— так озаглавлен интернет-дневник игумена Агафангела (Белых).
С апреля 2009 года отец Агафангел совершает миссионерское служение в якутском Тикси. Поселок находится за Полярным кругом, даже в самые теплые дни августа температура здесь редко превышает пять градусов по Цельсию.
В Спасском храме Тикси отец Агафангел открывает мир православной веры коренному населению, окормляет семьи командированных военнослужащих, общается с местной молодежью… а заодно рассказывает о своих буднях в интернет-журнале. Мы публикуем некоторые его заметки.
***
Приготовление к очередной командировке в дальние дали вошло в активную стадию. Завтра пакую необходимую для тамошнего храма утварь и Евангелия в количестве примерно 10-15 килограммов (меряем весом по вполне понятным, самолётным, причинам).
(запись накануне вылета на служение в Тикси.)
***
Спросили меня сегодня с утра: батюшка, — говорят, — а, как же быть с тем, что в Сочельник пост до первой звезды, ведь солнца нет и звезды весь день видно?
На улице ясно, полный штиль, мороз — минус 32 и звездное небо.
***
Вчера вечером иду по улице. Погоды чудесные ныне — минус сорок и ни ветерка, небо звездное, месяц растущий, огромный над нашими развалинами висит. Слышу, вдруг: «Здрасти, батюшка». Ну, «здрасти» — поселок маленький, с половиной мы знакомы, а с другой половиной просто так здороваемся. Смотрю, девица лет 12–13 у магазина стоит, носом на морозе шмыгает и что-то мне еще говорит, а я не слышу, потому что уши у шапки опустил. Прислушался. Вроде как телефон она потеряла, а его нашел какой-то пьяница и требует пятьсот рублей за возврат. Родители ей денег не дали — говорят, что, мол, потеряла и потеряла. Забудь, короче. А от меня она ждет несомненной помощи в переговорах с этим дяденькой, который должен подойти прямо сейчас вот сюда. Куда деваться... «Давай, — говорю, — ждать твоего дяденьку, а почему, кстати, он пьяница-то?» «Ну, голос у него такой», — отвечает Марианна (мы с ней уже познакомились к этому времени, а Марианна — нормальное современное якутское имя типа Розалии или Изабеллы).
Стоим пять минут, стоим десять. Никого. А на улице минус сорок и просто так стоять неинтересно уже. Хочется ходить. «Знаешь что, Марианна, — говорю я ей, — вот тебе номер моего телефона, если что — позвони откуда-нибудь и подумаем, чем помочь сможем. А мне идти пора». И пошел. Прошел метров сто, слышу крики позади, даже через меховые уши проникающие: «Стойте, стойте, он пришел». Подхожу, стоит мужик, на пьяницу особо не похож — коренастый, в фуфайке и малахае. Голос и вправду хриплый, плечи — во какие, на лице шрам во всю щеку и явная готовность к разрешению конфликта любыми средствами. Типичный северянин, короче. И говорит он своим северным голосом: «Гоните пятьсот рублей, и телефон — ваш». «Так нету у девочки денег, и родители ей не дают. Что же делать?» «А ничего, — хохочет мужик злодейским таким, театральным смехом. — Счас вот каблуком раздавлю его и пойду». Смотрю, а у Марианны, невзирая на морозы, слезы градом, а на холоде это не полезно для растущего организма. «Ладно, мужик, — говорю ему, — отдавай ребенку игрушку и пойдем со мной. У меня с собой денег нет, а в церкви — есть. Я тебе там выпишу пятьсот рублей в качестве благотворительной помощи». Марианна схватила телефон и убежала радостная, а мы зашагали в сторону храма.
Зашли за угол дома, тут он оглянулся по сторонам и шепчет: «Стой, батя. Я хотел подале отойти, чтобы не при ней». Снимает он рукавицы и произносит торжественно: «Благослови меня, отец. С Рождеством тебя!» Так вот мы с ним и познакомились. Оказалось, Михаилом зовут. Поговорили за жизнь — как он в Карабахе воевал. Обсудили, как можно на Крещение прорубь сделать, если пурги не будет. Я его спрашиваю: «А что же ты сразу не отдал телефон-то дитю?» «А мне интересно было, кто за нее подписался, если даже родители отказались помочь. Она же сказала, что сейчас дяденьку одного позовет», — отвечает Михаил и просит помолиться и за его деток. А у него тоже две дочки и сын. Попрощались мы, обнялись и разошлись по своим домам. До Крещения.
***
Ночью проснулся оттого, что кто-то ходил по квартире, сопел и чавкал. Оказалось, что забыли запереть дверь, и около часа ночи некий пьяный субъект в ватнике зашел в квартиру, тут же нашел (что интересно, не зажигая света — видимо, внутренним чувством каким-то) початую бутылку кагора и немедленно выпил, а потом стал шарить на кухне в поисках съестного. В качестве оправдания своего присутствия гражданин показывал пакет с мочалкой и полотенцем и говорил, что он помыться зашел. Выяснилось, что мыться он шел на ТЭЦ к друзьям, а как попал в домовой храм и с какой целью похитил с подоконника свежесоленого муксуна — ответить затруднялся. Увидев перед собой целого попа в подряснике, сей раб Божий пал на колени, попросил перекрестить его и дать ему «вон то яблочко, что на столе». В принципе, ТЭЦ в нашей стороне, поэтому товарищу были вручены остатки муксуна и «вон то яблочко», он был развернут в направлении двери и напутствован добрым словом и пожеланиями легкого пара.
***
Вчера студента нашего Данилу при попытке закрыть (или открыть — не помню) дверь храма ветром перебросило через крыльцо и шмякнуло о землю. Юноша отделался шишкой и весь день ходил под впечатлением. Это первая «нормальная» пурга была в его тиксинской командировке. Что же будет дальше, — спрашивают меня наши, недавно прибывшие сотрудники из Тикси-3. Ничего хуже того, что было, уже не будет — отвечаю им я, — просто это повторится еще раз десять-пятнадцать до весны и всё!
А сегодня полный штиль: ветер 0 м/с.
***
...учу разделывать осетра, показываю, как удалять вязигу верно — семинарист Алексей (взрослый уже человек и врач по гражданской специальности) внимательно наблюдает за процессом и после окончания процедуры говорит уважительно: «А вы, батюшка, были бы неплохим полостным хирургом, если что...»
***
Коль зашел разговор о том, что множество народу Господь призвал «итак», вероятно есть смысл кратко поведать историю моей катехизации. Об оглашении речи не шло — я был крещен 3 августа 1969 года в довольно нежном возрасте, неспособном восприять веру от слышания. Крестил меня отец Владимир Отт, исповедник, прошедший лагеря, бывший чадом св. Алексия Мечева, а впоследствии и его сына, св. Сергия. Не то чтобы я как-то примазываюсь к подвигу отца Владимира, повествуя о том, что, вот, он меня крестил, и я поэтому..., но что было — то было.
А было мне три месяца от роду. Крестили тогда сразу много деток и постарше (дело было в Ильинской церкви Старого Оскола, что в слободе Ездоцкой), крик стоял, по рассказам, оглушительный. Однако когда меня окунули трижды в купель и подали было крестным, я засмеялся и потянулся обратно к воде. «Кормилец будет», — сказал о. Владимир. В 1996 году я видел запись о своем крещении в пухлой общей тетрадке в клеточку с чернильной надписью на обложке «1969 год».
Церковь эта стояла недалеко от речки, да и крестная моя там жила рядом, — ходил мимо я постоянно и с детства усвоил, что вот, в той синенькой церквушке я был крещен. Что значит крещен, я толком не знал, но понимал, что бывают люди крещеные, а бывают — нет. В церкви жил Бог (я как-то сразу не путал Его со стареньким батюшкой Владимиром)* и ещё он был на иконах. Иконы мне нравились тем, что были очень гладко написаны — сложно было различить переходы оттенков. В иконах было нечто завораживающее. Добавляло загадочности и то, что иконы не продавались в обычных магазинах. Они вообще нигде не продавались, даже в церкви.
А по поездам ходили тетки с вареной картошкой и огурцом за 20 копеек и глухонемые с раскрашенными ядовитейшими анилиновыми красками фотографиями Высоцкого, Гойко Митича и иконами тоже. Но это были совсем не те иконы. Итак — вот один из этапов моей катехизации — иконы. Как я сейчас понимаю, это были обычные, писанные сельскими богомазами на рубеже веков в южной России или на Украине аляповатые образа. Никакого тебе Рублева, а вот — поди же ты. Впечатлило.
Второе — дедова молитва. Дед воевал, был тяжело ранен, всю жизнь работал кузнецом на «жестянке» — железной дороге. Вечером он зажигал лампадку и молился, истово стуча лбом о пол: «Хосподи Исусе, помилуй...». Лет в 12 я просил у деда Библию (не помню уже зачем), он обещал, но так и не достал. У него самого не было. Да и сложно было тогда с Библиями, думаю, мои 12 лет — это 1981 год. При всем при том я не знал, какой рукой правильно креститься.
***
У нас народ погиб на море. 11 человек из 14 моряков буксира. Половина — курсанты мореходки. Ветерок был хороший, под 20 м/с, штормило. Они пошли спасать пароход, но погибли сами...
Обновление 29.08: сегодня ночью (или к утру ближе) «Ленанефть» доставит в порт Тикси тела погибших, тех, кого нашли.
Обновление 30.08: приходили моряки с той ПТС-ки, которую спасали. Свечи ставили...
***
Был в школе. Сказал, что главное не знания, а умение их верно применить, не в разрушение, а в созидание.
***
Вечером в автобусе видел картину: парень школьного возраста стоял на остановке и читал, потом сел в автобус не прекращая чтения, и полчаса, пока ехали — читал без отрыва какую-то книжку. Никаких наушников, игр на телефоне и прочего, чем обычно народ скрашивает дооргу. Обычная бумажная книжка и даже без картинок. Давно ли вы нечто похожее видели?
***
Трудности языка: весьма сложны эти долгие гласные и произношение сдвоенных согласных, например: хас (вопрос «сколько» и глагол «копай») и хаас («брови» и «утка»), уут — «дырка» и «молоко» и ут — «толкать» и «жарить»...
Для русского человека трудно выделить всегда голосом длительность.
***
Мальчик Дима, 11 лет, готовится к крещению. Спрашивает:
— Так ведь Христос — Бог?
— Да.
— И неужели есть в мире люди, которые еще этого не знают?
***
Сегодня в пять утра меня разбудил телефонный звонок. Терпеть не могу ночных и ранних звонков. Тем более, что в них всегда есть что-то тревожное. Не совсем трезвый голос с акцентом вежливо осведомился — я ли игумен Агафангел Белых? «Да, — я, — отвечаю недовольно. Что вам надобно?» Голос на другом конце мобильной связи сказал, что вот, его обладатель стоит перед закрытыми дверями храма и не понимает, почему они закрыты, если ему нужно срочно прийти в церковь! «А который час — знаете, — спрашиваю весьма мрачно. — Пять утра, между прочим! Давайте-ка, дружище, — ступайте домой, проспитесь и приходите часам к девяти хотя бы». «Ах, — прозвучало в трубке, — вы мне не хотите помочь, какие же вы христиане...» — и раздались гудки.
Ну, ясно, что спать после таких заявлений было невозможно. Набираю сохранившийся номер, извиняюсь и говорю, что сейчас подойду. «А вы разве не здесь?» — удивленно интересуется незнакомец. Где, «не здесь»? «Ну вот, где я стою — улица Трусова, дом три, квартира тридцать три (это адрес нашего домового храма в соседнем поселке) — вы не здесь живете?» Уффф... «Нет, — торжествующе отвечаю я, — не здесь, я вообще живу в другом поселке. Так что, брат мой, идите-ка спать и приезжайте к нам сюда в храм днем — поможем, чем можем». Сказал и немедленно заснул с чистой совестью.
В семь двадцать меня разбудил телефонный звонок: «Здравствуйте, это я опять. Я вот стою перед дверями храма у вас здесь. Я пешком пришел. Мне поговорить нужно».
Между поселками почти восемь километров грунтовки по берегу бухты.
Беседовали мы с человеком этим в храме до одиннадцати утра почти. Уехал обратно он все же на автобусе. А проблемы всё те же — как бросить пить, как изменить жизнь...
Такие дела.
***
Сегодня занимаюсь в храме разными делами текущими, заходят два ребятёнка, Андрей и Роман. Лет по 10 примерно. Не первый раз уже, кстати. Спрашивают, долго ли я буду в храме? Говорю, что — достаточно.
— А можно нам помолиться?
— Можно, конечно.
Взяли свечки, неумело и долго зажигали от спички, поставили к иконе св. Пантелеймона, стоят — крестятся, шепчут что-то. Сыновья военных (в этом поселке других детей практически не бывает), российские мальчишки. Наше будущее.
Потом спросили меня, откуда про Иисуса людям стало известно? Говорю, — сейчас расскажу. Мы сели на лавочку и я прочитал им вслух первые главы Евангелия от Луки...
***
Спросил у наших оглашенных — что они думают по поводу крещения, сказали, что очень желают креститься, но еще не прочитали весь Новый Завет. Это обычные люди, которые к нам ходят на все службы, по возможности, и мы беседуем каждый раз на разные темы. Меньше всего я хочу сам ставить им сроки. Ходят, молятся, я на все вопросы подробно отвечаю (вопросов всё больше становится), а там — как Бог даст. Поминаем на ектенье об оглашенных около десяти имен сейчас.
В оформлении использованы фотографии священника Сергия КЛИНЦОВА, М.К. ДАНУКАЛОВОЙ, В.В. ЕРИКЛИНЦЕВА
