Откуда мы знаем, о чем молился Христос в Гефсиманском саду, если апостолы спали?

Гефсиманское моление Господа Иисуса Христа — это только один из нескольких эпизодов евангельской истории, само появление которых в Евангелии может вызвать недоумение. Ведь, кажется, у этих событий не было никаких свидетелей, во всяком случае таких, которые впоследствии могли бы рассказать о них апостолам-евангелистам!

Откуда, например, Матфей и Лука могли узнать, как диавол искушал Христа в пустыне? Кто так подробно пересказал апостолу Иоанну диалоги Господа Иисуса с Никодимом (Ин 3:1–21) и самарянкой (Ин 4:5–26), ведь никого из учеников поблизости не было? Каким образом евангелисты узнали о ходе допросов, учиненных Спасителю первосвященниками, Понтием Пилатом и Иродом? Самих апостолов там явно не было, и едва ли они впоследствии беседовали с Пилатом или Каиафой. А откуда им стало известно о первом визите Иуды к первосвященникам и о том, как он действовал, когда Господа предали на казнь?

Сразу скажем: исчерпывающие ответы на эти вопросы есть только у Самого Господа и авторов Евангелия. Но с другой стороны, мы ведь можем поставить и еще более острые вопросы: а откуда автор книги Бытие узнал, как Бог творил мир и человека (Быт 1:1–31, 2:8)? У этого-то события уж точно не было никаких свидетелей! Или кто наблюдал за тем, как Каин убивал Авеля (Быт 4:3–15)? Ведь на всей земле тогда не было других людей, кроме них самих и их родителей Адама и Евы (которые, будь они свидетелями убийства, безусловно, вмешались бы). Или откуда автор книги Иова мог узнать о диалоге Бога с сатаной, предложившего Ему испытать праведника: мол, разве даром богобоязнен Иов (Иов 1:9)?..

Иными словами, мы в любом случае стоим перед выбором. Либо мы относимся к библейским текстам исключительно как к историческим источникам — и тогда нас действительно должны волновать в первую очередь вопросы о том, кто был свидетелем описываемых событий и насколько эти свидетельства заслуживают доверия. Либо мы смотрим на них как на Откровение, полученное от Бога, то есть допускаем, что по крайней мере часть сведений авторы этих книг узнали не путем личного наблюдения и не от других людей, а от Господа Бога.

К примеру, об искушении Христа в пустыне апостолам, очевидно, рассказал Сам Христос, считал известный американский библеист Брюс Мецгер. Сомневаться в исторической достоверности этого событияон он не видел никаких оснований: «никто в ранней Церкви не стал бы выдумывать таких вещей о МессииМессия по-еврейски значит то же, что Христос по-гречески — Помазанник. Так иудеи называли Спасителя, Который, согласно предсказаниям пророков, должен был родиться в Вифлееме в роду царя Давида, пострадать за человеческие грехи, избавить израильский народ от врагов и привести всех людей к истинному Богу. У иудеев было принято помазывать царей и священников особым благовонным составом — миром: это был символ схождения на них Духа Божия. Именуя грядущего Спасителя Мессией, евреи тем самым подразумевали, что Он будет их царем и первосвященником. — Прим. ред., ибо искушение диавола вообще не фигурировало в мессианских чаяниях». Свидетелем допроса Христа в домах первосвященников Анны и Каиафы, возможно, был апостол Иоанн Богослов: он сам говорит о себе, что был знаком первосвященнику, и потому придверница впустила его по крайней мере во внутренний двор (Ин 18:15, 16). Но ничуть не менее вероятно, что об этом допросе — а уж тем более о последующем допросе у Пилата — ученикам поведал Сам Христос после Своего Воскресения. Ведь сказано в Писании, что воскресший Спаситель в продолжение сорока дней являлся апостолам, говоря о Царствии Божием (Деян 1:3) и отверзая им ум к уразумению Писаний, то есть ветхозаветных мессианских пророчеств: так написано, и так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых в третий день (Лк 24:45, 46).

Ну а как обстоит дело с Гефсиманским молением?

Давайте для начала вспомним, что именно говорится в Евангелии о молении Спасителя перед тем, как Его взяли под стражу:

Пришли в селение, называемое Гефсимания; и Он сказал ученикам Своим: посидите здесь, пока Я помолюсь. И взял с Собою Петра, Иакова и Иоанна; и начал ужасаться и тосковать. И сказал им: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте. И, отойдя немного, пал на землю и молился, чтобы, если возможно, миновал Его час сей; и говорил: Авва Отче! всё возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты. Возвращается и находит их спящими, и говорит Петру: Симон! ты спишь? не мог ты бодрствовать один час? Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна. И, опять отойдя, молился, сказав то же слово. И, возвратившись, опять нашел их спящими, ибо глаза у них отяжелели, и они не знали, чтó Ему отвечать. И приходит в третий раз и говорит им: вы всё еще спите и почиваете? Кончено, пришел час: вот, предается Сын Человеческий в руки грешников. Встаньте, пойдем; вот, приблизился предающий Меня (Мк 14:32–42).

Этот рассказ евангелиста Марка почти дословно совпадает с повествованием апостола Матфея (Мф 26:36–46). А евангелист Лука добавляет к сказанному, что, когда Христос молился, явился… Ему Ангел с небес и укреплял Его. И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю (Лк 22: 43, 44).

Казалось бы, все эти подробности могли заметить только те, кто внимательно наблюдал за происходившим. А ученики, как ясно из всех трех рассказов, во время молитвы заснули. Поэтому, например, византийский богослов Евфимий Зигабен (конец XI — начало XII века) предполагал, что о Гефсиманском молении ученикам рассказал по Воскресении «Сам Учитель… когда в продолжение сорока дней являлся им».

Но все-таки чаще предполагают, что события в Гефсимании описаны со слов апостолов, находившихся, как уточняет евангелист Лука, недалеко от молившегося Господа: Он отошел от них на вержение камня (Лк 22:41), то есть примерно на такое расстояние, чтобы можно было добросить камень, метров на семь-десять. Очевидно, Господь хотел сделать их свидетелями Своей молитвы Отцу, чтобы они увидели главное: как Господь Иисус, даже тоскуя и не желая умирать, тем не менее подчиняет Свою человеческую волю воле Божией и соглашается испить чашу, если ее нельзя избежать: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя (Мф 26:42).

Трудно допустить, чтобы Господь, желавший, чтобы Его предсмертное борение с искушением сделалось известным всем христианам и намеренно взявший с Собой в Гефсиманию трех самых верных учеников, допустил, чтобы они совсем ничего не увидели.

«По всей вероятности, ученики первоначально с напряжением следили за молитвой Христа, — писал известный толкователь Библии, профессор Санкт-Петербургской духовной академии Александр Павлович Лопухин (1852-1904). — Но вследствие этого самого напряжения еще более усилилось их утомление во время бессонной и страшной ночи. Глаза друзей Христа отяжелевают от скорби (Лк 22:45), и это было в то время, когда враги Его бодрствовали».

Такой же точки зрения придерживается митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев), автор книги «Иисус Христос. Жизнь и учение». «Можно поставить вопрос: откуда они (евангелисты. — Прим. ред.) узнали обо всем этом, если сами же говорят, что ученики в это время спали? Но во-первых, не все трое учеников должны были спать в течение всего времени, пока Иисус молился (а, судя по словам: Вы все еще спите и почиваете? — молитва Иисуса была продолжительной); по крайней мере, один мог в какое-то время бодрствовать, другой — в другое. Во-вторых, Иисус трижды уходил и трижды возвращался, и всякий раз, возвращаясь, будил их. Даже с отягощенными очами, преодолевая сон, они не могли не видеть, что происходило с Ним. В-третьих, Он отходил от них совсем недалеко: на вержение камня… значит, они могли видеть Его. Наконец, Он, вероятно, молился во весь голос; может быть, даже вопиял к Богу, как Он возопит к Нему на кресте».

Что из этого следует?

Свидетелями молитвы Господа в Гефсиманском саду вполне могли быть сами же апостолы, которые хотя и задремали, но успели заметить главное: Спаситель сумел преодолеть такой по-человечески понятный и естественный страх перед ожидавшей Его страшной казнью.

Включение этого эпизода в Евангелие может объясняться, таким образом, очень просто. И все же…

Священное Писание не случайно называется Божественным Откровением: далеко не все описанные в нем события «обязаны» иметь свидетелей и исторические подтверждения. Даже если такие свидетельства и имеются (как в примере с Гефсиманским молением Господа), то вопрос, доверять ли им, все равно решается нашей верой. Дело в том, что христиане относятся к Евангелию не как к мемуарам или воспоминаниям одних людей о жизни другого, пусть даже весьма выдающегося, человека, а как к дару Самого Бога. Еще пребывая среди учеников, Господь знал, что настанет время, когда Он вознесется к Отцу, и сделал все, чтобы мы не остались без спасительной вести, без руководства, в котором было бы сказано все необходимое, что служит нашему спасению.

Перед самой молитвой в Гефсиманском саду Спаситель собрал апостолов на прощальную беседу и обещал, что, хотя Он и покинет их, но не оставит одних — придет другой Утешитель, Дух истины: Он научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам (Ин 14: 16, 17, 26). Из этих слов совершенно ясно: даже если апостолы не поняли или не запомнили как следует чего-то из сказанного Господом, все важное им впоследствии напомнил и разъяснил Дух Святой. Он сошел на учеников в день Пятидесятницы и дал им все необходимое, чтобы те могли исполнить поручение Христово: идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам (Мф 28:19-20). Апостолы стали решительными и смелыми людьми, стали цитировать Писание и даже заговорили на иных языках. Знали ли они, в большинстве своем простые галилейские рыбаки, иностранные языки до этого? Конечно же, не знали — а тут заговорили, как Дух давал им провещевать (Деян 2:4). Апостолов-евангелистов просвещал Дух Святой — об этом стоит помнить всякий раз, когда мы начинаем сомневаться в достоверности или точности того, о чем читаем в Евангелии.