Ректор Курской духовной семинарии архимандрит Симеон (Томачинский), еще учась в МГУ, был впечатлен лекциями о Данте, прочитанными профессором Александром Львовичем Доброхотовым. Потом он сам защитил диссертацию о Данте. А недавно выпустил книгу о великом флорентийце, его «Божественной комедии» и – не удивляйтесь – о чистилище, которого, согласно православному учению, просто нет.
Чистилище – это элемент чисто католического представления об устройстве загробного мира: есть такое место, в котором оказываются души людей, не успевших покаяться во всех своих грехах при жизни. Там, в чистилище, они искупают неисправленные грехи – и тогда могут войти в рай.
Казалось бы – какое дело православному верующему, не изучающему сравнительное богословие, что там пишет Данте об этой совершенно чуждой для него концепции? А дело в том, считает отец Симеон, что если мы посмотрим на сочинение Данте не как на богословский трактат, а как на великое художественное произведение, которым оно, безусловно, в первую очередь и является для всего человечества, то найдем очень сильные и ценные образы и метафоры. В том числе и для современных православных.
Во времена Данте чистилище представляли как некую инфернальную область, во многом напоминавшую ад. А для Данте это место надежды, освобождения, преображения. На мой взгляд, это очень сильная поэтическая метафора земной жизни вообще.
Данте изображает чистилище как гору, на которую нужно подняться:
И я второе царство воспою,
Где души обретают очищенье
И к вечному восходят бытию.
Во время этого восхождения воля человека постепенно меняется, очищается от греховных устремлений, устремляется к Богу. Пространство чистилища наполнено церковными песнопениями, литургическими моментами:
Salve, ReginaЦерковный гимн Славься, Царица. – Прим. ред., — меж цветов и трав
Толпа теней, внизу сидевших, пела,
Незримое убежище избрав.
Если в аду время застыло или скорее уничтожилось, то в чистилище свой ход времени, во многом напоминающий земной. И трудности восхождения по этой горе очень напоминают препятствия на нашем земном пути восхождения к Богу.
Что мешает человеку восходить к Богу?
Прежде всего – страсти, которые, с точки зрения Данте, не что иное, как неправильное устремление любви или же ее оскудение. Любовь лежит в основе всех поступков человека, считает Данте, но она может быть направлена не в ту сторону. То, что должно принадлежать Богу, – энергию, жар сердца, – человек направляет на какие-то тленные, а иногда и прямо греховные предметы. И себя порабощает, и замысел Божий о себе не реализует. Данте называет это «ошибиться целью», то есть неверно направить силы души.
В «Божественной комедии» об этом говорится так:
Пока она к высокому стремится,
А в низком за предел не перешла,
Дурным усладам нет причин родиться;
Но где она идет стезею зла
Иль блага жаждет слишком или мало,
Там тварь завет Творца не соблюла.
Причем в концепции Данте плотские грехи – гораздо менее тяжкие, нежели «духовные», поэтому в первых кругах ада мучаются сладострастники, потом чревоугодники, затем скупцы и расточители. Посередине, в пятом круге, - гневливые, ленивые и унылые. А нижние круги зарезервированы для еретиков, насильников всех мастей, гордецов, обманщиков и, наконец, предателей.На самом дне ада – гигантской воронки, пробитой Люцифером при падении с небес, – находятся сам падший дух и три всемирно известных предателя: Иуда, Брут и КассийБрут и Кассий – римские государственные деятели I века до Р. Х., заговорщики и убийцы Гая Юлия Цезаря. – Прим. ред.…
Напротив, в чистилище нижние уступы, откуда предстоит более трудное восхождение, определены для «духовных грехов», для тех, кто проявил любовь ко злу для другого, зложелательство: гордость, зависть, гнев (superbia, invidia, ira). Четвертый уступ – для унылых, то есть проявивших недостаточную любовь к добру. А на пятом, шестом и седьмом уступах избавляются от «чрезмерной любви» к ложным благам: от корыстолюбия, чревоугодия и сладострастия.
Как об этом говорит Данте:
В душе к любви заложено стремленье,
И всё, что нравится, её влечет,
Едва её поманит наслажденье.
Разница между грешниками в аду и чистилище состоит в том, что последние успели покаяться:
Покаялись, простили оскорбленья
И смерть прияли в мире с Божеством.
А души тех, кто прежде всего любит Бога, восходят в рай.
Почему путь в рай так долог?
Чтобы добраться до дантовского рая в «Божественной комедии», нужно преодолеть долгий путь, отправляясь в который, неплохо бы запастись, как образно писал Осип Мандельштам, «парой неизносимых швейцарских башмаков с гвоздями». Недаром, говоря о «Божественной комедии», чаще всего вспоминают ее первую часть «Ад», а реже всего – «Рай».
Думаю, причина тут та же самая, по которой наиболее популярны сегодня telegram-каналы, публикующие сплетни, чернуху и т.д. После грехопадения человеку ближе и понятнее всё низменное и страстное. Говоря словами Василия Розанова, «порок художественен, а добродетель так тускла». Попробуй еще найди в этом мире добродетель, а потом опиши ее так, чтобы это было ярко и интересно…
Но третья часть «Божественной комедии» объективно ничем не уступает первым двум. Там множество блестящих мыслей и ярких персонажей. Мы находим в раю не только бесплотных ангелов, но и святителя Иоанна Златоуста, и преподобного Венедикта Нурсийского, и Юстиниана, с которыми Данте ведет интересные и обогащающие беседы. Апостолы Петр, Иаков и Иоанн устраивают Данте богословский экзамен, после чего героя ждет разговор с праотцом Адамом.
В раю Данте есть и звуки, и яркие цвета, и необычные ощущения:
Казалось мне — нас облаком накрыло,
Прозрачным, гладким, крепким и густым,
Как адамант, что солнце поразило.
И этот жемчуг, вечно нерушим,
Нас внутрь воспринял, как вода — луч света,
Не поступаясь веществом своим.
Еще Шеллинг заметил, что три царства «Божественной комедии» соответствуют трем сферам искусства: ад подобен скульптуре, чистилище – живописи, а рай – музыке. А ведь музыка – это целая вселенная!
Если в аду и чистилище проводником был Вергилий, образ земной мудрости, то по раю Данте сопровождает его платоническая возлюбленная Беатриче, символ мудрости небесной. Удивительно, как обычная девушка, виденная Данте всего пару раз в жизни, преобразилась в такой прекрасный и всеобъемлющий символ, в аллегорию небесной красоты и мудрости! На мой взгляд, один только образ Беатриче уже стоит того, чтобы дочитать «Божественную комедию» до конца.
Какой фрагмент «Божественной комедии» для меня самый пронзительный?
Образы Данте вообще отличаются особенной яркостью, пронзительностью и в то же время многослойностью. Конечно, незабываемыми остаются встречи Данте с великими поэтами прошлого: Гомером, Овидием, Горацием и другими, – в Лимбе, преддверии ада, или с Катоном Младшим – у горы чистилища. Но, пожалуй, одной из самых впечатляющих картин «Божественной комедии» для меня стала история Франчески да Римини и Паоло Малатеста.
Это реальные события, связанные с дочерью правителя Равенны, но Данте обессмертил их, поместив влюбленных во втором круге ада, среди сладострастников. Недаром по этому сюжету было создано впоследствии множество художественных произведений: литературных, изобразительных, скульптурных, музыкальных.
Женатый Паоло и замужняя Франческа вступают в любовную связь, их застает муж Франчески и убивает обоих. Но самое важное, что Данте делает прологом к грехопадению их совместное чтение – «о Ланчелоте сладостный рассказ». Имеется в виду известный средневековый сюжет о любви рыцаря Ланселота к жене короля Артура. То есть мы возвращаемся к вопросу о влиянии художественной литературы на судьбы людей: она может вдохновлять и животворить, а может низводить во ад. И не случайно, услышав этот рассказ, Данте падает, как мертвый. Потрясающе читает эти строки современный популяризатор «Божественной комедии» актер Роберто Бениньи:
E caddi come corpo morto cade / И я упал, как падает мертвец
В этом эпизоде, как и в теме чистилища, мы сталкиваемся с вопросом взаимовлияния жизни и литературы, искусства и реальности, творчества и богословия.
Цитаты из «Божественной комедии» даны в переводе Михаила Лозинского
