«Господь ничего не попускает просто так. Если б я не разбился, может быть, я бы не пришел к Богу», — говорит Владимир Крупенников. Больше двадцати лет назад во время службы в армии он сорвался с высоты и сломал позвоночник. Спасаться, конечно, можно и в четырех стенах, но у Владимира жизнь складывается по-другому: он совершил восхождение на Эльбрус и Казбек, переход через Альпы, экспедиции в Заполярье и на Камчатку, завоевал титул чемпиона мира по армрестлингу среди здоровых людей. Он признается, что спорт никогда не играл главной роли в его жизни. А что же играло?..
Я не сразу понял, что надо научиться задавать себе вопрос не «за что мне это?», а «для чего?». Бог ничего зря не делает. Я понимаю, что, наверное, травма была единственным способом привести меня к вере, привести меня в Православие. Потому что Господь не посылает нам таких тяжких испытаний просто так, без веских причин, если есть какие-то другие варианты. Видимо, я был настолько бездуховен, что другого варианта не было.
Но поверил я не потому, что разбился, и другой альтернативы у меня не оставалось. Просто после травмы я начал большее значение придавать духовной жизни, духовным поискам, появилось больше возможностей думать и читать об этом. Скорей всего, будучи здоровым, я бы интересовался совсем другими вещами. Да и со своим характером в «лихие 90-е» точно что-нибудь натворил бы! Господь от многого явным образом меня уберег.
♦♦
До травмы никакой духовной жизни у меня не было: я вырос в неверующей семье, сам был атеистом, комсомольцем, о Боге никогда и не задумывался, рассуждал в духе своего времени. Хотя негативного отношения к православию у меня никогда не было. Во-первых, потому что я всегда себя осознавал русским человеком и понимал, что христианство, православие неразрывно связано с русской историей. А во-вторых, видимо, в мое сознание глубоко запала история из моего детства...
У моей покойной бабушки была глубоко верующая соседка, довольно старенькая. Однажды она пришла к нам в гости, и бабушка мне, ребенку, школьнику, шепотом говорила: «Вот, она в Бога верит». А я очень удивлялся: «Ну как же так? Нас же учат в школе, что Бога нет!» И я, издеваясь, стал говорить той соседке: «А Бога нет! Бога нет! Бога нет!» Она спокойно к этому отнеслась, но после ее ухода бабушка мне сказала: «Внучок, ты так больше не говори. Ты знаешь, мы все говорим сейчас, что Бога нет. А когда умираем, все Боженьку вспоминаем и просим: «Господи, помилуй!»
Кажется, тогда я впервые об этом задумался.
♦♦
Мои поиски начались с восточной мистики — поскольку я занимался восточными единоборствами, меня стало интересовать, в первую очередь, дыхание цигун, ушу, медитация. Они меня, как спортсмена, привлекали умением концентрироваться и владеть свои телом. Да и мода на Восток пошла — самое начало 90-х годов, в Россию хлынули всякие колдуны, экстрасенсы, гуру...
Почему меня все это так заинтересовало? Потому же, почему Ева съела запретный плод: «Будете как боги» — вот был главный соблазн. То есть желание приобрести сверхспособности, недоступные другим людям. К экстрасенсам я, естественно, ходил за выздоровлением. Но параллельно думал: «А может, я тоже так смогу, как они?» Ну, такой вот бред...
И, кроме того, я тогда был совсем молодой, и меня, как и всякого ребенка, всегда интересовала фантастика, мистика, какие-то сказки. Поэтому все, что было связано с непознанным, непонятным миром — вроде «летающих тарелок», всяких сверхспособностей человека — меня интересовало. Так я стал читать литературу, углубляться в эту тему...
♦♦
Крестился я, еще будучи в самой пучине моих оккультных переживаний. Уговорила мама. После того как я разбился, она, в прошлом атеистка, сама покрестилась, а потом и мне стала говорить: «Давай покрестимся».
Крещение мной воспринималось как сакральный, мистический обряд, и я до конца не понимал: нужно ли его совершать или нет, поможет оно развитию каких-то сверхспособностей или, наоборот, помешает? Но все-таки пошел.
Во время таинства я очень смутно понимал, что со мной происходит. Но очень хорошо запомнил, когда священник спросил: «Отрицаешься ли ты сатаны?» В молодости были такие мысли: добро и зло — две стороны одного и того же, злом тоже можно пользоваться, в этом нет ничего плохого. Так что у меня в тот момент мелькнула мысль: «Если я от сатаны откажусь, мне не придется больше рассчитывать на его поддержку». Вот такой бред был у меня в голове! Но я сознательно отрекся, подумав тогда: «Ну, хорошо, раз вопрос стоит ребром, пусть будет так: отрекаюсь».
♦♦
То, что мой единственный путь — христианство, православие, я осознал в один миг. Однажды в санатории знакомый дал мне книгу иеромонаха Серафима Роуза «Православие и религии будущего»: о православном взгляде на секты, восточные культы и практики.
К моменту, когда эта книга оказалась у меня в руках, я уже понимал — что-то в восточной духовности (в том виде, в котором с ней встретился я) не так, все эти гуру, маги и чародеи либо фантазеры и мошенники, либо просто больные люди. Сейчас бы я сказал — одержимые.
Так вот, я прочитал книгу отца Серафима и сразу понял, что могу быть только православным. Как-то все по полочкам в голове разложилось — вся накопленная информация о духовном мире. Еще, помню, подумал: «Я — русский человек, у меня православные предки, чего я всякой ерундой занимаюсь? Чего я ищу? Вот же оно!» И особенно для меня было ценно, что эту книгу написал не русский человек, по рождению не православный. Меня осенило: он, американец, к Православию пришел, а я, живя в исконно православной стране, все шатаюсь из стороны в сторону!
Я в этот же день совершенно сознательно пошел в православный храм.
И мне как-то легко сразу стало, свободно...
♦♦
Храм Вознесения Господня на Гороховом поле. Он был совершенно разрушенный, огромный, очень сильно пострадавший в советское время. Находится он рядом с Институтом физкультуры, где я занимался. И однажды я в этот храм зашел. Там не было вообще ничего: висела чуть ли не единственная икона — Серафима Саровского, стоял иконостас из фанеры, алтарь, и — никого из людей... Один только священник — отец Василий. Таким образом Господь меня привел к моему духовнику! И так душа у меня к этому храму легла — может, из-за его разрушенности, малолюдства — что я там и остался. Сейчас он восстановлен стараниями священников и прихожан. В этом храме, кстати, мы и с женой познакомились и венчались тоже там. Там же у нас появился второй духовник — отец Сергий.
♦♦
О том, чтобы Бог послал мне жену, я, конечно, молился, боялся остаться один. Долго молился и надеялся, хотя мне уже больше 30 лет было.
И вот в один прекрасный день после вечерней праздничной службы отец Василий вывел на амвон молоденькую девушку и сказал: «Прихожане, есть такая-то проблема, девочке-студентке надо помочь. Кто может, помогите». Я подумал: «Как-то неудобно мне подойти к ней: я ж инвалид». А потом меня осенило: «Чего я думаю?! Только недавно отец Василий помог мне своей молитвой в похожей ситуации, теперь он просит, а у меня есть возможность помочь человеку — чего тут думать?»
Ирина мне сразу как-то и не приглянулась — сейчас я думаю, что Господь меня таким образом испытывал: как я себя поведу в этой ситуации? И я все-таки подошел, предложил свою помощь. Ира очень удивилась и смутилась. Приняла, что называется, информацию к сведению, но две недели пыталась решить свою проблему какими-то другими способами, не прибегая к моей помощи. Просто она очень стеснялась. Но когда положение стало совсем отчаянным, подруга ее убедила позвонить мне. С этого момента мы и подружились.
И только потом, примерно через полгода, я впервые почувствовал, что этот человек мне очень близок. Но то, что это моя суженая, я понял окончательно только после венчания, когда мы стали жить вместе. Честно скажу, не кривя душой, на самом деле даже на венчание я шел с определенным страхом, неуверенностью!
Но с каждым годом совместной жизни я все больше осознаю, насколько промыслительно все сложилось и насколько Ира — мой человек. С каждым годом все больше и больше в этом убеждаюсь! Мне кажется, что чувство, которое возникает не сразу, не захлестывает тебя, как волна, а осознается, укрепляется с годами — оно гораздо более ценное.
♦♦
Я не считаю, что все инвалиды обязательно должны стремиться к каким-то неимоверным достижениям, экстриму, профессионально спортом заниматься. Самореализоваться можно и по-другому. Кого-то устраивает сидеть дома и ничего не делать — не потому, что нет возможности, просто им не хочется. Я могу понять тех, кто неактивен, и если с христианской точки зрения к этому подходить, спасаться можно и в четырех стенах. Но я так не смог бы. Я поднимался в горы, ставил рекорды, ходил в экспедиции не для того, чтоб кому-то что-то доказать. Просто у меня есть такая потребность — в насыщенной, интересной жизни — и по-другому я бы не мог.
♦♦
Меня очень серьезно морально поддерживал тот факт, что я, инвалид, входил в обычную сборную по армрестлингу и выиграл чемпионат мира. Основная проблема для меня заключалась в том, что здоровые борются стоя — пришлось научиться держать равновесие на костылях. Одной рукой за стол держался, другой — за соперника! Я был лишен возможности делать рывки ногами, спиной, как здоровые спортсмены делают. Были и преимущества: за счет того, что у меня сильно похудели ноги, я по габаритам попадал в весовую категорию немножко пониже. Спорное, конечно, преимущество, но хоть такое!
Однако выступление в обычной сборной самоцелью не было. Хотя спорт мне очень помог реабилитироваться, я никогда не ставил его во главу угла своей жизни.
♦♦
Камчатка мне запомнилась больше всего — и по красоте, и по динамике маршрута это был необыкновенный поход, самый лучший. Камчатка — это бурные реки, сплошные пороги, по которым тебя несет со страшной скоростью — адреналин такой! И маршрут был очень сложный даже для здорового человека.
Плывешь на рафте через бурлящие пороги и думаешь: «Как же мне повезло! Не каждый здоровый себе такое позволить может!» Там ты дышишь полной грудью, чувствуешь, что жизнь полноценная. И все-таки когда ты в лодке, работаешь веслами, ты себя инвалидом перестаешь ощущать — в команде работаешь так же, как и все. Есть, конечно, определенные трудности: спина плохо держит, поэтому мы думали — привязываться или не стоит? Я все-таки решил не привязываться, потому что если перевернемся — не выплывем.
♦♦
Мне как-то не по себе, когда говорят, что я герой, пример для подражания. Но, с другой стороны, мне хотелось показать таким же, как я, людям, что жить можно очень насыщенно, быть счастливым и в инвалидной коляске, и с какой-то серьезной болезнью. Для этого и существует телепередача «Фактор жизни» на канале ТВЦ, которую я веду — мы стараемся давать положительные примеры, которые позволили бы людям не падать духом. Главное — не отчаиваться!
Передача выходит далеко не в прайм-тайм — в 7.55 утра по воскресеньям — но мы нашли выход из этой ситуации: вместе с коллегой, обездвиженным парнем, сделали сайт inva.tv, где выкладываются записи наших передач, полные, не урезанные, интервью, а также съемки из наших экспедиций и вообще все передачи, посвященные инвалидам.
♦♦
К сожалению, у нас в стране менталитет старый: инвалид — значит никчемный попрошайка, который сидит на шее у государства. А целенаправленной, системной информационной программы слома этого ментального барьера нет. Увы, с каждым годом государственная политика в отношении инвалидов меняется в худшую сторону, хотя декларируется обратное. На деле мы лишаемся то одних, то других льгот, то одних, то других преимуществ… В этом смысле Запад нас очень сильно обогнал. Посмотрите, американцы сняли очередной голливудский боевик «Аватар». Но как они там инвалида представили! Он сам управляется, на коляске, с оружием, ему никто не помогает. Он еще на коляске с кем-то драться пытался! То есть нормально представили человека, так, как есть, как должно быть в жизни.
У нас на сайте inva.tv есть ролик — запись с камеры наблюдения в каком-то американском супермаркете. Зашел в продуктовый магазин хулиган и стал грабить продавщицу. Рядом оказался парень на коляске, на которого грабитель вообще внимания не обратил; подъехал сзади, схватил этого преступника, вцепился ему в горло, завалил его, начал с ним драться. И пока тот от него как-то пытался освободиться, прибежали другие люди и навели порядок. Но первое движение — человека в инвалидной коляске. И это нормально.
♦♦
Под лежачий камень вода не течет. Я думаю, Господь всегда хочет во всем нашего участия. Может быть, первый шаг будет от Бога, какой-то первый импульс, но нашей работы это никак не отменяет. Сам по себе человек настолько слаб, что даже от малейшего греха без помощи Божьей избавиться не может.
Я в свое время бросил курить, не будучи верующим, — это можно сделать на силе воли. А попробуйте сами избавиться от какого-то духовного греха, на одной силе воли: от злости, ненависти, раздражительности, гневливости. Здесь — только желание человека избавиться, его молитвы к Богу и помощь Божья.
С женой Ириной. Фото Владимира Ештокина
♦♦
Иногда говорят, вера — это проявление слабости человека, пытающегося уйти от реальности. Я считаю, что сама история эту логику опровергает: вспомните Александра Невского, мучеников за веру, подвижников — это что, слабые люди?!
Наоборот, по-настоящему верующие люди намного сильнее неверующих, потому что они постоянно умножают свои силы. Ведь на самом деле самый большой труд — это труд молитвы, труд перемены ума, борьбы со своими «любимыми» грехами.
Я думаю, самые сильные духом люди — христиане. Жизнь это подтверждает. Например, у нас есть друг, Валера, лежачий инвалид, но какой же он жизнерадостный! Валера в свое время служил в силовых структурах, и его товарищ, перезаряжая пистолет, случайно выстрелил ему в позвоночник. Парень он одинокий, родителей у него нет, у брата — своя семья, так что Валера живет один. Лежит, не встает. Но, несмотря ни на что, он по-настоящему, по-христиански счастлив: всегда умиротворенный и радостный. Да еще и своих здоровых друзей из депрессии периодически выводит!
Еще меня поразил покойный Саша Стронин. Мы познакомились за полгода до его смерти и как-то неожиданно быстро сдружились, почти каждый день созванивались. Какое-то поразительное смирение в нем было. Я иногда звонил ему, что называется, «на взводе»: «Ты представляешь, Саш, вот то-то и то-то произошло!» А он всегда умел успокоить, умиротворить, не давал мне принимать решение сгоряча. Это человек удивительного терпения, жизненной стойкости, очень светлый человек.
♦♦
Когда вера становится образом жизни, ты просто уже без нее не можешь. Самое страшное ощущение, когда начинаешь эту связь с Богом терять, когда заботы, дела тебя затягивают. Я по себе знаю, что если месяц не причащаюсь, то мне становится плохо. А препятствие на пути в Церковь всегда одно — это нежелание отказываться от своих любимых грешков.
♦♦
Обычно говорят, что этот святой вот для этих, тот святой — вот для тех; военные выбирают себе в покровители Георгия Победоносца, значит и ты, дескать, должен. Мне кажется, в этом есть определенная доля язычества. Мой любимый святой — преподобный Серафим Саровский, потому что мне очень понравилось в Дивеево, это для меня очень родное, близкое место.
И еще — Николай-чудотворец. В честь этого святого освящен один из приделов храма, куда я хожу. И так вышло, что я попал на освящение: как-то раз зашел после тренировки в храм, просто так, на минуту, а начиналось освящение придела, я и остался. А говорят, когда освящается придел в честь святого, в этом момент там присутствует сам святой… В этом же приделе мы познакомились с Иришкой, там же венчались.
♦♦
Каждый год на Крещение я обязательно окунаюсь в прорубь. Самое тяжелое — потом одеться. Неудобно, коляска очень сильно остывает, окунулся, вылез, но вылез-то мокрый, и ты к этой коляске просто примерзаешь. Пока оденешься... Это момент самый тяжелый. А окунуться не тяжко — вода-то теплее, чем воздух!
♦♦
Я люблю сам в паломничества ездить, с семьей. Но, честно говоря, не очень понимаю погоню за чудесами, за святынями: там замироточило, там кто-то исцелился — надо, мол, ехать! Мне хорошо в Дивеево — и я езжу в Дивеево, купаюсь в источнике, хожу на службы. Господь всегда сам укажет, где тебе надо побывать, Он все так организует, что ты обязательно попадешь туда.
В Греции мы с женой взяли напрокат машину, и получилась паломническая поездка — объездили все монастыри, хотя ехали отдыхать. А поскольку там ручного управления нет, пришлось уговорить жену сесть за руль — это в чужой-то стране, по горным греческим серпантинам!
Вот, скоро надеемся поехать в Иерусалим.
♦♦
У меня есть друг. Когда он вернулся из госпиталя на коляске, ему жена сказала: «Еще раз сюда приедешь — кипятком оболью». Бывает и так. От меня друзья и семья никогда не отворачивались — наоборот!
Я очень благодарен Богу за то, что он мне дал таких друзей. Когда я разбился, они очень здорово поддержали меня, всегда были со мной, у нас всегда был полный дом гостей. Друзья не давали мне «закисать», брали с собой на все дни рождения; мы вместе смотрели фильмы, вместе ездили в походы, на природу, на рыбалку, где нужно, они меня на руках переносили, помогали.
Я бесконечно благодарен родителям, которые сделали для меня все, что возможно и невозможно! В те первые годы после травмы я морально не сломался именно благодаря им. Они помогали до момента моей женитьбы, как могли, чем могли, но вместе с тем очень разумно: не «перебарщивая» с помощью, чтобы я не перестал что-либо самостоятельно делать. И это очень правильно. Лучше недодать помощи, чем «переборщить» с ней. Потому что когда человеку чуть-чуть помощи недодаешь, у него появляется стремление самому из этой ситуации как-то выкарабкиваться. Так что к пережившему травму или болезнь надо стараться относиться так же, как относились до этого.
♦♦
Изменилось ли мое отношение к людям? Это самый тяжелый, на самом деле, вопрос. Я очень благодарен Богу за то, что он мне посылает очень добрых и хороших людей. И понимаю, что для чистого все чисто. Но если я скажу, что считаю всех людей добрыми, то я слукавлю.
Я думаю, что некоторые люди равнодушны к проблемам инвалидов или относятся к нам как к людям третьего сорта, потому что не понимают: нечто подобное может случиться абсолютно с любым человеком. Например, Сергея Истомина, с которым мы ходили на Эльбрус, выбросили, кажется, с 8-го этажа — ему ампутировали ноги. А Юра Шаповалов, тоже напарник по восхождению, много лет назад поскользнулся у подъезда, упал и сломал позвоночник. Еще один мой компаньон по экспедиции пострадал во время землетрясения в Армении: упавшая балка размозжила ему позвоночник, он чудом выжил. Никто не застрахован. Но Господь такие серьезные испытания, конечно, просто так не посылает.
♦♦
Господь из всех тяжелых ситуаций выводит, не оставляет тебя один на один с трудностями. Столько удивительного и замечательного было в моей жизни — тут волей-неволей задумываешься и чувствуешь руку Божью, которая тебя ведет! Я, к сожалению, частенько поддаюсь паническим настроениям: «А! Что-то будет не так, что-то случится!» А вся прожитая жизнь говорит об обратном. О том, что Господь каждый раз устраивает всё наилучшим образом. Поэтому я без лукавства или преувеличения хочу сказать: слава Богу за всё!
Фото из архива Владимира Крупенникова
