Владимир Лавров, доктор исторических наук, заместитель директора по науке Института российской истории РАН:
Когда заходит речь о фальсификаторах истории, сразу вспоминают перебежчика Виктора Суворова (Резуна), написавшего в «Ледоколе», что Сталин готовился напасть на гитлеровскую Германию. С нашей стороны сразу последовали обвинения Суворова во лжи. А затем сами российские историки установили по документам, что генштаб СССР разрабатывал подобные планы (см., например: Мельтюхов М. и др. Неправда Виктора Суворова. М., 2008. Т. 2. С. 66–75).
Таков только один пример, показывающий, насколько сложна проблема фальсификаций. Причем многие документы о происходившем тогда остаются засекреченными. Спрашивается: что еще не спешим предать гласности?
Мне не близки ни риторика, отрицающая саму необходимость противостоять историческим фальсификациям, ни административный восторг и стремление составлять списки фальсификаторов (что уже происходит). Ситуация, в которой оказались все — и историки-профессионалы, и обычные граждане, и политики, — крайне непроста. Давайте же взглянем, на каком фоне создаются фальсификации и происходит борьба с ними.
Во-первых, до сих пор в массовом сознании не преодолена самая масштабная историческая фальсификация: искажение истории России в марксистско-ленинском духе. Например, многие до сих пор воспринимают нашу историю до 1917 года как некую «черную дыру» — мол, мало что тогда было, кроме нищеты, невежества и самодурства. Причем так думают не только коммунисты — усвоенные с детства штампы могут сочетаться с разным мировоззрением.
Во-вторых, это очень низкая историческая культура российского общества. Большинство черпает свои представления из кино и развлекательной литературы. Люди сейчас способны поверить самым фантастическим фальсификациям, потому что у них нет ни глубоких знаний, ни критического мышления, ни представления о том, как вообще работают профессиональные историки. Что же до положения последних, то оно бедственное. Средний возраст сотрудников нашего Института российской истории — далеко за пенсионный. Иных уж нет, а те далече. Что будет через 5-10 лет? А способная молодежь в науку не спешит, поскольку не видит никаких материальных перспектив.
В-третьих, это процессы, происходящие в общественном сознании, — я прежде всего говорю о «ползучей сталинизации». Движение тут двустороннее: в народе (видимо, как реакция на отвратительные стороны нынешней жизни) возникает миф о замечательном сталинском СССР, а сегодняшняя политическая элита нередко посылает одобряющие сигналы — появляющиеся то тут, то там памятники Сталину; плакаты с его изображением, которыми ко Дню Победы правительство Москвы планирует обклеить город; учебное пособие по истории, где Сталин назван «эффективным менеджером» и где морально оправдываются кровавые репрессии... Поэтому объявленную сверху борьбу с фальсификациями многие воспринимают как официальное прикрытие этой самой сталинизации.
Получается, что, с одной стороны, необходимо бороться с фальсификациями, поскольку ослабленному общественному организму инфекции крайне опасны, но с другой — велик риск превратить эту борьбу в обычную и очередную компанейщину, если не во что-то похуже. Ведь понятие фальсификации размыто — а это значит, что открываются возможности для произвола, сведения личных счетов, доносов, которые уже пишутся. К счастью, пока не проходит идея уголовного преследования историков за фальсификации. Но кто знает, к какому беспределу это могло привести в без пяти минут тоталитарной стране?
Единственный цивилизованный и плодотворный метод борьбы с фальсификациями — просвещение. Поэтому Институт российской истории в сотрудничестве с Президентской комиссией по борьбе с фальсификациями выпустил несколько интереснейших книг о предвоенной и военной истории СССР. Правда, опять крошечным тиражом. А стоило бы и тираж увеличить, и современные интернет-ресурсы создавать для размещения подобной литературы, и писать популярные книги для студентов и школьников. Но для этого академическим институтам требуются принципиально иные возможности, а историки должны трудиться преимущественно по основному месту работы, а не бесконечно подрабатывать, чтобы свести концы с концами…
И последнее: об исторических фальсификациях ведутся жаркие споры не только в светской, но и в православной среде. Больно видеть, как они ведутся: сколько озлобления, ненависти выливается на оппонентов. О ком бы и о чем бы ни шла речь: о Сталине, о Псковской миссии, о Власове, люди забывают о любви, о милосердии (не говорю уже об элементарной вежливости). То есть сами по себе важные вопросы, достойные обсуждения в Церкви, становятся яблоком раздора, разжигают страсти. А страсти — питательная среда для всякой лжи, в том числе и для исторических фальсификаций. Думаю, всем нам, христианам, стоило бы почаще вспоминать: там, где нет любви, там нет и правды.
Фото Владимира Ештокина
