«А как православным относиться к финансово-экономическому кризису? И будет ли “Фома” об этом писать?». Примерно такие вопросы были мне заданы на одной из недавних встреч с читателями нашего журнала в Нижнем Новгороде.
Элементарная вежливость понудила сказать, что мы об этом подумаем, хотя специально писать и не собирались. Здравый смысл требовал этой же вежливостью и ограничиться, так как говорить, «что же будет с Родиной и с нами» в (не)далеком будущем, — дело не столько непростое, сколько неблагодарное. А в православном журнале — так еще и не очень мотивированное. Да и вообще, разве может быть какое-то особенное, «православное» отношение к финансовой нестабильности и экономическим проблемам? Хотя…Прежде всего мне вспомнилась евангельская притча о рабе, которому царь простил гигантский долг в десять тысяч талантов, а раб — на радостях! — пошел и… стал жестко требовать денег с того, кто был должен ему всего лишь сто динариев (Мф 18:23–35). Конечно, эта притча вовсе не о нынешнем кризисе, а о Царствии Небесном и о том, что не будет нам прощения, если не простит каждый… от сердца своего брату своему согрешений его (Мф 18:35). Но иносказательный смысл притчи нисколько не отменяет и морали ее буквального прочтения: не исключено, что многие из нас сегодня окажутся в ситуации этого евангельского слуги. Хочется надеяться, что кризис не станет поводом ожесточиться и резко сократить круг тех, кого мы пока еще считаем своими ближними со всеми вытекающими отсюда последствиями.
У многих из нас кризис отберет иллюзию совершения добрых дел. Если вновь обратиться к евангельским образам, то докризисное положение напоминает скорее деяния тех, кто был в состоянии класть богатые дары в сокровищницу Бога — это не слишком обременяло личный бюджет и позволяло чувствовать себя добрым самаритянином. Сегодня же мы вполне можем оказаться в положении бедной вдовы и вынуждены будем принимать решение: готовы ли мы положить две лепты, которые нам самим нужны для пропитания (Лк 21:1–4)? Очень многие наши слова о Православии, духовности, взаимопомощи и милосердии могут не пройти проверку временем. В первую очередь это коснется людей, у которых есть положение, состояние и власть. Хотя, конечно, не только их. Всех коснется.
…А еще мне вспоминается один эпизод из жизни удивительного святого XX века — святителя Иоанна (Максимовича), который, оказавшись после 1917 года в Китае, организовал в Шанхае детский приют. Однажды у детей кончилась еда и сотрудница приюта в панике и гневном смятении обратилась к Владыке: «Нам никто не помогает! Что нам делать?». Вместо ответа епископ молча вошел в свою комнату, закрыл дверь, и женщина услышала, как он начал горячо молиться и класть поклоны. На следующее утро незнакомые люди неожиданно внесли большое пожертвование для приюта. Когда об этом сказали Владыке, он так же молча вернулся в свою келью, откуда вновь стала слышна молитва — теперь благодарственная.
Конечно, мы знаем, что подобные чудеса случаются не на каждом шагу, что Господь поддерживает праведника, ибо не вступает в поверхностные отношения по модели «я Тебе помолюсь, а Ты мне — конфетку», но открывается глубине сердечной молитвы, дар которой есть у немногих. И все-таки не слишком ли часто мы повторяем «на Бога надейся, а сам не плошай», воспринимая только вторую часть фразы? Ведь надежда на Бога, молитвенное обращение к Нему — это очень много. И весьма непросто. Надеяться на Бога — значит полностью вверить себя Его заботе, полностью довериться Богу. А еще доверять Богу значит и «не плошать» — потому что бездействовать перед лицом Господа и глупо, и страшно. (Правда, нередко бывает и обратная ситуация: легко и сознательно «плошая», мы считаем, что надеемся на Бога, хотя на самом деле просто бездельничаем.)
Если сравнить сегодняшние (пока по большей части предполагаемые) проблемы с теми, что ударили по стране чуть меньше ста лет назад, то бояться как-то стыдно. Паниковать — неумно и бессмысленно, унывать и бездействовать — безответственно. А всерьез говорить о тяжелых испытаниях перед лицом новомучеников просто не пристало. Конечно, все это не отменяет ни проблем, ни серьезного к ним отношения. Равно как и того, что жизнь наша может измениться. Но поэтому, наверное, правильнее говорить не о православном отношении к переменам, но о христианском отношении к жизни. А при таком отношении ничто не может нас разлучить с Христом.
Сегодня существует уже много прогнозов по поводу того, как долго продлится кризис и насколько глубоко его «дно», как поведут себя рынок и государство, будет ли паниковать общество и проч. На самом деле точных ответов на эти вопросы никто не знает, ибо, как уже не раз было замечено, жизнь как реальность не поддается рациональному конструированию. Хотя мы точно знаем, как долго продлится другой, более глубокий и более важный «кризис» — кризис нашей души, о котором когда-то просто и ясно сказал блаженный Августин: «Ты создал нас для Себя, и не знает покоя сердце наше, пока не успокоится в Тебе».
Фото: телеканал Царьград
