В фотопроекте "5 любимых фотографий" известные фотографы рассказывают о своих собственных снимках.
Екатерина Соловьева – документальный фотограф. Родилась в 1977 году в поселке Болшево, Московской области. Закончила факультет журналистики МГУ, живет в Гамбурге. С 2007 года сотрудничает с отечественными и зарубежными СМИ, в том числе и с журналом "Фома". Участник коллективных и персональных проектов и выставок в России и за рубежом. Серия о паломниках была издана в Испании в виде альбома в 2014 году. В 2018 году в Амстердаме вышла книга Екатерины "Круг земной. Колодозеро".
1.
Осенью 2015-го наш приход храма св. Иоанна Кронштадского в Гамбурге организовал паломническую поездку в Грузию. В первый же день в Тбилиси я специально отбилась от группы, потому что не люблю ходить толпой, предпочитаю гулять сама по себе. Я зашла в старинный храм Сиони, что в самом центре города. Храм был пуст, а в одном из приделов шло таинство Крещения маленького ребенка. Гостей было немного, среди них - вот эта девочка. Она одиноко стояла у освещенной вечерним солнцем стены. Она выглядела отрешенной, словно пришедшей из другого мира. Я обратила внимания не ее глаза. Попросила разрешения сделать портрет. Девочка так серьезно и проницательно смотрела в камеру, что мне сделалось не по себе. Я нажала на спуск. К сожалению, я не догадалась спросить ее имени.
2.
Тогда я приехала снимать Мологские стояния, которые проводит на берегу Рыбинского водохранилища священник Анатолий Денисов. На стояния приезжают паломники из Ярославской и других областей России, люди молятся всю ночь, читая акафисты в свете фонариков. На утро о. Анатолий собирает на берегу водохранилища готовых принять Крещение. Эта девушка родом из Армении долго ждала этого дня. Отец Анатолий крестил ее в открытой воде, потом вывел ее на берег и надел крестик. Она была очень взволнована, я буквально слышала ее учащенное сердцебиение. Мне только оставалось подойти поближе и сделать кадр.
3.
Этот снимок и следующие три фотографии — из моего долгосрочного проекта «Круг земной. Колодозеро», итогом которого стала фотокнига с одноименным названием. Этот кадр один из знаковых для всей истории о Колодозере и ее главном герое — священнике Аркадии Шлыкове. На Рождество у батюшки всегда собиралось много гостей. Как всегда в этот праздник храм был полон, праздничная служба закончилась около четырех часов утра. Четверо ребят спустились с высокого угора, на котором стоит храм, на лед озера и запустили фейерверк. Словно рождественская звезда, вспыхнул в небе этот салют, озарив лица друзей и самого отца Аркадия. Мы стояли посреди этого северного русского космоса, озаренные светом звезды. Я сделала над собой усилие, чтобы выйти из оцепенения и сняла единственный кадр.
4.
Тот июль выдался очень жарким. Неистовствовали комары и прочий гнус. Снимать можно было только ранним утром и после семи вечера. С двумя коллегами-фотографами мы спустились к реке, чтобы освежиться, и тут увидели в камышах корову. Она была далеко, метрах в двадцати от нас. Свет падал на нее таким образом, что она вся светилась. Ее морды не было видно, лишь массивное туловище и рога. В воде, где росли кувшинки, отражалось небо. Было очень тихо. Подойти близко к корове было невозможно, и друзья сказали мне: «Оставь, ты не сможешь сделать хороший кадр, она слишком далеко». Но я подошла на самый край мостков и нажала на спуск. Через месяц, когда я проявила пленку и отсканировала этот кадр, – поняла, что эта фотография - одна из самых загадочных, что мне удалось снять.
5.
В один из мартовских дней мы с отцом Аркадием поехали в соседнюю деревню – Корбозеро – чтобы навестить его друга дядю Мишу. Дядя Миша перенес инсульт, плохо двигался и говорил, но всегда был рад гостям. Он был одним из тех, кто двадцать лет назад помогал возрождать приход в Колодозере и строить храм. В доме у друга отец Аркадий казался веселым, шутил и рассказывал новости и смешные истории. Но потом он вышел на крыльцо, сел на рыбацкий ящик и задумался, щурясь от яркого весеннего солнца. Я увидела и запечатлела это состояние батюшки, в котором были и тревога за здоровье дяди Миши, и его собственное одиночество.
