Зимой люди живут медленно, ибо скорость требует гораздо больше энергии, чем в тёплое время года. Даже просто выйти из дому – уже целое дело с массой неприятных моментов: одеться, собраться, пропотеть в лифте, поскользнуться на ступеньке, промёрзнуть на остановке. Вечером гулять и темно, и холодно – поневоле проведёшь лишний час у компьютера. А провести этот час и не встретить ни одного случая помочь кому-то нынче требует осознанной стратегии поведения.
Зима заставляет чувствовать себя героем. Проход от метро до подъезда поперёк метели в темноте вызывает в голове образы то полярников, то сербернаров-спасателей, то альпинистов. А убеждённость в том, что сильные люди – добрые люди, настолько чёткая и ясная, что не может быть неправдой.
Летняя жара лишает энергии, заставляет, вернувшись под кондиционер, где хоть как-то можно жить, растекаться по креслу в сонливости – в то время как холод мобилизует и держит в тонусе. В тёплом офисе, глядя на часы, мы отсчитываем время до отъезда домой как минуты до выхода в открытый космос.
Подвиг утомляет. Но так уж случилось в России, что без привкуса подвига в жизни даже обычное-то добро начинает сворачиваться и исчезать.
Поэтому я не люблю лето.
Оно меня совершенно не радует с профессиональной стороны. И не только меня, но и всех, кто занят в благотворительной сфере, кто занимается сбором пожертвований.
Потому что лето в благотворительности – это мёртвый сезон. В буквальном смысле мёртвый – по ряду причин летом умирает больше подопечных. И аллегорически сезон тоже мёртвый – активность жертвователей падает в несколько раз.
Если весной, размещая на сайте историю Диёры Бахроновой, я точно знал, что за два месяца будет собрана вся или почти вся сумма, то сейчас, открывая сбор для Арины Якимовой, я не уверен, что до сентября он будет закрыт.
Потому что лето.
Кстати, если сбор не будет закрыт, то не будет куплен загадочный прибор, который называется «откашливатель». Ну, вот есть люди, которые кашляют сами, а Арине нужен прибор. И пока его нет, только и остаётся, что задыхаться.
И чем дольше продлится лето, тем дольше Арина будет задыхаться.
Мёртвый сезон распространяется на жертвователей, но не на подопечных. Очереди нуждающихся в помощи летом не сокращаются, а вырастают. И как назло – летом же возникают самые тяжёлые случаи.
В результате сайт переполнен, а помощи не хватает. Лето.
Сейчас у нас на сайте тридцать одна активная просьба. Обычно у нас их не более двадцати. При этом в июне нам жертвовали вдвое меньше, чем весной.
Это «вдвое меньше» означает, например, что если ничего не изменится, то семья Гапеевых – мама и трое дошкольников – так и будет жить без воды в пожароопасном доме, под угрозой, что детей заберёт опека, а мальчик-бабочка Владик Валл будет мучаться от боли.
И таких жертв календаря у нас ещё много: кто без возможности дышать, кто без возможности ходить, а некоторые – без возможности помогать другим.
Я знаю, что большинство тех, кто это читает, любит лето.
Но можете для вот этих людей сделать так, чтобы чуть-чуть была зима?
