Крещению Руси предшествовало одно важное событие, прочно связавшее род великих князей киевских с христианством.
К 955 году русская летопись относит путешествие княгини Ольги в Константинополь. По другим источникам, это произошло осенью 957 года. Вторая дата более достоверна. К тому времени ее сын Святослав должен был подрасти и принять бразды правления – хотя бы отчасти. Поэтому не стоит видеть в плавании его матери к грекам визит главы государства.
Летопись не называет причин, по которым Ольга решила посетить византийскую столицу. Они могли быть разнообразными: от необходимости обновить договор, заключенный покойным князем Игорем, до поиска выгодного брака для сына или еще кого-то из родни. Греческие источники свидетельствуют, что Ольгу сопровождал племянник (двоюродный брат?) и 43 купца. Это наводит на мысль о переговорах по торговым делам и о подборе знатной невесты племяннику. Византия поддерживала с Киевским княжеским домом тесные связи. Речь идет не только, и даже не столько о походах русов на земли императоров. Между двумя странами шла оживленная торговля, велись переговоры о найме дружин для использования их на полях сражений Империи, составлялись договоры о действиях против общего врага – Хазарского каганата. Очевидно, накопились дела, для урегулирования которых понадобился столь высокий гость.
История, рассказанная летописцем, возвеличивает княгиню. Но она как будто нарочно составлена так, чтобы оттенить действительные резоны ее поездки, а также то, насколько Ольга решила поставленные задачи.
«И был тогда царь Константин, сын Льва, — говорит летопись, — и пришла к нему Ольга, и, увидев, что она очень красива лицом и разумна, подивился царь ее разуму, беседуя с нею, и сказал ей: “Достойна ты царствовать с нами в столице нашей”. Она же, поразмыслив, ответила царю: “Я язычница; если хочешь крестить меня, то крести меня сам — иначе не крещусь”. И крестил ее царь с патриархом. Просветившись же, она радовалась душой и телом; и наставил ее патриарх в вере, и сказал ей: “Благословенна ты в женах русских, так как возлюбила свет и оставила тьму. Благословят тебя сыны русские до последних поколений внуков твоих”. И дал ей заповеди о церковном уставе, и о молитве, и о посте, и о милостыне, и о соблюдении чистоты телесной. Она же, склонив голову, стояла, внимая учению, как губка напояемая; и поклонилась патриарху со словами: “Молитвами твоими, владыка, пусть буду сохранена от сетей дьявольских”. И было наречено ей в крещении имя Елена, как и древней царице — матери Константина Великого. И благословил ее патриарх, и отпустил. После крещения призвал ее царь и сказал ей: “Хочу взять тебя в жены”. Она же ответила: “Как ты хочешь взять меня, когда сам крестил меня и назвал дочерью? А у христиан не разрешается это — ты сам знаешь”. И сказал ей царь: “Перехитрила ты меня, Ольга”. И дал ей многочисленные дары — золото, и серебро, и паволоки, и сосуды различные; и отпустил ее, назвав своею дочерью. Она же, собравшись домой, пришла к патриарху и попросила у него благословения дому, и сказала ему: “Люди мои и сын мой язычники, — да сохранит меня Бог от всякого зла”. И сказал патриарх: “Чадо верное! В Христа ты крестилась и в Христа облеклась, и Христос сохранит тебя, как сохранил Еноха во времена праотцев, а затем Ноя в ковчеге, Авраама от Авимелеха, Лота от содомлян, Моисея от фараона, Давида от Саула, трех отроков от печи, Даниила от зверей, — так и тебя избавит он от козней дьявола и от сетей его”. И благословил ее патриарх, и отправилась она с миром в свою землю, и пришла в Киев…».
Искала ли Ольга крещения в Константинополе? Вряд ли. Во всяком случае, это не могло быть главной причиной ее визита. Стать христианской она могла, не покидая «стольного града», — отыскался бы священник. На Русь христианство начало проникать как минимум со второй половины IX века. К середине X века здесь его прекрасно знали, появились и первые храмы. Совершать дорогостоящее и опасное путешествие за услугами иерея – бессмыслица.
Другое дело, что в самом Константинополе Ольга могла проникнуться доверием и восторгом в отношении Христовой веры. Богослужение в святой Софии, одном из прекраснейших храмов мира, да хотя бы одно пребывание под ее сводами, — могли способствовать подобному движению души. Могло быть и по-другому: Ольга приняла крещение, желая использовать этот шаг в какой-то сложной политической игре. Остался лишь намек на реальную дипломатическую интригу: щедро одарив Ольгу, император попросил у нее прислать воинов, но та отказала.
Хотел ли на самом деле император Константин VII, женатый правитель зрелых лет, брака с иноземкой — регентшей при взрослом или почти взрослом сыне? Вот уж вряд ли.
Неизвестно, когда родилась Ольга, сколько жен было у Игоря, сколько его детей осталось в живых к тому времени, когда Игоря убили древляне. О ее молодых годах твердо установлено немногое: она происходила из варяжского рода, жившего на Псковской земле, и стала супругой Игоря еще при жизни Олега. А значит, появилась на свет в конце IX, самое позднее – в первых годах X столетия. Редкий, скажем так, случай, когда дама весьма зрелых лет (к 957-то году!) способна кому-либо заворожить взор до потери здравого смысла... В одном из современных фэнтезийных романов автор, сделав соответствующие вычисления и оторопев от цифр, объяснил страсть, якобы внезапно вспыхнувшую у Константина VII... проделками славянской ведьмы! Это, конечно, забавное объяснение, но какая-то реальная основа для разговора о «матримониальных планах» у летописца, скорее всего, имелась. Брачная тема, как уже говорилось, вполне могла звучать на переговорах. Просто она отразилась в сказаниях о путешествии Ольги искаженным образом, поставив в центр повествования княгиню, а не тех, с кем была реально связана.
Для Ольги крещение не стало пустой формальностью. Она отдалась новой вере всем сердцем.
Обычно в таких случаях примеру властителя следуют его слуги, приближенные и родня. Вернувшись домой, княгиня почувствовала, что становится примером для подражания. Тогда она попыталась учить тех, кто прислушивался к ней, христианству. К полутора десятилетиям, проведенным Ольгой во христианстве, восходит предание, согласно которому княгиня сначала поставила крест у слияния рек Псковы и Великой, а затем дала средства на основание там собора Святой Троицы. Впоследствии Троицкая церковь станет главнейшей на всей Псковщине.
Русский закон не возбранял принимать крещение желающим. Однако языческая среда издевалась над ними, называя их веру «уродством».
Так поступал и ее собственный сын Святослав. Ольга приступала к нему с увещеваниями. Она желала, чтобы князь разделил с нею радость, полученную вместе с крещением. Но тот отвечал: «Да надо мною дружина станет смеяться!» Княгиня парировала: «Ты крестишься, так и все крестятся вслед за тобой». Но тот решительно отвергал все ее уговоры, предпочитая оставаться язычником.
Что ей оставалось? Летописец с грустью говорит о тщетных попытках Ольги переубедить сына: «Ольга любила… Святослава и говаривала: “Да будет воля Божья; если захочет Бог помиловать род мой и землю Русскую, то вложит им в сердце то же желание обратиться к Богу, что даровал и мне”. И, говоря так, молилась за сына и за людей всякую ночь и день, воспитывая сына до его возмужалости и до его совершеннолетия». Молитвы Ольги не останутся неуслышанными. Христианство встанет на Руси твердой ногой, правда, не при сыне ее, а при внуке. Вполне возможно, что на него еще в детстве повлияла мудрая бабка.
Источник фото — www.vidania.ru
