Есть необходимое, хотя и недостаточное качество, которое отличается хорошего человека от плохого, праведника от грешника, умного от глупого и свободного от раба. Это свойство сильнее проявляется у тех, кто не смотрит телевизор и не прожигает жизнь в социальных сетях. Оно свойственно разумным монахам, ухоженным женщинам и спортивным мужчинам. И оно начисто отсутствует у бабников, нытиков и большинства знакомых мне алкоголиков.
Эта добродетель зовётся верностью или постоянством, хотя эти наименования неточны: стабильно лежащий на диване верен своему занятию и постоянен в нём вплоть до появления отблеска вечности на безмятежном челе, но вряд ли он оттого становится добродетелен. Потому что настоящая верность подразумевает инициативность, активность и усиленное стремление вперед.
Постоянство в усилиях, беспокойное стремление напрягаться раз за разом отличает праведника от грешника: как в книжке про Алису, праведнику необходимо всё время бежать изо всех сил, чтобы хотя бы оставаться на месте. Отличает умного от глупого, ибо глубокие размышления требуют усилий, а деградация мозга происходит сама собой. И несомненного, верность отличает свободного от раба: отказавшись от систематического движения к намеченной цели, человек неизбежно подпадает под вихри случайных обстоятельств или плети чужих расчётов. Не обязательно, собственно, прямого внешнего насилия – достаточно расслабиться, и мир сам погонит тебя туда, куда тебе не очень хочется.
Джон Тенниел. Иллюстрация к "Алисе в Зазеркалье".Подлинная верность систематична и дисциплинирована. Будучи направленной на некую цель, она ищет себе средств, а не реагирует на внешние раздражители. Представьте себе семью, в которой жена обращает внимание на существование мужа только в каких-то особых случаях, когда с ним случается или он делает нечто экстраординарное – не уверен, что вам захотелось бы быть этим мужем или подобной женой. В то же время – во всяком случае во мне, а я представляю собой довольно типичное явление – лучшие качества почти всегда возникают как реакция на яркое событие. Желание молиться – когда страшно. Желание спортом заняться – когда здоровье подводит. И вообще нет более полезной в домашнем хозяйстве вещи, чем виноватый муж.
При этом, кроме обычной лени, на пути к к нормальной жизни стоит ещё одна ловушка, которую именуют искренностью: действие, совершенное с усилием и через «не хочу», а тем паче – совершаемое регулярно, объявляется «ненеискренним» в отличие от действия резкого, сильного, полностью захватывающего, пусть и ненадолго. «Искреннее» считается рыдать полчаса и депрессовать неделю, нежели по чуть-чуть исправляться. Медленное целенаправленное действие кажется несовершенным, потому что ему свойственны покачивания на месте и переминания с ноги на ногу, а шаги бывают вовсе незаметны. Так бег на месте выигрывает в зрелищности у ходьбы с палочкой.
Особенно это касается дел милосердия. Отдающий с каждой зарплаты по тысяче рублей кажется окружающим расчётливым торговцем собственной добротой, который пытается усидеть сразу на двух стульях, и без денег не остаться, и на Страшном Суде оказаться, где нужно. В то время как отдавший всё или многое в едином порыве представляется искренними честным, не терпящим компромиссов и не разменивающимся на мелочи
Точно также можно считать искренне любящим того, кто с периодичностью в полгода всей мощью кидается к новой любви всей своей жизни, забывая прошедшее, причём причиной каждого нового рывка оказывается особо располагающая атмосфера, выдающаяся выразительность глаз, особой длины ноги или ну очень поэтичный текст на сайте знакомств. В то же время абсолютно такое же поведение в делах милосердия – отдача всего и сразу по наиболее эмоциональным поводам – считаются предпочтительнее смиренной отдачи одной двадцатой месячного дохода именно по признаку «искренности».
И, кстати, могу сказать как работник благотворительной сферы – такое «эмоциональное милосердие» оставляет после себя не менее разочарованных и усталых людей, нежели рваные отношения. Потому что заставляют нуждающихся, не обладающих литературным или драматургическим талантом катать перманентные истерики в надежде хотя бы этим обратить на себя драгоценное внимание жертвователей. А сотрудники фондов вынуждены осваивать несвойственные им функции пиар-менеджеров, которые – вы только задумайтесь на минуточку – должны постоянно придумывать «как весело и интересно обставить нечто, связанное с болезнями и смертью».
Например, один мой хороший товарищ по имени Митя создал благотворительный проект – очень интересный и перспективный по своей задумке. Человек поступил именно что очень искреннее – променял хлебное место на возможность делать добрые дела. Будучи крайне энергичным человеком с высоченным социальным интеллектом и метровым шилом в самом нужном месте, Митя буквально на себе тащит весь проект – бесконечными репостами, просьбами, уговорами, фотографиями и вовлечениями привлекая к нему жертвователей и волонтёров. Когда он уехал на некоторое время, и перестал всех донимать – посещаемость сайта упала в первые же сутки в девять раз и настолько снизилось и количество помощи, которую в результате недополучили больные дети, их растерянные родители, обитатели детских домов и многие другие.
Впрочем, есть одно хорошее средство, которое – опять же мне – неплохо помогает от излишней веры в чистую и искреннюю природу собственной спонтанности. Каждый раз, когда меня усиленно куда-то тянет, или наоборот – когда мне ну очень, очень не хочется делать, я представляю себя своим собственным ребёнком, и спрашиваю, а чего бы я в такой ситуации хотел от него. И я всегда очень чётко понимаю, что в данный момент правильно и с какой стороны добродетель, а с какой эмоции. Я очень легко и с удовольствием дурю себе голову при определении добра и зла. А вот детей все равно хочется воспитать идеальных, которые ведут себя верно и правильно поступают – постоянно.
