Что делать, Брэдбери?

Какой смысл обращаться к старой-старой американской антиутопии? Мало ли их написано за полтора века существования научной фантастики? К чему христианам придавать особенное значение именно этому литературному юбилею?

Причин две.

Во-первых, Рэй Дуглас Брэдбери — христианин, пусть и неортодоксальный. Христианская мистика лежит в основе сюжета нескольких ярких его вещей, например, романа «Надвигается беда». У него есть рассказы, прямо связанные с библейскими и евангельскими мотивами. Иногда это видно даже по названию: «Уснувший в Армагеддоне»… К сожалению, в СССР мало печатали уверенно христианские вещи Брэдбери и особенно его мистику, поэтому образ этого писателя в сознании нашей интеллигенции вышел несколько однобоким. И лишь иногда красивые тексты американского писателя с христианской «начинкой» проходили через советскую печать… своего рода контрабандой. Рассказ «Человек» (1949), в котором тема стремления человека к Богу подана в звездолетно-галактических декорациях, «протащить» удалось. «Под космос» у нас и мистика проскакивала! А «Надвигается беда» — это ведь не космос, это пространство маленького городка, до которого добралось сверхъестественное зло… Как, под каким соусом такое могли опубликовать в СССР? И не опубликовали, конечно же. У нас на мистику существовало негласное, но твердое табу, а христианство выкорчевывалось из литературы вполне гласно, открыто, последовательно. Брэдбери как писатель гораздо шире того светлого печального гуманиста, которого видела в нем советская интеллигенция, знакомая с его творчеством по жестко отобранному списку текстов. Он и мистик, и традиционалист, и большой специалист по части «литературы ужасов», и даже эксцентрик — как минимум в поздних вещах. Но прежде всего — твердый, очевидный христианин.

Во-вторых, роман «451°» — центральное произведение всего творчества Брэдбери. Дело здесь не только в его художественных достоинствах. Прежде всего, американский писатель угадал в будущем мировой цивилизации много страшного, и через 10, 20, 30 лет после выхода романа в свет его догадки еще не сбылись, зато теперь его правота — налицо.

По шкале Фаренгейта 451 градус (или 233 градуса по шкале Цельсия) — температура, при которой воспламеняется бумага. В обществе будущего все высказывания, да чуть ли не все мысли оказываются под контролем. А литература… литература — уж слишком большая вольность, она до того сложна, она так раздражает, она столь сильно влияет на людей, вызывая у них нерекомендованные (говоря современным языком, «неполиткорректные») идеи, что вся оптом попадает под запрет. Пожарные... жгут книги! А тот, кто пытается их тайно сохранить, становится уголовным преступником. Локомотив общества несется по рельсам, проложенным прямо и просто, в светлое будущее. Людям некогда думать. Работа изматывает их до полусмерти, развлечения, коими их «питают», — жвачка для травоядных умов, всякая сложность, всякая неоднозначность исчезает. Общение сводится к жалким, бездумным общепринятым нормам, из него ушла глубина. Интеллект мертвеет. Тревоги сердца заглушаются антидепрессантами. Когда главный герой знакомится с маленьким кусочком Священного Писания — книгой Экклезиаста, — это вызывает у него духовное потрясение…

Остановимся. Что, мало угадал Брэдбери? Необычайно много. Разве что, в наши дни книги не жгут, их просто не читают. Особенно те, что посложнее.

Впрочем, автор «451 градуса» оставил своим читателям надежду. Один из его персонажей говорит: «Когда-то в древности жила на свете глупая птица Феникс. Каждые несколько сот лет она сжигала себя на костре. Должно быть, она была близкой роднёй человеку. Но, сгорев, она всякий раз снова возрождалась из пепла. Мы, люди, похожи на эту птицу. Однако у нас есть преимущество перед ней. Мы знаем, какую глупость совершили. Мы знаем все глупости, сделанные нами за тысячу и более лет. А раз мы это знаем, и все это записано, и мы можем оглянуться назад и увидеть путь, который мы прошли, то есть надежда, что когда-нибудь мы перестанем сооружать эти дурацкие погребальные костры и кидаться в огонь. Каждое новое поколение оставляет нам людей, которые помнят об ошибках человечества».

Падение цивилизации, по Брэдбери, обратимо. Будут еще новая земля и новое небо. Но… самое время начинать разговор об ошибках человечества.

Размышления Клариссы, юной героини романа Рэя Брэдбери «451° по Фаренгейту», на которые попросили ответить участников литературного конкурса олимпиады «Аксиос»:

«…Знаете, мы в школе никогда не задаем вопросов. По крайней мере, большинство. Сидим и молчим, а нас бомбардируют ответами — трах, трах, трах,— а потом еще сидим часа четыре и смотрим учебный фильм. Где же тут общение?

…К концу дня мы так устаем, что только и можем либо завалиться спать, либо пойти в парк развлечений — задевать гуляющих или бить стекла в специальном павильоне для битья стекол, или большим стальным мячом сшибать автомашины в тире для крушений…. Я боюсь своих сверстников. Они убивают друг друга. Неужели всегда так было?.. Только в этом году шесть моих сверстников были застрелены. Десять погибли в автомобильных катастрофах. Я их боюсь, и они не любят меня за это. (…) Но больше всего… я все-таки люблю наблюдать за людьми. Иногда я целый день езжу в метро, смотрю на людей, прислушиваюсь к их разговорам. Мне хочется знать, кто они, чего хотят, куда едут. Иногда я даже бываю в парках развлечений или катаюсь в ракетных автомобилях, когда они в полночь мчатся по окраинам города. Иногда я подслушиваю разговоры в метро. Или у фонтанчиков с содовой водой. И знаете что?

— Что?

— Люди ни о чем не говорят.

— Ну как это может быть!

— Да-да. Ни о чем. Сыплют названиями — марки автомобилей, моды, плавательные бассейны и ко всему прибавляют: «Как шикарно!» Все они твердят одно и то же…»

***

И вот что ответили ей ребята…

Мне кажется, что жизнь превращается в бессмысленную гонку за фразой «Как шикарно!»: машина — шикарная, школа или ВУЗ — шикарные, лучше заграничные, квартира — шикарная… Все должно быть шикарно. Даже похороны. Смешно? Люди, даже прощаясь с умершим, говорят о шикарности гроба, букетов, венков и ритуала прощания. Так во имя чего мы живем? Во имя гонки ради внешнего блеска с пышными похоронами в конце? Ради того, чтоб все говорили: «Он прожил шикарную жизнь»?

А я не хочу шикарную. Я хочу свою, ни на чью не похожую. Я хочу, чтоб дома меня ждали и радовались моему возвращению. Чтобы окружающие интересовались не тем, на какой машине ездят мои родители (у них нет машины), а какой серьезный конкурс мне предстоит, и спрашивали о его результатах не из вежливости, а потому что им действительно интересно. И чтоб как можно дольше продлилось счастье бытия с моими родными и близкими, которые любят меня таким, какой я есть.

Даниэль, г. Нижний Тагил

***
Да, круг наших интересов сузился до экрана мобильного телефона, компьютера и большого телевизора. В этом и заключается наше общение. У каждого из нас свой мир. Кто и как живет в этом мире, мы не интересуемся. Не задаем вопросов, не рассказываем. У нас учитель русского языка постоянно нас спрашивает: «Вы обратили сегодня внимание на березку возле школы или на лес, виднеющийся вдали из окна, или вы спросили, почему ваша одноклассница грустная?» И таких вопросов много. Но ответа развернутого не получает учитель. Почему мы это не обсуждаем, мы и сами не знаем. Сидим за партой рядышком друг с другом, а говорить особо не о чем. Все внимание сосредоточено на телефоне. Ищем новые знакомства «ВКонтакте». А рядом твои одноклассники, общайся, сколько хочешь. Но не мы же все это придумали. Так всего много! И телефоны, и плееры, и Интернет. Почему бы не воспользоваться всем этим?

Татьяна, Белгородская область

***
То, что ты пишешь — это ужасно. Я бы не хотела, чтобы наш мир стал таким! Но, к сожалению, во многом угадывается окружающая меня действительность. Конечно, у нас нет павильонов для битья стекол и тиров для крушений. Но, например, на уроках мы тоже не задаем вопросов. Многие ничем не интересуются, кроме компьютерных игр. Они могут целыми днями целиться в виртуального врага, пока не убьют его. Все разговоры о том, кто до какого уровня дошел и как это получилось.

Я не понимаю таких людей. Мне кажется, жестокость — одно из самых плохих человеческих качеств. Ведь жестокий человек не способен ни на какие добрые чувства. Может быть, все «развлечения» твоего времени пошли из компьютерных игр. И тогда становится просто страшно.

Юлиана, Ленинградская область

***
…Меня также пугает… то, что подростки превращаются в некие сосуды, которые заполняют различными знаниями. Каждый учитель в школе видит свою задачу в том, чтобы как можно больше внести информации по своему предмету в головы учеников. И у большинства моих сверстников, которые способны все это усваивать, знания в основном покоятся в головах без применения.

Дмитрий, Пензенская область, с. Грабово

***
Я верю, что все мы рождаемся одинаковыми. Души детей похожи на чистые листы. Когда человек растет, он становится личностью. И белый лист приобретает свой индивидуальный рисунок, тот узор, что отличает нас друг от друга. Общество, люди вокруг, общение делают нас теми, кто мы есть. А что будет, если человек ни с кем не поговорит по душам? Он останется таким, какой он родился. На чистом листе не появится даже точки в конце пути… И так поколение за поколением. Пусто!!!

Я знаю, что ты девочка из будущего, но создал тебя мой со­временник. И пусть книга написана более 60 лет назад, я знаю: в ней мои сверстники найдут много интересного. Вот только захотят ли? По-моему, от нас сегодняшних до вас осталось совсем немного. Остается надеяться, что всегда и везде и в моем, и в твоем мире найдутся люди, которые будут считать, что «есть преступления хуже, чем сжигать книги… например — не читать их».

Настя, г. Волгоград

***
С самого детства в нас «вдалбливают», что нельзя выделяться из толпы. Если ты другой, то ты изгой. Мы делаем все только «по программе». Зачем нужны роботы, если есть «запрограммированные» люди, которые не задают вопросов? Мы не задаем вопросов не потому, что нам это не надо, а потому, что на них никто не ответит. Со временем люди привыкают к этому.

Каролина, г. Москва

***
Мои одноклассники не убивают друг друга, но кто знает, что будет дальше. Может лучше, может хуже. Я не берусь угадывать. Странная логика этих людей заставляет их считать меня странной, иногда это даже обидно, но чаще просто непонятна причина. Трудно не сломаться. Иногда понимаю, начинаю вливаться в это общество. Становлюсь человеком, который ни о чем не говорит, всё чаще перечисляю кучу брендов, групп, мировых событий, певцов и певиц, фирм одежды и всё реже говорю о чем-то серьезном, волшебном или личном. То ли не с кем, то ли меняюсь под влиянием общества. Мне за себя обидно. Понимаю, всё зависит от общества, в котором находишься, и людей, постоянно находящихся рядом со мной, невозможно изменить усилиями одного человека или даже небольшой группы. Можно только не присоединяться к ним. Не подпитывать паразита. Трудно, но так необходимо, ведь если кто-то не будет противостоять, то никогда ничего не изменится. Никогда.

Наташа, Ивановская область

***
…Рэй Брэдбери представляет нам будущий мир таким страшным, чтобы мы вовремя опомнились и повернули в противоположную сторону от конца, к которому мы движемся с огромной скоростью.

Вера, Санкт-Петербург

***
Говорят, что личность человека формируется в школьном возрасте. Может быть. Зачастую, кроме школы, мы ничего, собственно говоря, и не видим. Общаемся с одним кругом лиц: родители, учителя, одноклассники. Нам говорят: «Займитесь тем, чем хотите, тем, что вам нравится», и в то же время ограничивают нас во всем. Родители считают, что они работают, а воспитанием и обучением должна заниматься школа. Этого достаточно. И общение есть — рядом есть сверстники, подруги. Но как родители не догадываются, что мои одноклассники так далеки от меня! Со сверстниками у нас взаимное непонимание. Мы сидим вместе в одном классе, слушаем одного учителя, выполняем одни и те же задания, и всё. Урок заканчивается, и я остаюсь одна со своими мыслями и чувствами. Никому не нужными.

…Два дня назад я видела, как два старших мальчика избивали малыша лет восьми. Когда я разогнала дерущихся ребят, мальчик грустно признался, что один из них его старший брат. А родителям жаловаться бесполезно! А в наших подъездах? Зайти страшно. Валяются в углах шприцы, на лестничных площадках куча подростков с пивом и сигаретами. И чего они добьются? К чему стремятся? Ничего и ни к чему — вот ответ.

…Наше время — время равнодушия, жестокости, обогащения и пустого времяпрепровождения. Каждый стремится хорошо жить и ничего не делать.

Какой же выход? Все зависит от воспитания, от семьи. А есть ли семья? Мы видим родителей по ночам, занятых и озабоченных своими проблемами. Разве им до нас? А так хотелось бы!

Катя, г. Томск

***

Справка

Олимпиады ПСТГУ

Свято-Тихоновский университет является организаторов большого числа различных олимпиад для школьников всех возрастов. Каждая их них имеет свою специфику. Первым зерном этой работы стала Многопрофильная олимпиада «Аксиос». Наиболее многочисленной оказалась Общероссийская олимпиада школьников по Основам православной культуры. За пять лет количество её участников выросло с 13 тысяч до 137 тысяч учащихся. Самой неординарной является Открытая интеллектуальная олимпиада «Наше наследие». Кроме знаний по какому-либо школьному предмету, она задействует память, логику, смекалку детей. На сегодняшний день эта программа предметных олимпиад является одним из крупнейших церковно-общественным образовательных проектов.