В церковном календаре практически нет такого дня, когда не чтилась бы память какого-нибудь мученика. Эти люди – умершие или пострадавшие за Христа – наравне с преподобными подвижниками-монахами составляют самую представительную группу христианских святых. Они проливали свою кровь и поодиночке, и вместе с несколькими единоверцами, но чаще всего поношения, издевательства, побои и смерть мученики принимали массово – десятками, а иногда и сотнями. Церковь хранит память о множестве таких случаев. Например – о мужественном поступке сорока воинов, которые засвидетельствовали свою веру в армянском городке Севастия 9 (22) марта 320 года.
Область, где была расквартирована часть, в которой служили святые, находилась в подчинении императора Лициния – соправителя Римской империи. Под его властью находилась азиатская часть державы, в то время как западными регионами управлял Константин. Между двумя властителями шла постоянная вражда, несколько раз перераставшая в гражданскую войну. К моменту мученичества севастийской дружины уже несколько лет действовал Миланский эдикт, позволявший христианам беспрепятственно исповедовать свою веру. Но спустя некоторое время после принятия этого закона Лициний отменил его действие на своей территории, и Церковь снова стала гонима.
За годы короткой передышки христианство успело вполне легально распространиться не только среди низов общества – Благая весть также дошла и до сердец многих солдат, служивших в непобедимой римской армии. Таковыми были и сорок друзей, которые прославились в своем легионе не только искренней верой, но и блестящими ратными подвигами. О храбрых воинах очень скоро стали слагать легенды, а слава, которую они стяжали в боях, стремительно распространилась по Империи, дойдя до самого императора. Такая широкая известность не развратила их – все так же верные своему делу, воины бросались в самую гущу сражения, и везде, где блестели их мечи, бой заканчивался с минимальными для их родной части потерями.
Но тут пришло время испытания. Гонение на христиан местный военачальник Агриколай использовал в качестве повода для кадровой чистки. Трудно сказать, был ли он и вправду ревностным язычником, или просто завидовал славе сорока друзей, но факт налицо – в конце февраля офицер вызвал к себе солдат-христиан и поставил им ультиматум:
– От императора пришел указ, согласно которому вы должны принести положенные жертвы богам. Если вы сделаете это – получите еще большие почести и награды. А если откажетесь – я буду вынужден судить вас по всей строгости закона.
В воздухе повисла тишина. Агриколай смотрел на воинов. Он знал, что они не согласятся на его условия, но ему все равно было интересно, чем же завершится начатая им драма. Старший из дружины – Кирион – первым нарушил молчание.
– Не только императору служим мы. Над ним есть еще Царь Небесный, и лишь Ему подобает та честь, которую ты предлагаешь нам оказать бездушным идолам. Мы отвергаем твое предложение…
По лицу офицера скользнула презрительная усмешка. Но через мгновение он снова смотрел на своих подчиненных сухим жестким взглядом.
– Ваше дело – молчать, повиноваться и не обсуждать приказы. Ладно, я вас арестовываю. Посидите пока, подумайте. Надеюсь, вы примете правильное решение.
Их отвели в темницу и заперли до утра. Воины всю ночь не смыкали глаз – они горячо молили Христа об укреплении и даровании им духовных сил и мужества. Служа не один год в армии, эти люди знали, какие муки ожидали их в случае отказа выполнить приказ военачальника. Но они также твердо знали: коль Господь попустил такому случиться, то даст и силы для того, чтобы перенести пытки до конца. Под утро, когда совсем скоро предстояло держать ответ перед начальством, камеру озарил свет и к солдатам обратился голос. Невидимо к ним обращался Христос:
– Вы сделали благой выбор, и у вас благое начало, но спасется лишь тот, кто претерпит до конца!
Ободряясь таким нежданным посещением, мученики уже ничего не боялись. Вскоре их повели к Агрколаю, который, однако, теперь говорил в совсем ином тоне, чем днем ранее. Речь его была мягкой, сдержанной и ласковой:
– Друзья мои, я вас очень люблю, я горжусь вами! В империи много славных воинов, но вы – самые лучшие. И мне горько, что между нами возникло столь досадное недоразумение. Если вы сейчас принесете жертву, мое восхищение вами усилится, вы станете еще большими героями в глазах не только моих, но и всех наших братьев по оружию. Но… – тут Агриколай немного замялся, как бы подбирая слова, – …но если вы останетесь неблагоразумными, моя любовь сменится ненавистью. Вы будете врагами Империи, а значит – и моими личными. И щадить я вас тогда не стану. Решайте…
От лица святой дружины заговорил Кандид…
– Ты лжешь, Агриколай. Ты хочешь погубить нас, потому что тобою движет не любовь, а злоба и зависть. Но уж раз ты говоришь, что в нашей власти выбрать или твое расположение, или твою ненависть, мы выбираем второе. Лучше остаться верным Христу, чем предательски снискать твою лицемерную любовь.
Воевода едва сдерживал свою злость. Он приказал арестовать неповиновавшихся воинов, и связать их цепями. Однако солдаты напомнили ему, что, по закону, судить и отдавать подобные приказы может только человек старше него по званию. Они были правы, и Агриколаю не оставалось ничего другого, как отправить их обратно в каземат.
Там друзья просидели неделю в посте и молитве. Тем временем воевода написал рапорт своему начальству, преподнося случившееся в самых мрачных красках. Донос возымел эффект – в часть прибыл Лисий – офицер, имевший более широкие полномочия, чем Агриколай. Мучеников снова привели на допрос, но и перед высокой комиссией они подтвердили свой выбор – не приносить жертву языческим богам. Лисий был в замешательстве – ему понравились мужественные и честные солдаты, он даже обмолвился о награждении дружины особыми знаками отличия. Но и оставить это дело просто так чиновник не мог. После продолжительных безрезультатных уговоров комиссия лишила христиан всех воинских званий и наград. Теперь перед судилищем стояли простые люди, с которыми можно было делать все, что угодно.
Первым испытанием для них стало избиение камнями. Мучеников поставили в ряд, а напротив выстроились исполнители этого наказания. Но стоило лишь слугам метнуть тяжелые осколки в лица христиан, как случилось неожиданное – камни не достигли своей цели, а срикошетили о невидимую стену и полетели в сторону самих бросавших, раздробив многим челюсти и выбив зубы. Видя происходящее, Лисий лично поднял с земли увесистый кусок, бросил его в лицо одного из святых, но попал в Агриколая. Выплевывая на землю зубы и кровь, тот закричал:
– Клянусь богами, это колдуны!
– Нет, мы не колдуны! – спокойно сказал Кандид. – Это Господь показывает вам, что ваши уста говорят ложь, а сами вы – слуги лжи. Впрочем, можете назначить другое наказание, и убедитесь тогда, что с нами Бог.
Лисия и вправду охватил страх. А что если эти люди – действительно колдуны? Ведь сколько раз они врывались в самую гущу сражения и выходили невредимыми. «Нет, тут нельзя делать поспешных выводов. Надо все хорошо обдумать», – промелькнуло в голове офицера, и он приказал увести мучеников обратно в темницу.
Там им снова явился Христос и призвал не бояться кратковременных мучений, потому что они ведут к вечной славе: «Потерпите немного, и получите венцы победителей», – таковы были слова Христа. Всю ночь святые радовались, что скоро им предстоит засвидетельствовать свою Веру.
Утром христиан последний раз спросили, будут ли они приносить жертву. Услышав отрицательный ответ, комиссия объявила приговор – воинам предстояло обнаженными зайти в местное озеро и простоять там до рассвета следующего дня. Поскольку на дворе стоял март, вода была очень холодной, а ночью покрывалась тонкой ледяной коркой. Выжить в таких условиях было невозможно. Для ослабления морального духа мучеников рядом с местом пытки построили небольшую баньку, которая исправно топилась и манила к себе своим теплом. Любой из осужденных мог беспрепятственно в ней отогреться, но только тогда, когда публично отречется от Христа.
Святые зашли в озеро… На берегу стояли часовые. Мученики в ледяной воде молились, подбадривали друг друга, пели псалмы. Примерно к полуночи мокрые тела остыли настолько, что едва можно было пошевелить конечностями. Стража, наблюдавшая за казнью со стороны, уже перестала обращать на христиан всякое внимание, кто-то дремал, кто-то разговаривал. Все были уверены, что скоро из воды нужно будет извлекать замерзшие трупы. И тут раздался крик:
– Не могу! Не могу больше! Я согласен принести жертвы! Я согласен!
От группы осужденных отделился один человек. Он со всех сил бежал к берегу, направляясь к баньке. Не отдышавшись и даже не высушившись, бывший воин буквально вскочил в пышущее жаром помещение и… тут же упал замертво. Горько было друзьям смотреть на это предательство, осознавая, что их собрат так и не получит своей награды на Небе…
Мороз крепчал. Большинство часовых заснуло, не спал лишь один из них. Вдруг в третьем часу ночи мученики почувствовали, как вода стала теплой! Это не было иллюзией – их тела действительно отогрелись, конечности размялись. На душе стало так светло! А мгновение спустя друзья заметили, как с неба на озеро ровными рядами лились сорок лучей света, и в этих золотых снопах спускались золотые венцы. Сначала их тоже было сорок, но потом один из них повис в воздухе и медленно стал подниматься обратно. Было понятно, что он предназначен для того самого солдата, который так и не смог устоять до конца.
С берега за происходящим наблюдал часовой по имени Аглаий. Еще раньше он стерег сорок воинов в темнице, а теперь сподобился видеть и свет, и венцы, и то, как один из них поднимается назад. Кто знает, что творилось в его душе в эти минуты, но он уверовал! Караульный разбудил остальных постовых, снял с себя одежду и громко произнес:
– Я христианин! Господи Боже! Я верую в Тебя – в Того, в Кого веруют и эти люди. Причти меня к их числу и сподобь пострадать за Тебя и получить вечную награду! – с такими словами Аглаий ринулся в воду, на то место, где совсем недавно стоял умерший в бане воин.
Мученики простояли в воде до утра. Комиссия, которая пришла для освидетельствования их смерти, была поражена тем, что осужденные целы и невредимы, и что среди них находится бывший стражник. Но это чудо не смягчило, а, наоборот, ожесточило сердца мучителей. Они допросили часовых и, узнав, что те спали и не видели, каким образом христианам удалось выжить, окончательно утвердились в собственной злобе. Мучеников вытащили на берег и поволокли в город.
Всем сорока верным воинам Христа перебили голени, и они умерли, один за другим отходя к Господу. Последним скончался самый юный – Мелитон. Он тихо угасал на руках матери-христианки, которая была свидетельницей его казни и всячески укрепляла его дух. Она же на своих руках, несмотря на почтенный возраст, понесла своего сына вслед за телегой, которая везла тела мучеников на сожжение.
Такой способ уничтожения останков был применен для того, чтобы христиане не могли должным образом похоронить их. Даже будучи мертвыми, святые солдаты внушали страх своим мучителям. Когда костер потух, и в золе остались одни кости, Лисий приказал не закапывать их в землю, а высыпать в реку – он знал, что верующие благочестиво относятся к мощам, воздавая им поклонение. Как язычник он не мог этого допустить. Правитель полагал, что вода поглотит останки навсегда, но Бог судил иначе.
На третий день поздней ночью святая дружина явилась во сне местному епископу Петру с повелением выйти к реке и вынуть из воды кости. Когда святитель проснулся, то не стал рассказывать о видении сразу всем. Он собрал лишь нескольких самых доверенных людей и отправился на берег. Действительно, в том месте, где указывали мученики, на мелководье лежали кости, черепа и осколки. Они светились золотистым сиянием, и поэтому, несмотря на глубокую ночь, было хорошо видно даже самую мелкую частицу. Все эти мощи были собраны и похоронены так, как и подобает по христианским обычаям.
В истории сорока мучеников, есть одна важная деталь. Они погибли как государственные преступники – ведь их отказ принести жертву идолам квалифицировался именно как измена императору. Своим земным служением родному Отечеству и своей же смертью за Христа севастийская дружина засвидетельствовала истину, на которую многие, увы, не обращают внимания.
Она очень проста. Когда речь идет о защите семьи, народа, культуры, государства от рук врагов – за них необходимо постоять до самой последней капли крови. Но когда светские ценности начинают превращаться в идолов, заслоняя собою Бога, – в таких случаях любой христианин должен сказать решительное «нет». При этом совсем необязательно поступать столь радикальным образом, как в случае с сорока мучениками – достаточно просто быть христианином. Быть верным Христу до конца, честно и открыто нести свой крест. А когда внешний мир предлагает пойти на уступки, цена которых – отречение, нужно уметь сказать твердое «нет!». Выполнить это трудно. Зато и награда велика – славный немеркнущий венец, подобный тем, которых были удостоены святые севастийские воины.
