Эта фотоистория посвящена деду моей супруги Кати. Катин отец, Александр Валентинович и его сестра, Мария Валентиновна, давно мечтали поклониться могиле отца. И вот летом 2010 года нам удалось попасть на Псковщину, в места, где окончился его земной путь. А ещё — мы с Катей впервые увидели фотографии и последнее письмо, которое прислал Валентин Трусов с фронта за 14 дней до гибели... Вот его начало. Оно, само по себе, безыскусное (если не дочесть письмо до конца):
«Здравствуйте, дорогие мои Настя, Мамы, Папа, Оля, Вася, Алочки, Полина, Вова, бабушка Устинья Крепко вас всех обнимаю и целую. Вы за меня расцелуйте Шурика и Марусю. Я пока жив-здоров, чего и вам желаю...» — так начинается последнее письмо Катиного деда, 29-ти лет от роду, написанное 8 января 1944 года.
«Шурик» давно уже стал дедушкой (две внучки за его спиной, а есть и ещё), а младшая, «Маруся», теперь прабабушка — у внучки недавно родился ребёнок...
На этом фото Валентин ещё почти юный. Снимок сделан через несколько лет после окончания школы — он тут вместе со знакомой девушкой. Интеллигентный. Пальцы тонкие. А сам родом из подмосковной деревни, и был сначала рабочим, а потом мастером-электриком одного из московских заводов...
Повоевать Валентину довелось год. Призвали зимой — к лету получил ранение, лечился, даже успел заехать домой в отпуск и несколько дней повидать жену Настю, детишек и маму. Потом снова на фронт. И ещё полгода войны, которая кончилась для него в январе 1944-го...
Продолжу читать письмо.
Часть его, которую публиковать не стану — это мягкие упрёки в том, что редко пишут ему родственники. Они не были виноваты — просто не все письма доходили на «передок» полевой почтой... Первые пара страниц написаны аккуратным почерком, явно не на коленке. Но в какой-то момент и интонация письма и даже почерк меняется. И начинается разговор о том, что не могло не затронуть каждого из нас:
«Настя, я теперь отпустил усы. Ребята меня зовут отец. Да и пора уже. Как не крути, а мне уже пошел 30 год. Проклятый Гитлер выкинул из моей жизни хорошее время. Да и всю нашу страну заставил страдать. Но теперь пришел его черед расплачиваться. На всех фронтах ему попадает. А эти бои должны стать решающими. Может быть придется...»
Страничка кончилась. Ему не было ещё тридцати, но для солдат он уже был отец. Они все оказались моложе его, и многие восемнадцати- девятнадцатилетние лежат сейчас рядом с ним в братской могиле.
Переворачиваем. Последняя страничка письма. Последние в жизни строки...
«...сложить свою голову в них. Но зато я буду уверен что вы будете жить, как и жили в свободной стране. счастливо и без нужды. Сейчас мы все горим одним желаньем поскорее разбить проклятых извергов. Настя, жду с нетерпением от вас писем. Пишет ли Ванюшка домой, как идут у него дела? Жду весточек. Крепко вас всех обнимаю и целую. Искренне любящий Вас
Валентин.
8 / I- 44 года.»
Ему оставалось жить ровно две недели.
Трусов Валентин Петрович, 1914 года рождения, гвардии ефрейтор 141-го гвардейского полка 46-й гвардейской дивизии погиб в бою возле деревеньки Малашково Пустошкинского района Псковской области.
Последним приютом для более чем двух тысяч погибших в этих местах солдат и офицеров стала братская могила возле этой деревни под названием Алушково. Свезли и похоронили тех, чьи могилы были по всей округе. Но в земле по-прежнему ищут и находят всё новых и новых павших.
Александр Валентинович, «Шурик» из письма, ищет фамилию отца в огромном могильном списке...
Ефрейтор Трусов В. П. И ниже — однофамилец...
