То, что советское командование в случае крупной войны на западных границах сделает ставку на действия партизан и подпольщиков, было понятно еще в конце 1920-х годов. Именно тогда начали разрабатывать планы организации будущих партизанских отрядов, закладывать скрытые базы и тайники с оружием.
И эти усилия не пропали даром – на войну в собственном тылу немцам пришлось отвлечь каждого десятого солдата сухопутных войск. Но и потери среди партизан были не меньше, чем у противника: из 250 Героев Советского Союза, воевавших в немецком тылу, 124 – каждый второй – получили это звание посмертно. И какими же разными были эти герои…
Священник Федор Пузанов
О Псковской православной миссии до сих пор идут споры. Ее в 1941 году создал митрополит Виленский и Литовский Сергий (Воскресенский) для возрождения церковной жизни на оккупированной вермахтом территории. К лету 1941-го в Псковской области оставалось около десяти действующих церквей, а во Пскове последний действующий храм закрыли как раз перед войной. За неполных два с половиной года оккупации с помощью миссии удалось возродить около трехсот приходов. Казалось бы, блестящий «пиар-ход» оккупантов. Но не так все просто. Немцы с самого начала относились к той затее скептически, даже не выдавали священникам продовольственных карточек, положенных сотрудникам нужных им учреждений.
Естественно, священников не хватало – возвращали заштатных, вынужденных при советской власти уйти на гражданскую работу. Одним из них и стал отец Федор Пузанов, назначенный в апреле 42-го настоятелем храма в честь Грузинской иконы Божией Матери села Хохловы Горки.
До этого он десять лет был простым рабочим в городе Чудове. А ведь всю жизнь хотел просто служить в церкви – как его отец, деревенский псаломщик. Он и учился-то в основном в церкви, официального образования – два класса приходской школы, он до конца жизни писал с ошибками. Зато в характеристике, датированной 1950 годом, говорится, что он «нелицемерно любит свои пастырские обязанности».
Фото: pskovgrad.ru
Но сначала была Первая мировая война и три Георгиевских креста и Георгиевская медаль за исключительную храбрость. Псаломщиком он стал уже в Гражданскую, а священником прослужил всего три года – с 1926 по 29-й, а там лагерь и ссылка. А как иначе? Начиналась первая сталинская «безбожная пятилетка» под лозунгом «к 1 мая 1937 года забыть имя Бога в СССР».
О своей жизни при немцах сам отец Федор в рапорте священноначалию после войны писал: «Во время немецкой оккупации здесь были советские дети в приюте, я их всегда навещал, поддерживал хлебом, продуктами и старался по приходу призывать на поддержку безродных детей Советского Союза, дети меня чтили за родного отца».
Об отце Федоре ходит легенда, что он собрал в селах Заполье и Бородичи полмиллиона рублей и передал их через партизан на создание танковой колонны. Документального подтверждения этому нет, да и сам отец Федор никогда не упоминал об этом факте своей биографии. Зато доподлинно известно, что он помогал партизанскому отряду, выполнял самые разные поручения, собирал по деревням теплую одежду для партизан и даже отдал в отряд свою собственную корову.
А еще он спас 300 человек от угона в Германию. Немцы велели ему довести колонну до пункта назначения, иначе пообещали расстрелять. Они вообще со священниками Псковской миссии не церемонились, им еще в августе 42-го был спущен циркуляр, предписывающий выявлять партизан и связанных с ними лиц, а также прихожан, недовольных немецкими порядками.
Но «пастырь добрый жизнь свою полагает за овец». «Немцы не успели отойти два километра, как я дал команду сейчас же мы должны идти в тыл, где я знал, находятся наши партизаны, – писал отец Федор правящему архиерею в 1944 году. – Этим мы только спасли себя».
Осенью1944-го почти всех сотрудников Псковской миссии, кроме уехавших на Запад, арестовали и отправили в лагеря. А отец Федор получил медаль «Партизану Отечественной войны» 2-й степени и снова был назначен настоятелем в Хохловы Горки. Но ни почета, ни благодарности не дождался. «Укоряют меня в партизанстве», – сетовал он. А уж как он раздражал советских чиновников! Как-то председатель горсовета прилюдно заявил ему: «Нам попы не нужны теперь».
Но отец Федор продолжал служить – с 1948 года настоятелем Успенского храма села Молочкова в Новгородской области. Там, возле церкви, его и похоронили в 1965-м. А дело отца продолжил сын Михаил – несмотря на все препоны и обиды он тоже стал священником.
Алексей Федоров
Когда мы говорим о партизанах Великой отечественной, обычно представляем их, скрывающихся в лесах и болотах – немцы к ним в чащу без большой подготовки не сунутся, есть, где землянки выкопать и даже, если повезет, приспособить для хозяйства козу или корову. В такие отряды собирались стихийно – в основном жители сожжённых немцами деревень и прибившиеся к ним окруженцы. И, судя по многочисленным воспоминаниям, так оно и было. Только в Белоруссии.
Другое дело на Украине. Вот как рассказывал об этом писатель Алесь Адамович, который сам мальчишкой-школьником был партизанским связным: «Украина – она ведь какая? Это степь или лесостепь. Почти оголенные пространства. Естественных укрытий никаких. Там больше было организации сверху. Подпольные партийные комитеты, заброшенные через фронт элитные армейские подразделения, которые наращивались добровольцами или мобилизованными из местного населения. Пропорция по составу если не обратная, чем в Белоруссии, то близко к тому. А на открытых пространствах лучшей подмогой для налетов и маневров становились кони. Рейды, удары и мгновенные исчезновения! Там действовала полурегулярная армия».
И одним из организаторов этого партизанского движения был Алексей Федоров, к началу войны – первый секретарь Черниговского обкома компартии. Сам он был родом из Днепропетровска. Типичный советский партийный выдвиженец из рабочих.
Оставшись на оккупированной территории, он быстро собрал в Еленском лесу партизанский отряд. Правда, связь с Центром и другими партизанами удалось установить только зимой 1942-го. Но фашистам его отряд успел так насолить, что в марте немцы организовали против него целую карательную экспедицию, задействовать в ней 7 тысяч солдат. Федоровцы, которых тогда было около 900 человек, окружить себя и уничтожить немцам не дали. За прорыв из этого окружения Федоров получил свою первую звезду Героя Советского Союза.
К началу 1943-го под его командованием было уже соединение из 12 партизанских отрядов, а в марте федоровцы вышли в рейд с Черниговщины на Правобережную Украину. А в апреле Федорову присвоили звание генерал-майора.
По словам полковника ГРУ Ильи Старинова, Федоров развернул целую «Партизанскую академию», где учили бойцов подрывному делу – на небольшой площадке создал целый учебный полигон с железнодорожной насыпью, шпалами, рельсами. «Я был ошеломлен, - вспоминал разведчик. – Ведь понадобилось добыть и доставить сюда песок, возить десятки километров рельсы и шпалы и успеть в короткие сроки».
Накануне Курской битвы командование поставило перед федоровцами задачу сорвать поставки на фронт вооружения, боеприпасов и живой силы противника. И партизаны с лета 1943-го по март 1944-го уничтожили на путях Ковельского железнодорожного узла 549 вражеских эшелонов.
Они контролировали десятки населенных пунктов. На Волыни действовало 28 антифашистских групп, и появился целый подпольный обком, а возглавил его все тот же Алексей Федоров. В январе 1944-го ему за особые заслуги в развитии партизанского движения ему второй раз присвоили звание Героя Советского Союза.
После войны Федоров написал автобиографическую книгу «Подпольный обком действует», которую несколько раз экранизировали.
Он умер в 1989 году в Киеве, и никому тогда в голову не могло прийти, что на родной Украине памятник дважды Герою Советского Союза Алексею Федорову в селе Корюковка через четверть века снесут в пылу «декоммунизации».
Петр Вершигора
Война застала будущего заместителя легендарного партизанского командира Ковпака, генерал-майора, Героя Советского Союза Петра Вершигору на Киевской киностудии. Его вообще с детства тянуло к прекрасному, но путь к мечте был тернистым: оставшись к 12 годам круглым сиротой, кем он только не побывал… И пастухом, и председателем сельсовета, и красноармейцем-добровольцем, и старшиной полковой музыкальной команды, и студентом Одесской консерватории, и, наконец, слушателем Московской киноакадемии. Он и писать пробовал: сочинил пьесу «Дуб Котовского» – влекли его натуры удалые, бунтарские, даже разбойные.
И вот мечта сбылась – он актер и кинорежиссер. А тут – война. И Вершигора отказывается от положенной ему брони. Хотели его было сделать интендантом – с учетом двух высших образований, – но задача разделить 688 селедок на 985 бойцов, когда положено 82 грамма на человека, оказалась ему не по силам, и слетел он с почетной должности в помощники командира взвода. Первый бой в составе стрелкового подразделения он принял 2 августа у села Степанцы и в рукопашной задушил в окопе немецкого автоматчика.
«В бою бывают моменты, когда сознание уходит, – писал потом Вершигора. – Только помню, что гитлеровский автоматчик лежал мертвый, а я стоял около него… Опомнившись только тогда, когда немец стал трупом, я взял его автомат, мой первый трофей, догнал взвод и заставил людей подчиниться себе».
За несколько дней боев под Степанцами погибли все командиры рот, четыре командира батальона. Пятым пришлось стать Вершигоре. Отступали за Днепр, под шквальным огнем на подручных средствах переплывали реку, но остатки батальона на восточный берег Вершигора вывел, хотя и получил осколок мины в ногу.
Потом под Полтавой его отряд попал в окружение, но Петр придумал, как захватить немецкий автомобиль, и с несколькими бойцами пробился к своим, совершив 100-километровый рейд по немецким тылам. «Это четырехсуточное окружение было для меня первой репетицией перед настоящей партизанской борьбой в тылу врага», – вспоминал он.
Туда, в этот самый тыл, в один из отрядов знаменитого Сидора Ковпака его направили через год, в июне 1942-го. И репетиция превратилась в партизанский быт – со скачками на невесть где раздобытых лошадях, захватом фашистского грузовика и переодеванием в немецкую форму, ползанием по-пластунски по «ничейному полю» под колючей проволокой. Короче, он попал в свою стихию и вскоре стал помощником Ковпака по разведке. А в 1943-м уже командовал 1-й Украинской партизанской дивизией, а потом, когда Ковпак будет лечиться на Большой земле от полученного в Карпатах ранения, примет командование всем соединением и самостоятельно проведет два рейда по тылам врага.
Его кумиром был герой-партизан другой Отечественной войны – Денис Давыдов. Однажды его пример даже помог Вершигоре вызволить партизан Ковпака – около двух тысяч человек – из западни, когда у самых Карпат немцы окружили их сосредоточив более чем двадцатикратно превосходящие силы. Вершигора предложил тогда разделиться на небольшие группы, ночью незаметно просочиться сквозь вражеское кольцо, разойтись в разные стороны и на время затаиться, исчезнуть для противника. Так делали партизаны Дениса Давыдова в 1812-м году.
После войны он написал много книг – «Рейд за Днепр», «Карпатский рейд», «Рейд на Сан и Вислу, сборник рассказов «Иван-герой», роман «Дом родной». Но лучшей и самой популярной так и осталась первая, написанная по горячим следам – «Люди с чистой совестью».
