Многие знают, что первые три века жизни христианской Церкви называются «периодом гонений». Только в 313 году император Константин Великий издал так называемый «Миланский эдикт» о свободе вероисповедания в Римской империи. По сути, это означало, что христианству разрешили выйти из подполья. Ведь до этого власти отказывали христианам в праве на существование. С I по IV в.в. тысячи последователей Христа были казнены. Достаточно посмотреть на церковный календарь: каждый день отмечается память мучеников, пострадавших именно в ту эпоху.
За что же судили первых христиан? Чем официальная римская власть обосновывала их уничтожение? Могли ли они оправдаться? На эти вопросы вполне могут ответить власти Римской империи и даже сам император. История донесла до нас их мнение.
В начале II века наместником императора (по сегодняшней терминологии – губернатором) в одной из провинций огромного римского государства был человек по имени Гай Плиний Цецилий Секунд (61 – 114 г.г.). Начав свою карьеру в качестве адвоката, он быстро достиг высокого положения и занимал ряд высших государственных должностей. Возможно, его имя и стерлось бы из анналов истории, если бы до нас не дошел сборник его писем. Эти письма содержат ценный материал по экономической и политической жизни Римской империи на рубеже I-II в.в., в них представляется целая галерея портретов его современников. Одно из писем представляет для нас особый интерес.
Будучи в течение двух лет (111 – 113 г.г.), наместником провинции Вифиния и Понт (южное побережье Черного моря, территория современной Турции), Плиний столкнулся там с христианскими общинами. Сначала он действует и разбирается с христианами самостоятельно. Но масштабы нового явления заставляют его обратиться к императору Траяну. Причем Траян был для Плиния не только начальником, но и хорошим другом. Плиний пишет письмо кесарю и просит совета. Кстати, его послание уникально тем, что это единственное дошедшее до нас подробное свидетельство нехристианского источника того времени о жизни первых христиан и отношении к ним официальной римской власти.
Плиний – императору Траяну
Я имею официальное право, господин, все, в чем у меня возникнет сомнение, докладывать тебе. Ибо кто лучше тебя может руководить моей нерешительностью или наставлять меня в моем невежестве?
Я никогда не участвовал в изысканиях о христианах; поэтому я не знаю, что и в какой мере подлежит наказанию или расследованию. Я немало колебался, надо ли делать какие-либо возрастные различия, или даже самые молодые ни в чем не отличаются от взрослых, дается ли снисхождение покаявшимся, или же тому, кто когда-либо был христианином, нельзя давать спуску; наказывается ли сама принадлежность к секте, даже если нет налицо преступления, или же только преступления, связанные с именем [христианина]?
Пока что я по отношению к лицам, о которых мне доносили как о христианах, действовал следующим образом. Я спрашивал их: христиане ли они? Сознавшихся я допрашивал второй и третий раз, угрожая казнью; упорствующих я велел вести на казнь. Ибо я не сомневался, что, каков бы ни был характер того, в чем они признавались, во всяком случае упорство и непреклонное упрямство должно быть наказано. Были и другие приверженцы подобного безумия, которых я, поскольку они были римскими гражданами, отметил для отправки в Город Рим (Римское гражданство являлось большой привилегией подданных империи. Наместник провинции, коим был Плиний, не мог своей властью подвергнуть лиц, имевших римское гражданство, ни телесным наказаниям, ни смертной казни. Для этого их отправляли в столицу на суд самого императора).
Скоро, когда, как это обычно бывает, преступление стало по инерции разрастаться, в него впутались разные группы. Мне был представлен анонимный донос, содержащий много имен. Тех из них, которые отрицали, что принадлежат или принадлежали к христианам, причем призывали при мне богов, совершали воскурение ладана и возлияние вина твоему изображению, которое я приказал для этой цели доставить вместе с изображениями богов, и, кроме того, злословили Христа, – а к этому, говорят, подлинных христиан ничем принудить нельзя, – я счел нужным отпустить.
Другие, указанные доносчиком, объявили себя христианами, но вскоре отреклись: они, мол, были, но перестали – некоторые три года назад, некоторые еще больше лет назад, кое-кто даже двадцать лет. Эти тоже все воздавали почести твоей статуе и изображениям богов и злословили Христа.
А утверждали они, что сущность их вины или заблуждения состояла в том, что они имели обычай в определенный день собираться на рассвете и читать, чередуясь между собою, гимн Христу как Богу, и что они обязываются клятвой не для какого-либо преступления, но для того, чтобы не совершать краж, разбоя, прелюбодеяния, не обманывать доверия, не отказываться по требованию от возвращения сданного на сохранение. После этого (то есть утреннего богослужения – Ред.) они обычно расходились и вновь собирались для принятия пищи, однако обыкновенной и невинной, но это они якобы перестали делать после моего указа, которым я, согласно твоему распоряжению, запретил гетерии (профессиональные и религиозные союзы свободных граждан – Ред.).
Тем более я счел необходимым допросить под пыткой двух рабынь, которые, как говорили, прислуживали [им], [чтобы узнать], что здесь истинно. Я не обнаружил ничего, кроме низкого, грубого суеверия. Поэтому я отложил расследование и прибегнул к твоему совету.
Дело мне показалось заслуживающим консультации главным образом ввиду численности подозреваемых; ибо обвинение предъявляется и будет предъявляться еще многим лицам всякого возраста и сословия обоего пола. А зараза этого суеверия охватила не только города, но и села и поля; его можно задержать и исправить. Установлено, что почти опустевшие уже храмы (языческие – Ред.) вновь начали посещаться; возобновляются долго не совершавшиеся торжественные жертвоприношения и продается фураж для жертвенных животных, на которых до сих пор очень редко можно было найти покупателя. Отсюда легко сообразить, какое множество людей еще может исправиться, если будет дана возможность раскаяться".
(Плиний Младший. «Письма», книга X, письмо N 97. Цит. по книге «Иисус Христос в документах истории», стр. 157-159).
До нас дошел ответ императора на это письмо. Интересно, что подобные письменные ответы имели тогда силу государственных законов. До этого момента не существовало никаких официальных распоряжений римского правительства относительно христиан. Так что именно император Траян в своем ответе Плинию на долгое время определил отношение к христианству со стороны официальной римской власти. (В.В. Болотов. Собрание церковно-исторических трудов. Т.3, стр. 79, 494).
Император Траян — Плинию
Ты действовал, мой Секунд, как должно, при разборе дел тех, о которых тебе донесли как о христианах (император подтвердил, что гонения нужны – Ред.). В самом деле, нельзя установить ничего обобщающего, что имело бы определенную форму. Разыскивать их не надо; если тебе донесут и они будут уличены, их следует наказывать; с тем, однако, кто станет отрицать, что он христианин, и докажет это делом, то есть молитвой нашим богам, то какое бы ни тяготело над ним подозрение в прошлом, он ввиду раскаяния получает прощение. Доносы, поданные без подписи, не должны иметь места ни в каком уголовном деле. Это очень дурной пример и не в духе нашего века.
(Там же, стр.159)
Судя по переписке, Плиний с Траяном очень хорошо понимали друг друга, однако современный человек все же с трудом улавливает причины гонений. Неужели христиан судили и казнили только за то, что человек назвался христианином и не отказался называться им впредь?
А ведь именно такой вывод следует из письма Плиния и ответа Траяна. Только один раз губернатор обмолвился, что за ними, возможно, числятся какие-то преступления. Но даже под пыткой люди, подозреваемые в христианстве, не могли признаться ни в чем, кроме того, что в определенный день недели они собираются, молятся Христу, и дальше в прикровенной форме рассказывают о Таинстве Причастия (Плиний писал о том, что христиане на своих собраниях принимают «обыкновенную и невинную пищу».
Плиний не случайно обратил на это внимание Траяна. В I веке среди простого народа бытовало мнение, что христиане организовывали так называемые «фиестовские вечери». Это выражение связано с одним из самых мрачных древнегреческих мифов о царе Фиесте, которому его брат Атрей подал в качестве угощения мясо его собственных детей. Так Атрей отомстил Фиесту за то, что тот соблазнил жену Атрея и при её помощи выкрал из стада брата златорунную овцу, обладатель которой должен был получить царскую власть. Именно таковым было, по всей видимости, представление язычников о главном Таинстве Церкви — Евхаристии — причащении верующих Тела и Крови Иисуса Христа. Ходили слухи, что христиане питаются какой-то кровью, следовательно, они закалывают младенцев. Если же христиане и говорят о хлебе, то в народном представлении это означало только одно — прежде, чем заколоть младенца, они посыпают его мукою. Однако и простой народ, и римская власть уже к началу II века поняли нелепость таких представлений о том, что творилось на христианских богослужениях (В.В. Болотов. Собрание церковно-исторических трудов. Т.3, стр. 79, 494). То есть речь идет о религии и вере.
Ничего преступного, с нашей точки зрения, вроде бы не происходит. Почему же христианство так не нравилось Риму и почему государственный чиновник настолько обеспокоен распространением этого учения, что апеллирует к самому императору? А тот, в свою очередь, не отсылает Плиния в «комиссию по религиозным вопросам при правительстве Римской империи», а сам принимает активное участие в решении, с нашей точки зрения, сугубо религиозной проблемы.
Дело в том, что за два тысячелетия, прошедшие со времен Плиния и Траяна, коренным образом изменилось представление о том, что такое религия. И это изменение произошло как раз благодаря христианству. В чем изменение? Современный человек убежден, что вера — это вопрос, в первую очередь, совести. Нынешние законы, посвященные религии, так и называются — законы о «свободе совести». При этом человек, по своим религиозным убеждениям, может быть хоть сатанистом. И никто не вправе запретить ему поклоняться своему кумиру. Власть может преследовать его только в том случае, если он совершит определенные действия, запрещенные уголовным кодексом.
В I веке представления о религии были иными. Под религией римляне понимали не внутреннее убеждение, которое, конечно, недоказуемо, а факт внешнего, обрядового почитания богов (В.В. Болотов. Собрание церковно-исторических трудов. Т.3, стр. 37). Римская империя объединяла огромное количество народов и племен. Каждый народ верил в то, что у него есть свои небесные покровители. Римская власть поступала следующим образом: она включала в свой пантеон местных богов всех покоренных народов. Но, в свою очередь, требовала такого же лояльного отношения к богам Рима. Вообще-то никто, кроме иудеев (об отношении израильтян к римской религиозной политике «Фома» писал в февральском номере за 2004 год) и не противился этому. И не потому, что все боялись Рима. Просто для языческого сознания это было нормой.
Над богами всех покоренных народов, присутствовавших в римском пантеоне, был надстроен культ римского императора. Он тоже почитался богом.
Для язычников это было, опять же, совершенно естественно, для них хороший бог – это сильный бог, способный влиять на земные судьбы людей. Если боги какого-то народа не в состоянии были защитить их от римского кесаря, значит, этот кесарь имеет реальную божественную власть и нужно просто признать эту власть божественной на основании права силы.
И вдруг над все этим культом обожествленной земной власти звучат слова Христа: «Отдавайте кесарю кесарево, а Божие Богу» и «Царство Мое не от мира сего». Для современного человека это очевидно, а для людей I века такие фразы имели революционное звучание. Следуя им, христиане отказывались считать богами кого бы то ни было, тем самым непозволительно «оскорбляя» богов всех народов Римской империи. Но самое страшное заключалось в том, что они отказывались поклоняться императору. В этом отношении христиане выглядели самыми настоящими государственными, политическими преступниками.
Само название кесаря только «господином» было, на взгляд римлян, преступлением со стороны христиан. Потому что полный титул римского императора был «Господин и бог наш» (В.В. Болотов. Собрание церковно-исторических трудов. Т.3, стр. 40-41).
Хотя Церковь с момента своего рождения всегда следовала словам апостола Павла: «Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божьему установлению…» (Рим 13:1-2). Но Церковь никогда не делала отсюда вывод, что по требованию власти можно отречься от Христа.
При этом мученики не были ни анархистами, ни ненавистниками государства. В этом смысле показательны судебные протоколы, которые вели римские суды (христиан никогда не казнили без суда). Вот выдержка одного из таких протоколов. Судят одного из христианских епископов. Судья обращается к нему с вопросом: «Как верноподданный римского государя, живущий по римским законам, ты должен, конечно, любить своего государя?». Епископ отвечает: «Кто же больше любит римского императора, как не христиане, которые денно и нощно молятся о благоденствии государя, войска и всей Римской империи?». «Хвалю за такое убеждение, — сказал судья, — но, чтобы твое верноподданничество сделалось для императора еще яснее, принеси ему жертву». Епископ отказался поклоняться статуе кесаря и был казнен (В. В. Болотов. Собрание церковно-исторических трудов. Т.3, стр.40-41.)
Парадокс заключался в том, что, большинство римских граждан вовсе не считало императоров богами. Более того, многие римляне, особенно знатные и образованные, были попросту атеистами. Но вопрос стоял не о свободе совести, а о необходимости исполнять государственную обязанность.
Речь шла о том, что римские поданные в определенное время должны были являться в храм и молиться признанным властью богам, приносить жертвы перед статуями этих богов и статуей кесаря.
Из письма Плиния видно, что некоторые христиане просто страшились неминуемой казни и заявляли, что перестали быть христианами. Кстати, когда гонения заканчивались, тысячи таких людей пытались покаяться и вернуться в Церковь, потому что в душе они все же оставались верующими. Как сама Церковь относилась к таким людям – это уже совершенно другая тема.
Однако большинство христиан «периода гонений» отказывались разделять свою веру с гражданскими обязанностями по обожествлению государства. Хотя римляне готовы были признать Христа и получить от христиан лицемерную формулу, что «Бог у них в душе». Посмотрите, как Траян осаживает Плиния, ведь тот хочет, чтобы, кроме жертвы богам, желающие покаяться еще и злословили Христа. Однако Траян пишет, что достаточно просто жертвы. Христиане не шли и на это. Вопреки сложившемуся мнению, их казнили вовсе не за веру во Христа, а за то, что они отказывались воздавать божественные почести кому-либо, кроме Христа. История показала, кто был прав. Благодаря римским судам над христианами, благодаря свидетельству мучеников — (русскому слову мученик в греческом языке соответствует слово martуs — свидетель) человечество осознало и до сих пор понимает религию именно как вопрос совести и внутреннего устроения человека. При этом политический строй государства, в котором он живет, может быть любым.
