Архимандрит Закхей родился в городе Спринг-Велли (штат Нью-Йорк). Учился в Свято-Владимирской семинарии в г. Крествуд (США). В течение нескольких лет был келейником Предстоятеля Американской Церкви митрополита Феодосия (Лазора). Затем в течение восьми лет нес послушание секретаря у епископа Чикагского Иова. C начала 2000-х годов — жил в Москве, служил в Сретенском монастыре. Окончил Православный Свято-Тихоновский Богословский институт. В 2002 году возведен в сан архимандрита и назначен настоятелем храма святой великомученицы Екатерины на Всполье, подворья Американской Православной Церкви в Москве. Одновременно является официальным представителем Блаженнейшего митрополита всея Америки и Канады Германа при Московском Патриархате.
Впервые я приехал в Россию в 1989 году. Я тогда серьезно занимался греко-римской борьбой, входил в сборную американских школ. В Америке наша команда была сильнейшей. Поэтому можно себе представить, что мы пережили, когда на чемпионате в России ничего не выиграли. Русские «сделали» нас без особых усилий, и мы почувствовали себя полными неудачниками.
Тот первый приезд в Россию очень мне запомнился. Дело в том, что я всегда мечтал побывать здесь. Мне казалось, что, зная Русскую Церковь, интересуясь историей и культурой России, я знаю о ней все. Когда же приехал — увидел совсем другую страну, не «книжную». Мне все казалось таким необыкновенным! Помню, едем куда-то ночью на «Жигулях». В машине тесно, душно, водитель одной рукой держит руль, другой — тряпочку, протирает запотевшие стекла. Льет дождь, но «дворники» не работают, а когда мы выходили из машины, их надо было снимать, чтобы никто не украл… Одна фара тоже не работала: мне объяснили, что для экономии. Для меня это было что-то необыкновенное — такая экзотика! Потом в Америке я удивлял друзей: «Хотите проехаться по-русски?» — выключал фары, дворники, кондиционер и трогался с места. Этот аттракцион пользовался неизменным успехом.
◆◆◆
Моя мама — православная, а папа — протестант, но, скорее, формально. Отец не особенно интересовался религией. Я с детских лет с радостью посещал православные богослужения, а с пяти лет был алтарником в храме Иоанна Крестителя, служба в котором полностью проходила на славянском языке. Кроме того, в нашем городке Спринг-Велли располагался монастырь Ново-Дивеево, в котором я тоже очень любил бывать. Эти детские впечатления, конечно, повлияли на мой выбор жизненного пути.
После средней школы я решил пойти учиться в Свято-Владимирскую семинарию в городе Крествуд. Семинария была международная — много студентов со всего мира, в том числе и из России. Вместе со мною учились русские люди — будущий настоятель Спасо-Преображенского прихода острова Кижи в Карелии отец Николай Озолин и епископ Архангельский и Холмогорский Тихон. Одновременно я служил келейником Предстоятеля Американской Церкви митрополита Феодосия. И вот с его благословения стал часто ездить в Россию — по нескольку месяцев проводил в Псково-Печорском монастыре. Ведь монашеская жизнь в Америке еще не так сильна. А Печорский монастырь — один из самых мощных духовных центров, притом единственный, который в России не закрывался никогда.
◆◆◆
В Печорах жил тогда архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Я много слышал об этом старце, и, наконец, когда в 1991 году приехал в монастырь на три летних месяца, мне удалось познакомиться с ним. Я сразу же, с первого мгновения, полюбил батюшку. Он просто лучился добротой и умиротворением. Было очевидно: этот человек имеет на себе благодать Божию. К нему приезжало очень много людей, которых отец Иоанн обычно принимал у себя в келье. Я тогда еще по-русски говорил плохо и потому сильно волновался: смогу ли сказать батюшке все, что хотел? Пойму ли, что ответит он? Но все волнения оказались напрасными: я имел счастье часто встречаться и беседовать с отцом Иоанном. Рядом с ним было очень спокойно, тепло и радостно.
Позже, когда встал вопрос о моем переезде в Россию, о том, чтобы служить или нести какие-то другие послушания, я всегда брал благословение у отца Иоанна. И уже живя здесь, обязательно обращался к батюшке за советом. Считаю ли я его своим духовником? Думаю, было бы гордыней утверждать, что это так. Но для меня он, бесспорно, является непререкаемым духовным авторитетом.
Пасха в храме святой великомученицы Екатерины на Всполье. Фото Натальи Денисовой
◆◆◆
В 2000 году я поступил на богословский факультет в Свято-Тихоновский институт в Москве. Жил при этом в Сретенском монастыре — бесценный опыт. Думал, что, получив образование, поеду в Чикаго. Но, как гласит русская пословица, человек предполагает, а Бог располагает. Я в подробностях помню тот день, когда мне позвонил митрополит Феодосий и сообщил, что на американском подворье в Москве меняется ситуация. Архимандрит Николай (Юхос), бывший здесь около года настоятелем, по состоянию здоровья не может больше занимать эту должность. Митрополит Феодосий сказал: «Я вас благословляю на этот пост».
Так, неожиданно для самого себя, я стал настоятелем.
◆◆◆
Сейчас я значительно больше времени провожу в России, чем в Америке — здесь мой дом, мой храм, моя паства. Россия сейчас сильно изменилась — духовная жизнь вышла из того полуподполья, в котором пребывала в советский период, она возрождается, и это трудно не заметить…
Хотя, к сожалению, поводов для тревоги становится больше. У меня есть очень хорошая подруга, американка, матушка Ольга — жена священника и дочь протоиерея Сергея Гарклавса, бывшего хранителя Тихвинской иконы Божьей Матери. Она живет в Америке и изредка приезжает сюда. И она мне как-то сказала, что раньше самыми яркими ей казались купола храмов и золотые кресты на них. А сейчас в глаза бросаются казино, рекламные щиты, дорогие рестораны и машины. Нам сложнее отследить эти изменения, потому что мы постоянно здесь живем. Но человеку, который бывает здесь нечасто, видно, что город, к сожалению, год от года становится все более светским.
◆◆◆
В России принято считать Америку «бездуховной». На самом деле это не совсем верно — у нас много верующих людей. Очень влиятелен католицизм, много традиционных протестантских конфессий. И Православие, каким бы удивительным это ни показалось для россиян, представлено десятками юрисдикций — это несколько миллионов человек! Одна только Американская Автокефальная Православная Церковь, к которой я принад- лежу, имеет на сегодняшний день в своей юрисдикции семьсот приходов. Немногие знают, что, например, один из помощников бывшего президента США господина Клинтона православный, — его отец служит в Нью-Йорке. Или вот актер Николас Кейдж — он из семьи румынского православного священника. Знаменитый актер Том Хэнкс (при всей неоднозначности его творчества) тоже исповедует Православие. Другое дело, что они не заявляют об этом «направо и налево».
Храм св.вмц. Екатерины на Всполье пережил пожар 1812 года, октябрьский переворот 1917 года, и закрытие в 1931 году. Трудно поверить, что когда-то в нем располагались машиностроительный институт и жилой дом с коммунальными квартирами. В 1980-х годах здесь разместился научно-реставрационный центр, который лишь полтора года назад, благодаря многолетним усилиям отца Закхея, окончательно передал храм приходу.
Фото Владимира Ештокина
◆◆◆
Особенность американского менталитета — убежденнность в том, что религиозный мир не должен влиять на профессиональный. В воскресенье я — православный, в будни — бизнесмен или кто-нибудь еще. В Америке принято, чтобы это никак не пересекалось. Поэтому, когда Джорж Буш открыто говорит о своей христианской вере, для большинства это лишь доказывает, что он не очень хороший политик. Такой вот парадокс.
При этом Буш — протестант, а это, как и католицизм, наиболее авторитетные в Америке религиозные конфессии. Поэтому и Мэлу Гибсону довольно легко открыто заявлять о своем католицизме. Это в каком-то смысле «престижно». А Православие, несмотря на быстрый рост нашей Церкви, с точки зрения американского сознания, явление все еще маргинальное. Когда ты заполняешь стандартную анкету, в строке «вероисповедание» всегда перечисляются основные конфессии: католик, протестант, иудей, мусульманин. Слова «православный» там нет, мы подчеркиваем графу «other» — другой. В Америке мы всегда были «other».
◆◆◆
Американские религиозные объединения активно участвуют в жизни общества. Например, когда была бомбардировка Сербии, Американская Православная Церковь заявила о своем категорическом протесте. Стыдно вспоминать, что на бомбах было написано «С Рождеством Христовым!». Наш христианский долг — не допускать этого. И когда в Косово был кризис, многие православные американцы собрались и прошли маршем перед Белым Домом. Думаю, что Господь поможет разрешить эту тяжелую ситуацию, мы же будем делать то, что в наших силах.
◆◆◆
Мне кажется, что Россия — страна максималистов: здесь чувствуется «экстрим» во всем, в том числе и в религии. Если уж русский решает креститься во взрослом возрасте, то становится таким ревностным христианином!
В Америке с религиозностью все очень стабильно — не очень «горячо» и не очень «холодно», потихонечку. Православные приходы сейчас активно растут в основном за счет того, что многие переходят к нам из других конфессий. Эти люди действительно герои, если бросают все ради Христа. У нас есть целые протестантские приходы, которые переходят в Православие. И в каком-то смысле это идеальный вариант, потому что в таком приходе уже сложилось единое сообщество, и люди все вместе оказываются в новой ситуации. Хотя, мне кажется, легче всего быть православным тому, кто воспринял веру от своих предков. Потому что в этом случае мы переживаем нашу личную историю, вспоминая наших бабушек, дедушек и то, как они ходили в храм.
Вход Господень в Иерусалим. Отец Закхей с детьми прихожан храма. Фото Натальи Денисовой
◆◆◆
Америка — страна молодая, и говорить о самобытности американского Православия не приходится. Ведь это подразумевает традицию, глубокие корни, а мы не можем пока говорить даже о «коренных» американцах.
Наша миссия заключается в том, чтобы любой человек увидел: не обязательно непременно быть русским, греком, сербом, чтобы быть православным. Но это только звучит просто и понятно, а на деле — сплошные искушения. Мы декларируем единение в вере, но случается и так, что каждый пребывает в своем духовном гетто. До назначения сюда я жил в Чикаго, и там на тот момент было около десяти архиереев. Два зарубежных, американский, греческий митрополит и его викарий, два сербских, один украинский. И люди не понимали, почему так много православных архиереев в одном городе. Ведь в американской традиции всегда было — назначать одного епископа на город.
Миссия Автокефальной Православной Церкви в Америке — объединять румын, болгар, русских, греков на американском континенте.
Именно из этого исходили проповедовавшие у нас святитель Иннокентий и святитель Тихон — тот самый будущий Патриарх Тихон, который возглавил Российскую Церковь в трагические для нее революционные годы. Он проповедовал на Американском континенте и — вот что показательно! — рукоположил в епископы Русской Церкви священнослужителя араба. Американская Автокефальная Православная Церковь является наследницей его миссионерских трудов. Мы стараемся хранить и продолжать эту традицию, и я счастлив и благодарю Господа, что принадлежу к Американской Православной Церкви.
◆◆◆
Православная культура в Америке более семейная, чем в России. Никогда не было, например, такого, чтобы в храме были только бабушки: приходит вся семья — так создается американская религиозная атмосфера. В обычной семье на выходные принято сходить в кино или в ресторан, в православной же — в субботу вечером идут на службу в церковь. И это не зависит от национальных особенностей. Хотя раньше Церковь для многих была местом, где сохранялась национальная культура. У нас в храме в Америке на Праздник Рождества или на Пасху на стол накрывались блюда различных национальных кухонь. При приходах проводились различные фестивали — с национальными танцами и песнями.
К сожалению, некоторым из тех, кто пришел сегодня в Америке к Православию из протестантизма или католицизма, такие традиции не очень по душе: «Мы американцы, и больше ничего. Мы проповедуем Христа, а не пироги». Мне кажется, это не лучший подход. Ведь через эти фестивали человек может войти в этот храм и прийти к Богу — Господь действует на душу людей разными способами.
◆◆◆
Священники нашей Американской Православной Церкви в начале 60-х годов сбрили бороды. Причина — в огромной популярности в те годы движения хиппи, которые, как известно, носили бороды и длинные волосы. «Дети цветов» проповедовали вроде бы близкое к христианству: любовь, братство, уважение к другому. Но к этому добавлялись еще аморальное поведение, наркотики и пьянство. И вот, чтобы не ассоциироваться с хиппи своим внешним видом, наши священники стали брить бороды, как и католические.
Многие наши клирики вне богослужения носят светские костюмы. Говорят, в свое время еще святитель Тихон благословил на это наше духовенство, чтобы они выглядели как все культурные американцы. Хотя, конечно, и у нас в Автокефальной Церкви есть священники, которые ходят в рясах. Помню, как сам я гордился в детстве, что наш друг семьи протоиерей Анжело Эстрада-Рэа — испанец, который принял Православие, живя во Франции, — ходил в подряснике. Я считал его таким красивым в этом облачении! И хвастался этим знакомством перед друзьями.
Сам я — с бородой и в рясе, поскольку вижу в этом большой смысл. Внешность — тоже наша проповедь. Помню рассказ одного из наших архиереев архиепископа Димитрия. Он путешествовал по южным штатам США и всегда носил рясу. Однажды в аэропорту к нему подошел человек, удивленный его странным облачением, и стал задавать вопросы, так как никогда в жизни не видел православного священника. Почти час проговорили они на самые разные темы. И когда уже прощались, американец спросил: «А почему вы так странно одеты?» На что получил ответ: «Если бы я был одет по-другому, вы бы ко мне не подошли».
