моим». Напротив, даже в рамках относительно близкого к монотеизму кришнаизма считается, что, поклоняясь другим божествам, человек в итоге поклоняется Кришне.
Как же дела обстоят у язычников? Ведет ли религиозный плюрализм к тому, что люди лучше уживаются друг с другом?
Исторический опыт Индии показывает, что это не так: субконтинент имеет не только не менее кровавую историю, чем Европа, но и до сих пор сотрясается острыми межобщинными столкновениями, в которых индуисты играют немалую роль. Индийские культы могут носить весьма мрачный характер, как, например, секта тугов, поклонявшихся богине Кали, на счету которых, по подсчетам историков, около миллиона посвященных ей убийств.
Обратившись к другой великой языческой культуре, буддизму, мы обнаружим не менее бурную историю и не слишком благостную современность: например, в Бирме боевиков, преследующих мусульман-рохинджа, возглавляет буддийский монах Ашин Вирату.
На практике языческие культуры вовсе не выглядят более терпимыми.
В чем же главная ошибка, стоящая за этим мифом? Существует два взгляда на природу зла. Согласно одному из них (в европейской традиции он связан прежде всего с именем французского мыслителя XVIII века Жан-Жака Руссо) человек рождается хорошим, и какие-то внешние факторы — неправильное общественное устройство, религия, недостаток образования, репрессивная мораль — его портят. Если избавиться от этих факторов — переустроить общество на началах разума, избавить людей от религии (или, во всяком случае, от «неправильной» религии), провести правильное обучение, — можно построить прекрасную утопию. Опыт показывает, что это не работает, вернее, делает ситуацию только хуже.
Согласно другому взгляду, зло — проявление грехопадения. Человек восстал против своего Создателя и глубоко повредил свою природу, так что лукаво сердце [человеческое] более всего и крайне испорчено (Иер 17:9), и, как говорит Христос, извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство, — все это зло извнутрь исходит и оскверняет человека (Мк 7:21–23).
Зло не навязывается человеку снаружи, оно исходит изнутри и искажает все: и религию, и общественную жизнь, и именно грех, укорененный в человеческом сердце, является источником нетерпимости.
Кому выгоден этот миф?
Прежде всего тем, кто по тем или иным причинам хотел бы вообще уйти от вопроса об истинности христианства. Вместо того чтобы обсуждать вопрос по существу — «истинно ли Евангелие?», они уводят дискуссию в сторону, к его предполагаемой нетерпимости.
Но любая истина может навлечь упреки в нетерпимости. Медики враждебно относятся к шарлатанам и разного рода оккультным «целителям». Историки наотрез отказываются признавать за своих последователей академика Фоменко и других авторов популярных псевдоисторических сочинений. Физики крайне холодно смотрят на «теорию торсионных полей» и другие лженаучные построения.
Почему? Потому что наука, и особенно медицина, делает людей нетерпимыми злыднями? Очевидно, нет. Просто они исходят из того, что истина существует и имеет значение. Подлинная любовь к людям требует, чтобы мы этой истины придерживались — медицинской, научной, исторической и уж тем более — богословской.
Фото Hector A Parayuelos
