Сергей Худиев написал для портала «Православие и мир» статью «Посольство небесного града, или что должна и чего не должна делать Церковь». Ее основная мысль такова: если людям действительно нужно от Церкви спасение, то они должны быть готовы потерпеть временные неудобства, а если спасаться они не намерены, то никаким пряниками в Церкви их не удержишь.
В целом я с Сергеем согласен, но вижу опасность, что из статьи сделают неправильные выводы. А именно: что вовсе не нужно бороться со всяческими церковными нестроениями, что всё это мелочи, недостойные внимания, а для кого они стали соблазном, те сами виноваты. Словом, все хорошо, прекрасная маркиза. Уверен, что сам Худиев этого не думает, но такое прочтение его статьи вполне возможно.
Дело вот в чем: рассуждая об отношении людей к Церкви, мы невольно исходим из своего опыта. И у меня, и у Худиева опыт был примерно одним и тем же: то есть мы изначально росли в неверующих семьях, однако на определенном этапе взросления атеизм советского разлива стал нас раздражать, у нас начался период духовных исканий, мы шарахались из крайности в крайность, увлекались то тем, то этим... а в какой-то момент вдруг ощутили, что Истина — в христианстве. Ощутили не столько на интеллектуальном уровне, сколько на уровне внутренних переживаний. В каком-то смысле это можно назвать опытом встречи со Христом внутри своего сердца. И уже имея такой опыт, мы принимали сознательное решение креститься в Православной Церкви, а крестившись, начинали стремительно воцерковляться — жить церковной жизнью, читать православную литературу, избавляться от прежних стереотипов. Это, конечно, не гарантировало от разных духовных проблем и ошибок, но, по крайней мере, в Церковь мы пришли совершенно сознательно, пришли ко Христу, пришли, понимая, что нуждаемся в спасении. И, конечно, готовы были терпеть всяческие непотребства — лишь бы те не мешали самому главному.
Но таких, как мы — не сто процентов, и может быть, даже не большинство. Множество людей приходили и приходят в Церковь по другим причинам, гораздо более «посюсторонних». У кого-то основная мотивация — патриотизм, любовь к русской традиции, у кого-то — общекультурные соображения, у кого-то — эстетические (любовь к церковному пению, к храмовой архитектуре, к иконописи), у кого-то интерес к мистическому (не всегда здоровый), кто-то пришел за компанию, кого-то убедили прийти родные и близкие, кто-то пришел в трудную минуту жизни, нуждаясь в утешении, в помощи... Словом, обстоятельства могут быть самыми разными.
Что происходит дальше? Вот в силу каких-то банальных мотиваций человек принял святое крещение, попробовал жить церковной жизнью, как ему сказали священники или верующие «со стажем» — то есть регулярно посещать богослужения, молиться дома, соблюдать посты, исповедоваться и причащаться. Первое время ему сопутствует благодать, подаваемая в таинстве Крещения. А дальше — по-разному. Кто-то, придя в Церковь из несерьезных, в общем-то, соображений действительно начинает меняться, в его душе происходит настоящий переворот, он искренне кается и искренне борется с темной стороной своей натуры, всерьез изучает православное вероучение, и таким образом обретает глубокую веру. Он потом с улыбкой может вспоминать исходные обстоятельства своего крещения — и понимать, что таков, значит, был Промысел Божий в его отношении.
Но такое развитие событий вовсе необязательно. Нередко (а может, даже и чаще) человек постепенно теряет интерес к религиозной сфере, начинает вести церковную жизнь по инерции, а потом и инерция кончается, и он уходит из Церкви. В большинстве случаев — тихо, но иногда — демонстративно хлопая дверью. Потому что обо что-то споткнулся.
В любом случае это его личный выбор. Он не запрограммированный робот, у него есть свобода воли, которую он может в предложенных ему обстоятельствах реализовать по-разному и нести ответственность перед Богом и совестью. Однако выбор делается не на пустом месте. На выбор многое влияет, и в том числе — реальная обстановка в церковной жизни, нравы на приходе, поведение духовенства и верующих, медийный образ Православия, в конце концов.
Иначе говоря, существуют соблазны — причем соблазны не только вовне Церкви, но и внутри нее. Столкнувшись с соблазном, человек не обязательно вынужден ему поддаться. Вероятность вовсе не стопроцентная. Но и не нулевая. Тут, конечно, сразу вспоминаются слова Христа: «Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит» (Мф. 18:7). Значит, горе тому христианину, который своими словами и поступками оттолкнул кого-то от Церкви. Бесполезно будет на Страшном Суде ссылаться на то, что соблазнившийся сам виноват. Он, может, и виноват, и даже точно виноват, но мы, его подтолкнувшие, виноваты гораздо сильнее.
К сожалению, далеко не все это понимают. Мне приходилось слышать, как люди оправдывали себя, цитируя слова апостола Иоанна: «Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они были наши, то остались бы с нами; но они вышли, и через то открылось, что не все наши» (1 Ин. 2:19). Вырывая их из контекста, фактически утверждают, что с нас взятки гладки, а кто ушел из Церкви, не вынеся те или иные мерзости, сам кузнец своего несчастья. «Не виноватые мы, он сам ушел» — перефразируя старый советский фильм.
Нет, виноватые. Именно поэтому нельзя мириться с тем, что в церковном лексиконе деликатно именуется «нестроениями» — а проще говоря, грехами духовенства и мирян. Понятно, что Церковь не из праведников в массе своей состоит, а из грешников, и грехи в ней были, есть и будут. Но можно, по крайней мере, пытаться уменьшить их концентрацию. Можно честно сказать себе и другим: да, у нас многое плохо. Да, видя наше поведение, многие уходят из Церкви, и нам за это придется ответить перед Христом. Да, мы не должны, конечно, плясать в присядку перед интересующимися и новоначальными, не должны пытаться им понравиться любой ценой — но и вести себя по-свински тоже не должны. И уж ни в коем случае не должны оправдывать свинство псевдобогословскими аргументами.
Иначе уходящих с каждым годом будет становиться все больше и больше. А мы, оставшиеся, будем привычно обличать безбожников, у которых просто нет «органа, которым верят». И сами не заметим, как уйдет из нашей веры самое главное: любовь.
