Дармштадт, родина ландграфов, курфюрстов, а затем великих герцогов Гессенских и Рейнских, связан с Россией давними династическими узами. Четыре Гессен-Дармштадтские принцессы стали частью русской и немецкой истории — Наталья Алексеевна, первая жена великого князя Павла Петровича, впоследствии императора Павла I, Мария Александровна, супруга Александра II и мать Александра III, Елизавета Федоровна, супруга великого князя Сергея Александровича, и, наконец, Александра Федоровна, супруга Николая II.
Две из них были коронованы, а Елизавета Федоровна, 150-летие которой отмечалось в прошлом году, канонизирована Церковью как преподобномученица.
Почему Дармштадт? Это случайность или все же в выборе этого небольшого города на германской «ярмарке невест» присутствовала некая закономерность? Думается, что справедливо и то, и другое, если, разумеется, отнести к разряду случайностей любовь с первого взгляда, лежавшую в основе (по крайней мере) трех из четырех гессен-дармштадтских браков наследников российского престола. Но были и соображения более фундаментальные. Со времен Петра I, покончившего с «кровной изоляцией» Романовых, в выборе невесты для наследника престола превалировали мотивы политической целесообразности. Если своего сына Алексея Петр женил на Софье-Шарлотте Брауншвейг-Вольфенбюттельской, сестре будущего германского императора Карла VI, то женихов для своих дочерей и племянниц он искал в северогерманских княжествах, продолжая политику овладения побережьем Балтики, начатую Северной войной.
Екатерина II отошла от петровской традиции использовать династические браки как средство усиления русского влияния вдоль побережья Балтики. Вектор ее политики был нацелен на юг — в направлении Черного моря, Крыма, Балкан, Константинополя. Возможно, поэтому обе супруги ее сына Павла Петровича, как и жены внуков — Александра и Константина, были выбраны Екатериной в княжествах Центральной и Южной Германии — Дармштадте, Вюртемберге, Бадене и Саксен-Кобурге. Играло свою роль и родство, в котором императрица находилась с королевскими домами Пруссии, Дании и Швеции.
Наталья Алексеевна: заложница политической борьбы
Выбор невесты для Павла Петровича, которому в 1773 г. исполнилось 19 лет («русское совершеннолетие»), Екатерина поручила датскому дипломату на русской службе барону Ассебургу. Задача непростая. И не только потому, что отношения императрицы с сыном, считавшим, что мать узурпировала по праву принадлежащий ему престол, никогда не отличались взаимным доверием. Дело в другом: 1773 год был, пожалуй, самым трудным в 34-летнем царствовании великой императрицы. Первый раздел Польши, Пугачевское восстание, продолжавшаяся пятый год война с Турцией, заключение мира с которой зависело от отношений с Пруссией и Австрией, ревниво следившими за военными успехами России. Из немецких принцесс, подходивших по возрасту для великого князя, внимание Екатерины остановилось было на Луизе Саксен-Кобургской, однако та отказалась переменить вероисповедание с лютеранского на православное. Принцесса Вюртембергская София-Доротея, впоследствии ставшая второй женой Павла, была еще ребенком — ей едва исполнилось 13 лет. Так очередь дошла до дочерей ландграфа Гессен-Дармштадтского Людвига. Ландграф, служивший в австрийской армии, был ревностным протестантом, но жена его, Каролина-Луиза, прозванная за свои выдающиеся качества Великой ландграфиней, прекрасно поняла выгоду русского брака. Брачного союза между Гессен-Дармштадтом и Петербургом желал и прусский король Фридрих II, племянник которого, наследный принц Пруссии Фридрих-Вильгельм, был женат на старшей дочери ландграфа, Фредерике.
В середине июня 1773 г. Каролина с тремя дочерьми — Амалией, Вильгельминой и Луизой — прибыла в Петербург. Венчание наследника престола со второй дочерью, нареченной при переходе в православие Натальей Алексеевной, состоялось в сентябре того же года. На свадьбе присутствовали Дени Дидро и Фридрих-Мельхиор Гримм, состоявшие в многолетней переписке с Семирамидой Севера.
Екатерина связывала с дармштадтским браком и далеко идущие династические планы. Речь шла о создании семейного пакта государей Северной Европы — России, Пруссии, Дании и Швеции путем заключения браков дочерей ландграфа Гессенского с датским королем Христианом VII и братом шведского короля герцогом Карлом Зюдермандляндским. При Екатерине план семейного пакта, правда, осуществить не удалось.
Судьба Наталии Алексеевны сложилась трагично. Близко принимая к сердцу унизительное положение мужа, не допущенного Екатериной к государственным делам, она оказалась тесно замешанной в борьбу политических группировок, развернувшуюся у подножия русского престола. Ее репутацию погубил Андрей Разумовский, сын последнего гетмана Украины, настолько сблизившийся с великокняжеской четой, что жил на их половине в Зимнем дворце. 15 апреля 1776 г. Наталья Алексеевна скончалась родами. После ее смерти Екатерина показала сыну перехваченную интимную переписку Разумовского с великой княгиней…
Мария Александровна: супруга освободителя
Мария Александровна была и по характеру, и по отношению к политике полной противоположностью первой супруге Павла I. Александр II, будучи еще наследником престола, страстно влюбился в нее, когда в 1838 г. он посетил Дармштадт в ходе европейской поездки. Гессен-Дармштадтской принцессы даже не было в списке невест, одобренном его отцом, Николаем I. Александра Федоровна, супруга Николая I, настолько близко приняла к сердцу двусмысленные обстоятельства ее рождения (с 1820 г. мать Марии Александровны принцесса Вильгельмина Баденская жила отдельно от своего супруга Людвига II, ее отцом считался эльзасец барон Август де Гранси), что сама ездила в Дармштадт познакомиться с невестой. Свадьба была сыграна 16 апреля 1841 г. Мария Александровна родила 8 детей, из них 6 сыновей, надолго решив проблему престолонаследия.
Быть женой царя-реформатора — нелегкий крест. Прожив до коронации 15 лет в николаевской России, Мария Александровна глубоко чувствовала необходимость перемен, сочувствовала освобождению крестьян, последовавшему 19 февраля 1861 г. Имея широкий круг друзей не только в придворных кругах, но и среди интеллектуальной элиты России (К. Ушинский, А. Тютчева, П. Кропоткин), она умела не афишировать свое несомненное влияние на супруга. Ее фрейлина, Анна Тютчева, дочь великого поэта, близкая к славянофилам, напрасно добивалась от нее в трагические дни конца Крымской войны хотя бы косвенного осуждения николаевских порядков, приведших Россию к военной катастрофе. «Она или святая, или деревянная», — в отчаянии записала Тютчева в своем дневнике. На самом деле Мария Александровна, как впоследствии и Елизавета Федоровна, обладала незаменимым качеством быть незаметной, полностью раствориться в муже, творить добро в тишине.
Имя Марии Александровны в России крепко связано с историей дворянской благотворительности, корни которой имеют прямое отношение к традициям Дармштадта. В становлении духовного облика Марии Александровны, как и других Дармштадтских принцесс, особую роль сыграли две замечательные женщины, жившие в Гессене в XII–XIII веках — Хильдегард из Бингена, настоятельница монастыря в Рупертсберге, видевшая в христианской церкви место, где «лечатся народы», и св. Елизавета Тюрингская, основавшая первый госпиталь в Марбурге. В благотворительной деятельности Марии Александровны соединились социальное служение протестантизма и глубокая духовность православия. Первая председательница российского Общества Красного Креста, основанного Александром II после Крымской войны, она лично учредила в России 5 больниц, 8 богаделен, 36 приютов, 38 гимназий, 156 профессиональных училищ.
С исключительным достоинством вела себя Мария Александровна в трудных, порой критических обстоятельствах последних лет царствования Александра II. После рождения восьмого ребенка император завел вторую семью. Екатерина Долгорукова, родившая ему четырех детей, жила в Зимнем дворце этажом выше Марии Александровны. Через три месяца после смерти императрицы в 1880 г. она добилась от императора официального оформления брака. Только смерть Александра II от бомбы террориста 1 марта 1881 г. помешала осуществить план коронации светлейшей княгини Юрьевской.
После смерти Марии Александровны ее сыновья, включая императора Александра III, построили в память о ней храм св. Марии Магдалины в иерусалимской Гефсимании. Сейчас там русский женский монастырь, хранящий память о двух дармштадтских принцессах — Марии Александровне и Елизавете Федоровне, останки которой покоятся у правого клироса. Мария Александровна, воспринявшая всем сердцем православие, не канонизирована, но сестры молятся ей наравне с Елизаветой Федоровной. Они верят, что Мария Александровна отмолила мужа от шести покушений на его жизнь, седьмое, произошедшее после ее смерти, стало для него фатальным.
Александра и Елизавета: накануне катастрофы
Браки двух последних дармштадтских принцесс, Эллы и Алисы (будущих Елизаветы Федоровны и Александры Федоровны), с сыном и внуком Марии Александровны были осенены внутренним благородством этой незаурядной женщины. Венчание Елизаветы Федоровны и Сергея Александровича состоялось в апреле 1884 года, за 10 лет до замужества ее младшей сестры с цесаревичем Николаем, будущим императором Николаем II. Но знакомства обоих великих князей с дармштадтскими принцессами были как бы списаны с первой встречи их отца и деда с Марией Александровной в Дармштадте. Николай встретил Александру Федоровну на свадьбе ее старшей сестры Эллы. Александра Федоровна дала согласие на брак на свадьбе своего старшего брата Эрнста-Людвига и Виктории-Мелиты в апреле 1884 года в Кобурге. Ангелом-хранителем их браков, каждый из которых был по своему счастлив, стала Мария Александровна.
Елизавета Федоровна и Александра Федоровна, глубоко привязанные друг к другу, прожили очень похожие, но одновременно и очень разные жизни. Обе старались в меру сил поддерживать и укреплять своих Мужей. Но если Сергей Александрович был убежденным консерватором-антилибералом, то Николай II был скорее жертвой исторических обстоятельств, чем монархом, способным направлять ход истории в эпоху глубокого кризиса.
Идеалом Елизаветы Федоровны в критических обстоятельствах, в которых оказалась Россия в период между двумя революциями, была Жанна д’Арк, соединившая глубокую духовность с готовностью к самопожертвованию во имя долга. В письме Николаю II от 29 октября 1916 г., написанном уже после убийства Распутина, Великая матушка, как ее называли в России, сравнивала себя с Орлеанской девой, говорившей со своим королем Карлом VII от имени Божьего. Для Александры Федоровны грустным примером для подражания, особенно в период с августа 1915 г., когда ей приходилось порой брать ответственность за принятие решений в семье на себя, была Мария-Антуанетта. Трагическая ситуация с болезнью цесаревича Алексея, внесшая понятный, но от этого не менее иррациональный акцент в ее поведение, мало что меняла по существу дела.
В 1902 г. Сергей Александрович и Елизавета Федоровна выступили против сближения императорской четы с оккультистом мэтром Филиппом из Лиона. Последующее неприятие Елизаветой Федоровной Распутина окончательно развело сестер. Они примирились только на последнюю в их жизни Пасху, когда императорская чета была уже в Екатеринбурге, а Елизавета Федоровна находилась на пути в Алапаевск.
Думается, что среди глубинных причин, определивших их судьбу, была и полнота восприятия Елизаветой Федоровной и Александрой Федоровной духа Православия. Известно, что Александра Федоровна дала согласие на переход в православную веру после десятилетних болезненных переживаний, буквально накануне помолвки, ускоренной приближавшейся кончиной Александра III. Елизавета Федоровна приняла православную веру глубоко осознанно, по собственной воле, через семь лет после замужества. Еще в 1888 году, во время поездки на Святую землю на освящение храма св. Марии Магдалины, в котором ей предстояло упокоится, Елизавета Федоровна чувствовала себя неловко, будучи лишена возможности причащаться из одной Чаши со своим супругом (в первое время она делала книксен перед православными иконами). Вряд ли преувеличением будет сказать, что путеводительницей Елизаветы Федоровны в Православии наряду с глубоко религиозным мужем была и Мария Александровна. В великокняжеском дворце хранилась великая святыня — мантия преподобного Серафима Саровского, переданная Сергею Александровичу после кончины его матери.
Елизавета Федоровна продолжила и традиции благотворительности, которой так активно занималась Мария Александровна. Елизаветинскую общину милосердия она открыла после Ходынской катастрофы в декабре 1896 г. Ее благотворительная деятельность охватывала всю Россию — от подмосковной резиденции великих князей в Ильинском и Усове до Екатеринбурга и Перми. Великим памятником Елизавете Федоровне стала Марфо-Мариинская обитель милосердия, в которой соединились идеалы почитаемой в Дармштадте св. Елизаветы Тюрингской и Елизаветы, матери Иоанна Крестителя, во имя которой она была наречена при принятии Православия.
Императрица Александра Федоровна не менее активно занималась благотворительностью. Под ее покровительством находились родильные приюты и «дома трудолюбия», многие из которых она, не надеясь на общественный отклик, учреждала собственными усилиями и на собственные средства. Так в Царском Селе появились «Школа нянь», а при ней приют для сирот на 50 кроватей, инвалидный дом на 200 человек, предназначенный для солдат-инвалидов. В Петербурге была учреждена Школа народного искусства. Во время Первой мировой войны Александра Федоровна и четыре великие княжны стали сестрами милосердия, а Зимний дворец превратился в госпиталь.
Есть что-то промыслительное в том, что жизненные пути царственных мучеников трагически оборвались почти в один день — 17 и 18 июля 1918 г. — и совсем недалеко друг от друга — в Екатеринбурге и Алапаевске. Но посмертная судьба их оказалась разной. Великая княгиня Елизавета Феодоровна шагнула в бессмертие 4 февраля 1905 г., когда она сама собирала разворванные бомбой террориста части тела своего мужа, а затем посетила в тюрьме и простила его убийцу словами Евангелия — «ибо не ведают, что творят». В 1992 г. она и не покинувшая ее инокиня Варвара (Яковлева) были прославлены Русской Православной Церковью в сонме Новомучеников Российских.
И последний штрих. В усыпальнице храма св. Марии Магдалины в Иерусалиме, где более 60 лет (до перенесения в подклети храма) покоились мощи Елизаветы Феодоровны, с августа 1988 г. находится прах еще одной Дармштадтской принцессы — Алисы Греческой, дочери Виктории Баттенбергской. Приняв Православие в Греции в 1920 г., Алиса, жена наследника греческого престола принца Андреа, всю жизнь подражавшая своей тетке Елизавете Федоровне, пыталась устроить в Греции общину диаконис по образцу Марфо-Мариинской обители. Но не смогла. Оказалось, что духовный подвиг Елизаветы Федоровны возможен только в России.
Справка "Фомы"
В царствование Александра II идея Екатерины II о налаживании семейных связей Романовых с государями Северной Европы получила свое воплощение, причем через тот же Гессен-Дармштадтский дом. Старшая из дочерей герцога Людвига IV Гессенского, принцесса Виктория, была супругой принца Баттенбергского, маркиза Милфорд-Хэвен. Другая дочь герцога, Елизавета Федоровна, стала женой великого князя Сергея Александровича, третья — принцесса Ирена — женой Генриха-Альберта-Вильгельма Прусского, брата германского императора Вильгельма II. А младшая, Алиса, принявшая в православии имя Александры Федоровны, вышла замуж за Николая II.
***
Дармштадтские браки упрочили связи Романовых и с английским королевским домом, поскольку Людвиг IV, отец Александры Федоровны и Елизаветы Федоровны, был женат на Алисе, дочери королевы Виктории. Его старший сын, герцог Эрнст-Людвиг, был женат первым браком на Виктории-Мелите Саксен-Кобург-Готской, дочери герцога Эдинбургского и великой княжны Марии Александровны. После развода Виктория-Мелита вышла замуж за старшего сына великого князя Владимира Александровича Кирилла. После революции он эмигрировал во Францию, где в 1924 г. был провозглашен императором в изгнании, а Виктория-Мелита — соответственно императрицей Всероссийской.
