Может ли христианин не верить в чудеса?

Как это ни странно прозвучит, но вера в чудо совсем не обязательно сопряжена с верой в Бога. У моего близкого друга несколько лет назад диагностировали тяжелую форму рака. Он прошел курс химиотерапии, сдал анализы и, как все больные, очень надеялся на улучшение. Врач посмотрел результаты его анализов, снимки и сказал: «Готовьтесь к операции».

Тут следует немного пояснить, что стояло за этой короткой фразой. После операции мой друг должен был стать инвалидом. И дальнейшая его жизнь превращалась в сплошную череду курсов химиотерапии и новых операций, которая неизбежно должна была закончиться смертью. Вот к чему призвал его готовиться врач, дав несколько свободных дней до госпитализации.

Друг был подавлен и растерян. Как вообще можно приготовиться к такому? Об исцелении он даже не думал. Ему хотелось лишь укрепиться духом перед тяжкими испытаниями, найти душевные силы, чтобы не впасть в полное отчаяние.

И тут он вспомнил, как знакомый батюшка несколько раз звал его прийти на соборование. Это церковное таинство, основанное на словах Библии: Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему (Иак 5:14–15). И он пошел.

Таинство Соборования произвело на него очень сильное впечатление. Семь евангельских фрагментов, которые читаются во время него, оказались тем самым средством укреп­ления души, которого так не хватало моему другу. Каждое слово в них звучало так, будто обращено было именно к нему, испуганному, несчастному, смертельно больному.

Через день после этого он повторно сдал все анализы перед госпитализацией и пришел с результатами к врачу. Тот, увидев их, почему-то напрягся, долго изучал принесенные бумаги. Потом посмотрел на моего друга и спросил:

— Что вы делали в эти несколько дней? Какие препараты принимали? Что вообще происходило с вами?

Друг, ничего не понимая, честно ответил, что никаких новых лекарств не принимал, только был в Церкви на соборовании.

— А, понятно… — сказал врач уже совсем другим тоном. — Что ж, наверное, именно это и было вам нужно сейчас.

— А в чем дело?

— Дело в том, что все анализы у вас чистые, как у абсолютно здорового человека.

Этот врач не был воцерковленным христианином. Ни икон, ни текстов молитв, как это обычно бывает у верующих врачей, у него в кабинете не было. Но, поняв, что в Церкви с моим другом произошло чудо, он тут же успокоился и принял это как нечто само собой разумеющееся. Думаю, если бы мой друг сказал, что принимал какие-нибудь супердефицитные таблетки или использовал другие медицинские средства, врач надолго остался бы в замешательстве. А тут — простое и по-своему вполне логичное объяснение: Церковь, таинство, чудо. Все это находится за пределами его медицинского опыта и знаний, поэтому и особо думать о причинах произошедшего нет никакой нужды. Анализы чистые, операция больше не нужна, пациента можно выписывать.

И будь ты при этом хоть трижды атеист, а факт остается фактом: два комплекта результатов обследования одного и того же больного, симптомы, которые ты же у него и обнаружил, твое решение делать ему операцию и вдруг полное исчезновение любых следов патологии — все это можно объяс­нить лишь тремя причинами. Либо — очень замысловатая медицинская ошибка, либо — отсроченный эффект химиотерапии, либо — чудо. Видимо, версия о чуде показалась врачу наиболее правдоподобной, поскольку она не противоречила его научным представлениям о болезни и лечении. А друг мой, к слову говоря, здравствует до сих пор. Болезнь с тех пор ни разу не проявляла себя за все эти годы.

Почему Христос скрывал некоторые из чудес?

Вера, не подкрепленная чудом, также возможна. Святитель Иоанн Златоуст пишет: «Когда душа благопризнательна, тогда она принимает все с верою, даже и в чудесах не имеет особой нужды». Многие из евангельских чудес Иисус творит не напоказ, чуть ли не тайно, скрывая Свою Божественную силу. Вода на свадьбе в Кане Галилейской претворяется Им в вино так незаметно, что даже распорядитель пира оказался не в курсе произошедшей чудесной перемены. Плакальщики над телом умершей дочери Иаира слышат от Него: выйдите вон, ибо не умерла девица, но спит (Мф 9:24). Слепорожденный не исцеляется Им тут же, но обретает зрение лишь после похода на Силоамскую купель и омовения.

А самое главное и удивительное чудо — Воскресение Христово — происходит вообще без единого свидетеля. Хотя, казалось бы, разве не мог Владыка неба и земли сделать так, чтобы тысячи людей увидели, как с гулким стуком падает каменная плита, затворяющая вход в погребальную пещеру, и оттуда в ослепительном сиянии нетварного света выходит воскресший Мессия? Разве не убедило бы такое чудо всех без исключения?

Увы, зная текст Евангелия, можно с уверенностью сказать: нет, не убедило бы. Там, где Иисус творит чудеса явно, они вовсе не становятся для видевших их людей железным аргументом в пользу Его божественности. Исцеления неизлечимых болезней, произведенные Иисусом в день покоя, становятся для ревнителей закона Моисеева лишь еще одним поводом осудить Его как нарушившего закон субботы. Изгнание легиона бесов из несчастного бесноватого в стране Гадаринской привело лишь к тому, что весь город вышел навстречу Иисусу; и, увидев Его, просили, чтобы Он отошел от пределов их (Мф 8:34). Наконец, воскрешение четверодневного Лазаря свершилось как раз в присутствии многих свидетелей.

Когда оживает человек, только что умерший, можно попытаться объяснить это тем, что смерть еще не наступила. Но воскрешение того, кто четыре дня провел в могиле, из которой уже доносился запах разложения его тела… Тут любые объяснения, кроме чуда, становятся попросту невозможными. Видевшие это чудо разнесли о нем весть по соседним городам и селениям.

Толпы людей из разных мест стали приходить к Иисусу, чтобы своими глазами увидеть рядом с Ним человека, воскресшего из мертвых. Именно это неопровержимое чудо стало причиной торжественной встречи Иисуса во время Его входа в Иерусалим. Люди расстилали перед Ним на земле свои одежды, кричали «Осанна», что означало — «спаси нас», размахивали пальмовыми ветвями. Это был настоящий триумф — вход в город Царя, победившего саму смерть.

Но как же отреагировали на эту победу иудейские религиозные лидеры?

Их решение было страшным: убить и Иисуса, и Лазаря, чтобы даже память о чуде воскрешения оказалась истреблена в народе. Они знали, что делают. Через пять дней те же люди, что торжественно встречали Мессию, будут кричать «Распни Его!». А потом, когда их пожелание окажется исполнено, станут требовать от уже распятого, страдающего на кресте Иисуса нового чуда: Проходящие злословили Его, кивая головами своими и говоря: э! разрушающий храм, и в три дня созидающий! спаси Себя Самого и сойди со креста. Подобно и первосвященники с книжниками, насмехаясь, говорили друг другу: других спасал, а Себя не может спасти. Христос, Царь Израилев, пусть сойдет теперь с креста, чтобы мы видели, и уверуем (Мк 15:29–32).

Почему не каждый получает от Бога знаки?

Возможна ли вера в Бога, если в душе нет веры в евангельские чудеса? На мой взгляд, здесь очень важно понять одну вещь. Чудо — не объективное явление, очевидное для каждого, кто стал его участником или свидетелем. Есть важнейший критерий, по которому чудо отличается от странного события, плохо поддающегося обычным объяснениям. С христианской точки зрения разница тут вот в чем: чудо — это откровение Бога о Себе, некое свидетельство о бытии Божием, призванное умножить в человеке веру. Но такое откровение всегда предполагает в человеке встречную готовность принять это свидетельство и в его свете переосмыслить, изменить свою собственную жизнь.

Если этой готовности не будет, тогда и никакого чуда для человека не произойдет, хотя он будет наблюдать абсолютно те же самые факты, что и свидетели чуда. Самым ярким свидетельством этому была различная реакция людей на глас, ответивший Иисусу с неба: Отче! прославь имя Твое. Тогда пришел с неба глас: и прославил и еще прославлю. Народ, стоявший и слышавший то, говорил: это гром; а другие говорили: Ангел говорил Ему. Иисус на это сказал: не для Меня был глас сей, но для народа (Ин 12:28–30).

Иначе говоря, чудо в необычном событии способен увидеть лишь тот, кто ищет и ждет Бога, жаждет Его обрести.

Эта жажда Бога — неотъемлемое свойство нашей природы, вернее, той ее части, которую в православной традиции принято называть духом человека. Святитель Феофан Затворник пишет: «В каждом человеке есть дух — высшая сторона человечес­кой жизни, сила, влекущая его от видимого к невидимому, от временного к вечному, от твари к Творцу, характеризующая человека и отличающая его от всех других живых тварей наземных. Можно сию силу ослаблять в разных степенях, можно криво истолковывать ее требования, но совсем ее заглушить или истребить нельзя. Она неотъемлемая принадлежность нашего человеческого естества».

Утратив в грехопадении связь с Богом, дух сохранил свое стремление к Нему, не находя удовлетворения ни в чем ином. Вера в Бога рождается как раз в момент встречи устремленного ввысь человеческого духа с ответным действием Бога, открывшего Себя жаждущему и страдающему без Бога человеку. А вера в чудеса Евангелия становится уже естественным следствием этого откровения, когда за всем величием, красотой и сложностью окружающего мира человеческий ум вдруг начинает прозревать неизмеримо большее величие и красоту Того, кто этот мир сотворил.

К сожалению, веру в Бога можно не только обрести, но и потерять. Причины у этого печального факта могут быть разные, однако не о них сейчас речь. Веру в Бога можно потерять, и, когда это происходит, евангельские чудеса тоже исчезают, превращаясь для человека в легенды, мифы или благочес­тивые аллегории.

Тем не менее у него все равно остается неистребимая природная устремленность духа к Богу. И там, где человек ее осознаёт, она может стать искоркой уже почти погасшего костра, из которой снова можно раздуть живительное пламя веры. А уж чем он будет поддерживать в душе горение этого огонька, лучше всего знает сам человек. Молитвы, посещения церковных служб, общение с верующими людьми, чтение духовной литературы, милостыня, дела милосердия и служение ближним — все это пища для духа. Нужно лишь прислушаться к себе и понять, какие именно виды этой пищи дух сейчас способен принять наилучшим образом.

Вернуть веру своими силами человек не может, это знает каждый, кто переживал подобное состояние. Однако в его силах заботиться о своем духе, не терять надежды, и ждать, когда Бог вновь откроет ему Себя.

Вера в евангельские чудеса гаснет в человеческой душе после утраты веры в Бога, способного сотворить эти чудеса. Но если человек испытывает боль от такой потери, если он тоскует по Богу и хочет вернуть утраченное, значит, духовно он все еще жив и способен к возрождению. А о том, как Бог относится к таким людям, лучше всего сказано в евангельской притче: Как вам кажется? Если бы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать заблудившуюся? и если случится найти её, то, истинно говорю вам, он радуется о ней более, нежели о девяноста девяти незаблудившихся. Тáк, нет воли Отца вашего Небесного, чтобы погиб один из малых сих (Мф 18:12–14).

Воскрешение четверодневного Лазаря было удивительным чудом для всех, кто стал его свидетелем. И все же куда большим чудом станет для человека воскрешение веры в собственном сердце, когда к нему вновь прикоснется Тот, Кто …трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит, доколе не доставит суду победы (Мф 12:20).

Что делать потерявшему веру?

Итак, мы рассмотрели несколько ситуаций: бывает признание чудес людьми, которые даже не считают себя верующими, бывает, что верующие люди не могут принять некоторых чудес и не видят в этом чего-то трагического, а бывает и так, что человек, подобно апостолу Фоме, еще не верит в чудо, но уже испытывает острую жажду веры.

Но что же можно ответить Вам, Владимир, на вопрос о том, продолжать ли ходить в церковь, молиться, исповедоваться?

В своем письме Вы не просите убедить Вас в истинности чудес Евангелия и открыто говорите, что сейчас они представляются Вам мифом или аллегорией. Это очень честная позиция, поэтому я даже не пытался здесь доказывать Вам что-либо. Думаю, все аргументы, которые я мог бы привести, Вы знаете не хуже меня.

Главным для меня в Вашем письме стал тот факт, что, даже утратив веру, Вы все равно продолжаете молиться, ходить в храм, искать выход из ситуации, в которой оказались. Это свидетельствует о Вашем мужестве, духовной стойкости, а самое главное — о том, что Бог не оставил Вас своей благодатью даже после того, как доводы разума вышли в Вашем мировоззрении на первый план и заслонили собой веру в чудеса и в Бога, способного их творить.

Для человека, искренне веровавшего, успевшего за годы церковной жизни полюбить все, что связано с Богом, Христом, Церковью, потерять веру равнозначно катастрофе. И все же это ситуация не окончательная и не уникальная. Апостол Фома категорически отказался на слово верить в чудо воскресения Иисуса, поставив условием своей веры лишь твердое знание, основанное на опыте личной встречи с воскресшим Христом. И он получил это знание, но вместе со словами: ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие (Ин 20:29).

Веру в чудо, не подкрепленную опытным знанием, Иисус прямо называет здесь блаженством, то есть одной из форм святости. Понятно, что среди христиан за две тысячи лет далеко не все достигали такого уровня, и уж во всяком случае, вошедшие в это блаженство достигали его далеко не сразу. Падения, разочарования, ослабевание веры и даже полная ее утрата случались не только у рядовых членов Церкви, но и у святых. Теперь это случилось с Вами, и Вы спрашиваете, продолжать ли вам ходить в храм, молиться, исповедоваться?

Я ничего не могу ответить на этот вопрос, потому что это Ваше и только Ваше решение, которое будет зависеть от Вашей же конечной цели. Могу лишь предложить вспомнить слова христианского подвижника игумена Никона (Воробьева). Это строки из письма, в котором он говорит как раз о человеке, потерявшем свою веру, и дает совет своему духовному чаду: «…Помню также просьбу об N. Мне его очень жаль. Иногда я его с любовью вспоминаю и желаю ему освободиться от лап дьявола. Надо ему не в философии и науке искать то, что потерял, а волевым усилием, “не видевши, уверовать” и строить свою жизнь по вере. Тогда придет помощь свыше, изгонит вражий мрак и удостоверит в истинности христианства...»

«…Если у тебя по действию вражию появится неверие в голове или (что хуже) в сердце — не придавай значения, а твердо с волевым напряжением скажи: “Верую, хочу верить, отыди от меня, сатана”. И больше не останавливай внимания ни на помыс­лах, ни на чувствах неверия, так же, как не обращаем внимания на хульные и скверные помыслы. Неверие святые отцы причисляют к страстям, возникающим от внушений бесов на основе падшей природы человеческой. Потому и борьба с ними такая же, как и с прочими страстями: 1) отвлечь свое внимание от этих помыслов; 2) усиленно творить молитву Иисусову; 3) каяться в грехах; 4) иногда воздержание в пище и молитва (сей род — бесовский — изгоняется молитвою и постом (см.: Мф 17:21)).

Если человек не принимает мер против неверия, не борется, как должно, то уже тем делается виновным в этих помыслах и наказывается этим самым неверием, как и всеми страстями наказывается, если не борется с ними».