Пришлось мне как-то ехать в город по делам. В Зеленогорске оставалось время, и я решил зайти в храм. Поговорил с батюшкой, приложился к иконам и вышел снова на шоссе. Короткий зимний день уже клонился к вечеру, а я все стоял на обочине и корил себя за то, что сразу не пошел на станцию. Набитые маршрутки пролетали мимо, а тащиться на рейсовом мне не хотелось, я все надеялся, что прихватит попутка. Прошло еще около получаса, я совсем закоченел и решил уже двинуться к электричке. И вдруг около меня тормозит обшарпанного вида фургончик. Водитель за стеклом делает какие-то непонятные мне знаки. «Дорогу, что ли, просит объяснить?» — решил я, наклоняясь и открывая дверцу.
— Куда едешь, дарагой? — с характерным акцентом спросил меня шофер, еще не старый мужчина с темными с проседью волосами и небольшой бородкой.
— Да вот, в город, — без особой надежды сказал я хриплым от холода голосом.
— Садись, подвезу, одному скучно!
Я уселся рядом с водителем. В кабине было тепло, и я расстегнул верхнюю пуговицу пальто. «Слава тебе, Господи! Если все будет хорошо, к шести буду на месте и все успею, — подумалось мне, — главное, на въезде не застрять в пробке.»
— Куда едешь: по делам или домой? — спросил водитель, оборачиваясь ко мне всем корпусом.
— Да по делам, еще сегодня нужно обратно успеть, — коротко ответил я.
— А я, вот, подарки детям возил, знаешь санаторий на Приморском? — поделился со мной собеседник, видно соскучившийся за долгую дорогу. — Завтра опять поеду, теперь уже в сторону Приозерска, там тоже много точек.
— По санаториям развозите, к Новому году? — поддержал я беседу.
— По санаториям, детским домам, лагерям, где уже смены заехали.
— И все один, без попутчиков?
— Чаще один. Иногда кого подхвачу на дороге, все веселее вдвоем ехать, особенно если далеко от города, иногда часов по восемь кряду приходится колесить.
— Ну и как? Не думаете работу менять?
— Менять?... — задумчиво переспросил водитель. — Да что тут менять. Знаешь, я полжизни по зонам провел, как в молодости по глупости первый раз попал, так и пошло. Ничего делать не умею, воровать только.
Мужчина искоса глянул на меня, интересуясь моей реакцией на свое признание.
Я пожал плечами:
— Бывает...
Что я еще мог сказать в ответ? Произнести небольшую проповедь на тему, мол, воровать — это грех? Из возраста неуемного проповедничества я всё же уже вышел. Хотя, признаюсь, мне немного неуютно стало. «А если он еще и грабитель по совместительству? Стукнет сейчас монтировкой по башке — и поминай, как звали. А у меня деньги с собой казенные, сумма немалая». Я машинально прижал локоть поближе ко внутреннему карману. Водитель усмехнулся, видимо отметив в зеркальце этот мой жест. Мне стало неудобно, если бы он хотел меня ограбить, то вряд ли признался бы в своей «профессии». Но не будешь же извиняться. Я неловко помолчал, а потом решился спросить:
— Ну, вот машину водить умеете.
— Да, умею. Научился по случаю. Знаешь, в последний раз мне как-то совсем тошно стало, жизнь проходит, а я ничего толком и не видел. Решил: все, баста. Вышел, вот работу удалось найти. Я вот так перед Новым годом детям привезу подарки, они ко мне кинутся, облепят. Малышня: теребят, спрашивают, что привез. Прыгают вокруг, как кузнечики. И такая мне радость от этого. Прямо дед Мороз какой! — он рассмеялся. — Дед Мороз Ибрагим. Это меня так зовут. Ибрагим. Или Абрам иначе. Отец мусульманин был. А сам я даже не знаю, то ли верю, то ли нет. Верю, наверное, что не все здесь окончится. По земным меркам я, вроде, свое получил, а как по тамошним? Вот сейчас от меня радость детям и мне радостно, а раньше — какая радость была? Кураж только. Может, и надо только радость какую развозить... Грузовиками... — Ибрагим рассмеялся, но как-то невесело, потом снова задумался.
Машина уже прошла кольцевую, поток на дороге усилился, водитель молчал. Может, жалел, что лишнее сказал, или просто задумался. Да и что тут можно было добавить?
