До сих пор, говоря о Катыни, в России прежде всего подразумевают расстрелы весной 1940 года сотрудниками НКВД польских офицеров, плененных в ходе выдвижения войск Красной армии на польскую территорию*. Название «Катынский расстрел» в некоторой степени условное, поскольку пленных расстреливали и в Калинине (нынешняя Тверь), и в Харькове, и в других местах. Но в Катыни массовые захоронения были обнаружены раньше других — еще во время Великой Отечественной войны. Досадно и то, что при упоминании Катыни почти не говорят о наших соотечественниках — жертвах сталинских репрессий, которые также были расстреляны и захоронены в смоленских лесах в 30-е годы. Причем их здесь 6 тысяч — в полтора раза больше, чем польских военных. Не вспоминают и пленных бойцов Красной армии, казненных здесь нацистами в период немецкой оккупации. Так что Катынь стала братской могилой для очень разных людей, убитых по самым разным мотивам. Это — смоленская Голгофа, как назвал ее, еще будучи митрополитом, Патриарх Кирилл. И получается, что у россиян, белоруссов, украинцев и поляков она — общая, что очень символично.
Я считаю, что кровавый XX век должен был примирить поляков и русских, хотя на протяжении длинной истории существования наших государств накопился огромный груз взаимных обид и претензий. Можно бесконечно предъявлять друг другу счета, бесконечно спорить... Но если посмотреть на историю прошлого столетия, когда в войнах, репрессиях погибли миллионы и русских, и поляков, — все становится на свои места. Потому что не можем мы после ужасов коммунистических расстрелов и ссылок, после гражданских междоусобиц, холокоста, Второй мировой войны «соревноваться», кто пострадал больше и кто кому что остался должен. Эти трагедии — повод пересмотреть свои отношения.
А недавняя катастрофа, которую ничто не предвещало, — крушение под Смоленском самолета с польской делегацией из 90 человек на борту, включая президента Польши и его супругу, — еще одна причина «обнулить» накопленные обиды. Причина, конечно, совершенно неожиданная и шокирующая. Но у меня такое чувство, что трагедия сыграет не менее важную роль в потеплении наших отношений, чем осмысление расстрелов 70-летней давности. Потому что благодаря ей польское общество убедилось в дружественном и искреннем настрое русских по отношению к ним, в том, что в нас нет какой-то патологической ненависти или агрессии к полякам. Реакция наших сограждан была спонтанной, а значит, подлинной. Никто не мог ее срежиссировать. Обнаружилось реальное отношение россиян к своим соседям: люди приходили в храмы, молились за погибших, приносили цветы к польскому посольству. Сами поляки рассказывали, что русские, заслышав польскую речь, подходили к ним со словами сочувствия.
Незадолго до авиакатастрофы, 7 апреля, польская и российская делегации, в которые вошли и политические деятели, и представители православного и католического духовенства, встретились в Катыни, чтобы помянуть жертв репрессий. Был заложен камень в основание храма Воскресения Христова, здесь же будет возведен мемориальный комплекс. Я думаю, что в нем обязательно найдется место для увековечения памяти польского президента и погибших вместе с ним людей. А опыт сострадания послужит основой преодоления взаимных обид.
И этот процесс одной только Польшей не ограничивается. Но именно с этой страны можно начать улучшать отношения с другими славянскими государствами. Не надо думать, что все в Восточной Европе настроены против России и постоянно ищут справедливого возмездия за преступления советской эпохи. Есть, конечно, «профессиональные русофобы», чьи взгляды основаны не только на советском прошлом, но и вообще на антирусских настроениях. Мне кажется, такие люди будут существовать всегда, но важно лишь то, в какой степени они задают тон и насколько власть позволяет им навязывать свои оценки всему обществу.
Можно сказать, что Катынь — некий гордиев узел проблем, связанных с отношениями России и Восточной Европы. Его можно разрубить совместным чествованием памяти пострадавших и простым человеческим сочувствием к горю — своему и своих соседей.
Стремление способствовать примирению наших народов не исчезало в церковной среде. 26 февраля этого года в Варшаве состоялась встреча делегаций Русской Православной Церкви и Католической Церкви в Польше, где данная тема активно обсуждалась. И это только первая из подобных встреч — следующая запланирована на июнь 2010 года. Сами наши Церкви являются живым свидетельством того, что минувший век сблизил наши народы: и православная, и католическая общины подверглись страшным гонениям. В одном ряду с российскими новомучениками стоят и польские — например, священник Ежи Попелушко, убитый в середине 80-х годов агентами службы госбезопасности.
Конечно, сами по себе Церкви политических разногласий разрешить не могут, но в их силах создать духовную атмосферу, в которой это станет возможным.
У меня остались очень хорошие впечатления от нашей встречи 7 апреля в Катыни: ее участники действительно были искренними, не возникло ощущения фальши ни с российской, ни с польской сторон. Каждый, кто приехал туда, совершал молитву по своему чину: католики, православные, мусульмане, иудеи, лютеране. Православная молитва воспринималась особенно трогательно — она ведь совершалась на Светлой Седмице, и трагические обстоятельства обрамлялись возвещением Воскресения Христова, надежды на будущее, победы над смертью. Слова пасхальной стихиры «Радостью друг друга обымем» выразили общее настроение, бывшее в Катыни в те дни. Самое главное — его сохранить.
Как Польша, так и Россия переживают сегодня духовное возрождение: люди обретают свои корни, приходят к вере, к нравственным идеалам христианства. И сейчас самое время, увидев общие жертвы, принесенные нашими народами, отказаться от взаимных претензий, предъявляемых друг другу за все века предыдущей истории.
Для оценки репрессий нам, русским, еще предстоит отыскать правильные слова, которые, с одной стороны, должны безоговорочно признавать уничтожение людей своего и чужих народов злом, а с другой — не уничижать достоинство страны, чтобы мы не поступались любовью к Отечеству. Ведь народ и составляет Отечество, и он не должен нести ответственности за дела режима, от которого сам пострадал. Кроме того, наш народ в 1991 году сам освободился от системы идеологического монополизма, благодаря чему мы живем сегодня в новой России.
И нет никакого унижения в том, чтобы склонить колени в скорбном поклоне не перед какой-то политической силой, а перед своими собственными гражданами и перед своими соседями, погибшими от безбожного тоталитарного режима. Напротив, это достойный поступок. Сегодня, когда виновные уже давно в могилах, нам остается только одно — вместе чтить память жертв, наравне с погибшими в Великой Отечественной и других войнах. И делать все, чтобы предотвратить повторное возникновение в Европе таких политических режимов, которые ни во что не ставят человеческие жизни.
*Польская операция РККА (17 сентября — 29 сентября 1939 года) стала итогом ранее достигнутой договоренности СССР и Германии (пакт Молотова–Риббентропа) о разделе сфер влияния в Восточной Европе и Прибалтике. — Ред.
Памятник Трех Крестов в Светокшистском воеводстве недалеко от Кракова. У подножия монумента изображение Божией Матери Катынская.
Фото Тимека Джеди, http://picasaweb.google.com/tymekjedi
Богородица прижимает к груди солдата с простреленной головой.
Фото Тимека Джеди, http://picasaweb.google.com/tymekjedi
