Читайте в новом номере "Фомы":
Семья не может быть ни на первом, ни на втором месте. Потому что это –часть жизни. Это и есть сама жизнь, из которой во многом все остальное проистекает. Да, для женщины главное – материнство. Но разве для мужчины отцовство – не то же самое?
– Владимир Легойда про узы, которые не сковывают.
Мне кажется, что Православие – это истина и самая настоящая вера, которая сохранила в 
совершенстве, без изменений, древнее предание, древнюю традицию. А традицию не стоит недооценивать, она очень важна для людей: без предания, без наследства человек не может осуществить себя в этом мире, не может жить полной жизнью,
– иеромонах Константин (Симон) о том как он, католик-иезуит, стал русским монахом.
Мудрость в наши дни заменена "адекватностью" и "актуальностью", то есть, попросту говоря, постоянным вниманием к социальным новациям,
– Андрей Рогозянский о цивилизации "Неверленд".
Причины духовной слепоты фарисеев стала не образованность, но чрезмерное упование на нее. Разум и знания – великое благо, но горе от ума тому, для кого они заслоняют собой Бога,
– Александр Ткаченко о том, что на самом деле говорил Христос о детскости.
Гораздо легче играть с Господом в прятки и делать вид: "Я ничего не понял" и вместо воли Божьей придумывать себе мифы, чтобы только не слышать Господа,
– ректор Института христианской психологии протоирей Андрей Лоргус о том, какие верующие получаются из "вечно молодых".
С демагогического на русский слово "инфантил" можно перевести предельно просто: это человек, который не является таким, каким ты желаешь его видеть,
– Дмитрий Соколов-Митрич о том, почему он не будет бороться с мировым инфантилизмом.
Иуда не был игрушкой в руках Бога, он был Его другом, учеником и любимым чадом, за которое Бог боролся до самого последнего предела,
– Александр Ткаченко отвечает на письмо в редакцию с вопросом: "Человек – игрушка Бога?".
Какие мы все еще дети, как нужны нам сказки и в то же время запреты. А и то, и другое во взрослой жизни снимают...
– Анна Леонтьева о жизни, в которой есть место счастью.
Образ отрока у Нестерова – "чистый сосуд". И это трепетность сжатых рук и широко открытые, внимающие глаза – эта душа вместит то, что идет бесконечно дальше "разума грамоты", ей даруется сейчас "разум Святого Писания", Варфоломею предстоит стать преподобным Сергием Радонежским,
– искусствовед Инна Волошина о творчестве Михаила Нестерова.
