Двадцать с лишним лет назад он, москвич, студент РГГУ, изучавший культы мексиканских индейцев, панк, поклонник Егора Летова, приехал с друзьями в эти карельские края, тогда еще не зная толком зачем. Они жили на лесных охотничьих заимках, ловили рыбу, дружили с жителями окрестных деревень, наслаждались красотой и спокойствием Русского Севера. А через несколько лет поняли, что нельзя от севера только брать. Пришла пора отдавать. Самих себя.
Решили, что заново возведут храм Рождества Богородицы, а Аркадий станет в нем священником. Шли к своей мечте несколько лет. Храм, как водится, строили всем миром: реставраторы из артели Дмитрия Соколова, деревенские жители, друзья возрождающейся общины внесли посильный вклад. В 2005-м году Аркадий закончил Московскую духовную семинарию и принял хиротонию. Так в селе через четверть века начала возрождаться приходская жизнь. Суровые местные поначалу с подозрением отнеслись к косматому, похожему на рокера, батюшке, но потом полюбили его всей душой. Они приняли его свободу, внешнюю и внутреннюю, оценили его характер — миролюбивый и мягкий.
Бескорыстие и доброта о. Аркадия подчас граничили с юродством. Его невнимание к себе, своему здоровью выводило из себя его друзей и близких. Он жил, как считал единственно правильным. Отдавая себя без остатка. Стоя часами на морозе, пытаясь поймать попутку, чтобы ехать на дальний приход крестить человека. Привечая и давая кров сиротам, бездомным, бродягам, просто опасным проходимцам. К сожалению, далеко не все люди платили ему добром. Сердце священника не выдержало. Очень многие люди осиротели с уходом о. Аркадия. Но он будет жить в книгах, в рассказах, в бесчисленных колодозерских байках, в историях, которые сам любил рассказывать.
Для своей книги «Круг земной. Колодозеро» я записала несколько историй, рассказанных мне о. Аркадием в разные годы.
Вот некоторые из них.
Цыган
В ноябре прошлого года на Онежском озере пропал 25-летний Димка. Я знал его еще пацаном, крестил, в футбол с ним играли.
Дима нанялся в рыболовную артель и просто на 15 минут отплыл на лодке проверить мотор. Когда не вернулся через час, стали искать с МЧС. Не нашли ни тело, ни лодку.
Его отец, крепкий, красивый мужик по прозвищу Цыган стал пить не просыхая и не хотел верить в смерть сына. На Рождество плачущий Цыган, с пузырем под мышкой, пришел ко мне.
— Скажи, ты молишься за него как за живого или мертвого?
— Серег, я молюсь за упокой. Сам посуди. Пропал в ноябре, сейчас уже январь.
— Батюшка, ну ты же священник, значит с Богом общаешься, значит колдун! Наколдуй так, чтобы он живой был. Ну пожалуйста.
Девочка с крестиком
Один раз крестил я на Пасху человек семь разом. Позади всех стояла девочка лет пяти — с крестиком на шее. Значит, крещеная, — решил. Огласительная беседа прошла, она очень внимательно ее прослушала, и молитвы все тоже. Когда мы в дьявола дули и плевали, она попросила: «Дедушка, а можно я тоже?» Потом попросила окропить ее водой, потом крест поцеловать. Ну, думаю, раз нравится малышке, почему нет? И свечку попросила. Говорю ей, сейчас пойдем крестным ходом вокруг храма, я тебе самую большую свечку дам! Когда стал миром мазать крещаемых, смотрю — чуть не плачет. «Дедушка, а как же я»? («дедушке» 40 лет) И после отпуста уже она подошла к купели и вовсе разрыдалась: «Дедушка, я тоже креститься хочу!»
Оказалось, ее дед привел в храм, крестик ей сразу сам надел и ушел, не сказав мне даже, что внучку крестить привел, что некрещеная она! Ну я и покрестил ее, конечно же, как надо, тем более что все молитвы она очень внимательно прослушала. Она потом уже от счастья плакала. Вот какой человек — малышка пятилетняя, а как креститься хотела! Очень меня поразило ее желание, такое сильное, такое чистое и искреннее — креститься.
Дураки
Знаешь, как-то мы с друзьями первый раз, 17-летние, в поход собрались, планировали в лесу жить аж неделю, проверку на мужество устроить. Пораскинули мозгами, дескать, что нам нужно, и насыпали в рюкзак пять кило картошки, туда же топор и спички бросили. И все. Представляешь, какие дураки мы были?..
Как не подраться на крестинах
Крестил я на дальнем приходе человек десять. Обряд подходит к концу, как в храме появляется мужичок. Навеселе, настроен на драку. Встал в полукруг с крестящимися, не сняв кепку.
Я один раз сделал ему замечание, другой. Тот нехотя снял головной убор, уселся на стул и громко так заявил:
— Отец, а когда крестить будешь?
Говорю, мол, как раз крещение идет сейчас.
— А я тоже креститься хочу! Давай, отец, крести меня! — уселся поудобнее на единственный стул, закинул ногу на ногу.
Один из мужиков не выдержал:
— Выйди из храма, Василий, ты пьян!
Ну а Вася этот был уже на взводе, на драку настроен, и пошел с кулаками на мужичка.
Вдруг между ними встала наша прихожанка, староста храма. Вывела нарушителя на крыльцо. Взяла за руку, тихо, спокойно.
— Вась, это хорошо, что ты креститься собрался. Только сейчас тебе нельзя — ты выпил. Вот протрезвеешь, подумаешь о жизни, — тогда и приходи, батюшка поговорит с тобой. А пока — сходи-ка на концерт, вон в клубе через дорогу как раз идет ко дню села.
И этот Василий весь вдруг как-то обмяк, успокоился, кивнул и побрел в сторону клуба, сжимая в руке свою кепочку. А я продолжил обряд крещения.
Литургия в кабинете химии
Позвал меня однажды знакомый священник отслужить Литургию в соседнее село. Приезжаем, оказывается, служба будет в школе, а именно в кабинете химии. Захожу и понимаю: ничего церковного в помещении нет. Ряды парт с кранами, стеклянные шкафы с мензурками и реактивами. Со стены на меня укоризненно смотрели ученые Ломоносов и Менделеев. Стали сооружать подобие алтаря. Договорились, что жертвенником будет парта, ладно. Уж не помню точно как, но вышли из ситуации. Перед самым началом Литургии поднимаю голову и встречаюсь глазами с Ломоносовым. Стало не по себе. Сняли мы Михаила Васильевича, повесили икону Христа и продолжили службу.
Камушки
Недавно совсем было, вспомнил. Шли из магазина домой, с пакетами. Зима еще не началась, но озеро замерзло гладким прозрачным льдом. Видим, пацаны лет двенадцати забавляются — пускают по льду камушки, и те катятся, шурша, за сотню метров, на другой конец озера. Мы смотрели-смотрели, а потом бросили пакеты, стали подбирать камешки, — сорокалетние бородатые мужики... Часа два их катали, отбирали друг у друга: «дай мне, нет, сейчас моя очередь, смотри, мой дальше укатился». А дома дела, обед готовить надо, гусей кормить — обо всем забыли...
Бог
В ноябре прошлого года я шел в сторону дороги, чтобы поймать попутку до Шальского, где должен был служить Литургию. Холодно, иду в своем черном пальто, оно на ветру развевается. Навстречу мне пацан лет шести — идет из школы. Остановил меня и говорит: «А я знаю, кто ты. Ты Бог! Я тебе молюсь».
***
«Мне часто говорят, мол, ты такой сильный, такой крутой, что остался тут в Колодозере жить и служить в храме. А я говорю, нет, наоборот! Крутые это те, что приехали сюда, сердце свое и душу тут оставили, но нашли в себе силы вернуться в обычную жизнь. А я как раз слабый, я не смог, я тут остался».
Карелия, 2009—2017
Фото Екатерины Соловьевой
