Я забыла вовремя сдать колонку. Вообще я все забываю — то постиранное белье в стиральной машине, то кипящую картошку на плите. Недавно вот забыла прямо посреди урока, что говорила и что хотела сказать. Поэтому я всегда прошу редакторов, которым сдаю тексты, чтобы они стали моим гробом на колесиках: сама не справляюсь.
Гроб на колесиках — это страшилка из детства, в которой весь смак — в нагнетании ужаса. Радио говорит девочке, которая осталась одна дома: девочка-девочка, гроб на колесиках ездит по улицам. Потом — девочка-девочка, гроб на колесиках едет по твоей улице. Потом — гроб на колесиках нашел твой дом. Потом — поднимается на твой этаж. Ну, потом этот гроб появляется у девочки дома, а дальше зависит от фантазии рассказчика. На нынешних сайтах висит какая-то унылая дребедень про мертвую девочку с колесиком во рту, но в моем детстве она лихо громила молотком гроб на колесиках, а оттуда вылезал скелет и жаловался, что в автосервисе страшно дерут за ремонт.
Собственно, гроб на колесиках мне пришел в голову, когда моя дочь училась в седьмом или восьмом классе. Я приходила домой с работы и заставала дома хаос. Неубранные тарелки, разбросанные бумажки, школьный рюкзак в коридоре, несделанные уроки — все, что так выводит из себя усталую мать, приползающую домой в десятом часу вечера. И ни ругань, ни объяснения, ни нотации — ничего не помогало. Мне надоело проводить каждый вечер в унылых разборках. И в какую-то добрую минуту я вспомнила про гроб на колесиках. И стала звонить.
— Девочка-девочка, гроб на колесиках выходит с работы. Он просит помыть посуду и полить цветы. И ты уже сделала алгебру?
— Девочка-девочка, гроб на колесиках уже в метро, как там алгебра?
— Девочка-девочка, гроб на колесиках сел в маршрутку и через 20 минут будет дома. Если у тебя на полу валяются бумажки — убери.
О чудо! К моему приходу часть уроков была сделана, бумажки с пола собраны, а иногда даже помыта посуда. А потом как-то само стало получаться, с одного звонка. А то и без него. И совсем отпала нужда орать и воспитывать.
Гроб на колесиках вообще может сослужить добрую службу, когда кто-то из членов семьи хронически забывает о нужных домашних и рабочих делах. Человеку свойственно забывать о несрочном или неприятном, и гроб на колесиках прекрасно спасает от чудовищных семейных сцен.
Знаю одну семью, где мама исправно ругала дочь за неубранную комнату, причитая «кто тебя такую замуж возьмет». Дочь бесилась, требовала, чтобы не приставала и не лезла к ней в комнату: противно смотреть — не смотри. Ей, может, и самой мешал беспорядок, но такой объем работы и неумение систематизировать хаос приводили ее в отчаяние. До паралича. До беспомощной тоски. Я ничего не могу, я не умею, я бездарна, я никому такая не нужна. Вечные горы хлама в детской, вечные конфликты, вечное «я хуже всех» про себя и «закрой дверь с той стороны» вслух.
Через много лет дочь выросла, родила ребенка — и в какой-то момент стала болеть и остро нуждаться в маминой помощи. А мама стала бабушкой. И вдруг перестала пилить свою дочь — и стала просто предлагать: давай я тебе помогу? Давай мы вместе разберем шкаф? Давай наведем порядок тут? Ни нотаций, ни причитаний, ни осуждения — простое «тебе трудно, давай помогу». И помощь с благодарностью принималась.
Иногда слушаешь или читаешь чужие жалобы на семейные конфликты — из-за какого-то несчастного чайника, который жена забывает согреть к приходу мужа, из-за немытой посуды в раковине, из-за беспорядка в прихожей, из-за домашек, которые откладываются до ночи, и экзаменов, к которым большие дети вроде бы и готовятся, а сами сидят в социальных сетях — вроде бы и тянут резину, и хорошо бы к ним кто пришел на помощь, сказал бы — так, стоп, сейчас два часа работать, а потом — так и быть, полчаса дуракаваляния…
Но помощь приходит злобная и обличающая: ааа, ты опять? Опять посуда? Опять сапоги валяются? Опять куртку бросил? Опять Вконтакте сидишь? Аааа, это так ты к экзамену готовишься? Господи, за что мне это? Растишь-растишь, учишь-учишь, платишь-платишь…
А с той стороны: ну хватит, а? ты можешь перестать орать? Ну надоело… Выйди отсюда уже, а? достал! Надоела! Ты чего добиваешься? Да, я могу уйти, тебе это надо?
Здесь ведь тоже работает гроб на колесиках, смешное и не злобное, не обличающее, не осуждающее напоминание: а про это ты не забыл? А это помнишь? Пора работать! Так одна знакомая мама в первые сессии ребенка по договоренности заглядывала в комнату каждые полчаса: работаешь? Нет? Ку-ку! Пора работать!
Никаких комментариев про «бездельничаешь», никакого осуждения — простая техническая помощь в структурировании времени, кукушка на часах, вынесенная вовне функция ежедневника.
Правда, чтобы она заработала, нам должны доверять и не ожидать с нашей стороны водопада упреков, тычков, пинков и обвинений. Иначе — отстань, сам знаю.
От нас хотели бы дружеской помощи — понимающей, заботливой, не прокурорской. Вот как Штольц и Ольга, искренне любящие Обломова, поначалу спасали, теребили и будили его: проснись, оденься, читай, выходи из дома…. Но нет, мы берем на себя функции прокурора и судьи. Сыну ли своему, жене ли, брату ли, мужу ли, старой ли маме: я сколько раз просила тебя не давать Мане конфеты? Ну ты сама как маленькая! Вообще доверять нельзя! Сколько можно жить в свинарнике, тебе что — самому приятно? Свинья — она свинья и есть! Кому ты такая нужна? Кто тебя замуж возьмет? Приходишь домой еле живой — как в конюшню! Что ты весь день делала? Чем занималась? Врун и ничтожество! Где опять дневник?!
«Порицать — значит сказать о ком-нибудь: такой-то солгал, или разгневался, или впал в блуд, или сделал что-либо подобное, — наставляет авва Дорофей. — Вот такой злословил брата, т. е. сказал пристрастно о его согрешении. А осуждать — значит сказать: такой-то лгун, гневлив, блудник. Вот сей осудил самое расположение души его, произнёс приговор о всей его жизни, говоря, что он таков-то, и осудил его, как такого — а это тяжкий грех». Поразительно, сколько злословия ежедневно слетает с наших уст, сколько нерях, свиней, дураков, балбесов, гадов, сволочей, бестолочей, нарочно измывающихся, идиотов, позорников, поганцев, уродов, безмозглых добрые матери и отцы семейств, одержимые желанием воспитать и наставить на путь истинный, каждый день отсыпают своим самым любимым людям самой щедрой мерой. И ведь это еще речь не дошла даже до коллег, начальников, думских депутатов и спутников в маршрутке.
Это ведь нам сказано: будьте милосерды, как Отец ваш милосерд. Это нам напоминают святые отцы и подвижник: «не суди и не уничижай никого», «берегись осуждать кого-либо прежде, чем его Бог осудит».
А мы придем домой, увидим немытую посуду и конфетный фантик на полу — и понеслось. Будто в немытой посуде и конфетном фантике прячется легион бесов — и только и ждет, когда мы захотим кого-нибудь повоспитывать.
Хотя самим, чтобы сдать работу в срок, нужен гроб на колесиках.
