музыкант, певчая, преподаватель музыкально-коррекционных занятий для детей
Окна моей квартиры выходят на детский сад.
И если звезды ко мне благоволят, и я встаю в одиннадцать, то выползаю на кухню как раз к детсадовской прогулке, которая с высоты двенадцатого этажа напоминает картину Брейгеля. Хорошо, что не Босха, но это с какого ракурса смотреть, конечно.
И вот пью я чай, да смотрю в окно: ни дать ни взять Обломов. Гляжу на копошащихся муравьев внизу, да о высоком думаю. В халате с дыркой под мышкой, но это уже несущественные детали.
Пока я чай прихлебывала, внизу драма разгорелась. Рыцарь лет шести с упоением добивался внимания прекрасной дамы, гоняя ее по площадке. В какой-то момент барышня упала носом в снег, и рыцарь рухнул рядом с ней, видимо, из чувства солидарности.
А меня сразу воспоминания накрыли, ностальгия одолела.
В мои четыре года жизнь была полна романтики! Лёша из пятиэтажки и Стёпа из первого подъезда добивались моей благосклонности с завидным упорством. Они по очереди (график прогулок у них не совпадал), таскали мои санки (пустые и со мной вместе, как повезет). Делились конфетами.
Стёпа сильно заикался, поэтому ухаживал молча. Я его за это уважала. Как-то на день рождения его пригласили в гости, и я перед этим устроила целую сцену, уговаривая маму надеть на мои пальцы сразу все шесть колец в виде клубнички. А еще непременно на голову корону. И туфли с бантиком. Иначе я не пойду встречать гостей. Видимо мой прикид был настолько ослепителен, что когда я вышла в коридор, Стёпа сначала остолбенел, потом разревелся ― его увели домой.
Лёша был побойчее (это потому что он никогда не видел мою корону). С ним мы встречались исключительно замотанные с ног до головы шарфами, в валенках и варежках на резинке. Поэтому он просто обещал на мне жениться. Но его всегда уводили с прогулки раньше, чем он успевал сделать мне официальное предложение руки и сердца.
Пока я всё это с умиленно-блаженной улыбкой вспоминала, юные влюбленные лежали на снегу, переводя дыхание. «Что-то долго», ― подумала я и присмотрелась. Я моргнула раз. Моргнула два. Потом взяла бинокль. Рыцарь без страха и упрека лихо закапывал свою прекрасную даму в снег.
Возникла пауза. В моей голове откуда-то взялся Карандышев и истерично закричал: «Так не доставайся же ты никому!» И тут ребят подхватили воспитатели и забрали есть кашу с комочками.
Читайте также:
Как я вешал полку для вазочек жены
