«Социализм» — слово, которое у нас прочно ассоциируется с атеистической диктатурой, неукротимо враждебной Церкви Христовой, да и всякому богопочитанию вообще. Но среди верующих есть люди, которые относятся к социалистическим идеям с некоторой симпатией. Есть ли у них какие-то основания для этого?
Социалистический идеал сложился именно в христианской цивилизации, именно в культуре, пронизанной Библией. При всем своем яростном и разрушительном атеизме коммунизм опирался на восприятие мира, порожденное Писанием, он был ересью, порожденной христианской цивилизацией, — ересью, которая не могла бы вырасти ни на какой другой почве. Низложил сильных с престолов, и вознес смиренных; алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем (Лк 1:52,53), — каждый день звучало по всему христианскому миру. Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь (2 Фес 3:10), — читали с амвонов. Действительно, обратившись к Писанию, мы найдем больше чем достаточно тем, которые звучат, страшно сказать, почти по-марксистки. Впрочем, неудивительно — потому что в марксизм они проникли из Писания. В истории Исхода Бог выступает на стороне угнетенных, против наглых, надменных, богатых, жестоких хозяев жизни. Он принимает как Свой народ людей забитых, подавленных, униженных, тех, чье достоинство попирают, чьими нуждами пренебрегают. Он ясно дает понять, на чьей Он стороне. Он на стороне бедного, пришельца, сироты и вдовы, тех, кто живет тяжким трудом, тех, кто не всегда имеет дневное пропитание. Он — их Бог. Не обижай наемника, бедного и нищего, из братьев твоих или из пришельцев твоих, которые в земле твоей, в жилищах твоих (Втор 24:14).
Пророки Ветхого Завета обрушиваются на богатеев, которые притесняют бедных и слабых, со словами сокрушительной мощи, от которых земля до сих пор ходит ходуном: Горе тем, которые постановляют несправедливые законы и пишут жестокие решения, чтобы устранить бедных от правосудия и похитить права у малосильных из народа Моего, чтобы вдов сделать добычею своею и ограбить сирот. И что вы будете делать в день посещения, когда придет гибель издалека? К кому прибегнете за помощью? И где оставите богатство ваше? Господь вступает в суд со старейшинами народа Своего и с князьями его: вы опустошили виноградник; награбленное у бедного — в ваших домах; что вы тесните народ Мой и угнетаете бедных? говорит Господь, Господь Саваоф. Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что другим не остается места, как будто вы одни поселены на земле. В уши мои сказал Господь Саваоф: многочисленные домы эти будут пусты, большие и красивые — без жителей (Ис 10:1—3, 5:8,9, 3:14,15).
Наступит день суда, когда надменные угнетатели будут низвержены: Я накажу мир за зло, и нечестивых — за беззакония их, и положу конец высокоумию гордых, и уничижу надменность притеснителей; сделаю то, что люди будут дороже чистого золота, и мужи - дороже золота Офирского. Для сего потрясу небо, и земля сдвинется с места своего от ярости Господа Саваофа, в день пылающего гнева Его (Ис 13:11—13).
В Новом Завете Матерь Божия говорит о том, что сильные будут низложены, богатящиеся отпущены ни с чем, сам Господь в притче о богаче и Лазаре помещает богатея, который блистательно пиршествовал, в ад, а нищего — на лоне Авраамовом. Первохристианская община, описанная в книге Деяний апостольских, жила общим имуществом: Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду (Деян 4:34,35). Эти (и очень многие другие) стихи Писания — Бог за бедных, Бог против угнетателей — побудили ряд католических богословов в ХХ веке сформулировать так называемую «теологию освобождения». Социализм казался не только совместимым с христианской верой, но и прямо следующим из нее.
Ведь в притче о Страшном Суде Господь требует отчета в том, помогли ли мы нуждающимся, отозвались ли на их страдания и нужду — и, значит, долг христиан вмешаться в социальную ситуацию, которая эти страдания и нужду порождает. Спасение — это не обещание блаженства в потустороннем мире, а то избавление от несправедливости и угнетения, которое должно совершиться здесь и сейчас. Некоторые латиноамериканские священники даже присоединились к отрядам партизан-марксистов и погибли, сражаясь с правительственными войсками.
Влияние «теологии освобождения» было сильно подорвано победой того, за что она боролась. В самом деле, одна из худших бед, которая вообще может случится с революционным движением — это его победа. Победа революций в Никарагуа и Сальвадоре не привела к мечтаемому царству свободы и человеческого достоинства. К тому времени выдохся и грандиозный советский эксперимент.
В чем же была ошибка? Не в том, что Бог за бедных, — это правда, и не в том, что Он против угнетателей, — это тоже правда, а в том, что мир без несправедливости можно (и нужно) построить человеческими силами, здесь, на земле, достаточно только отложить Библию и взять «калашников». Проблема не в том, что несправедливые социальные структуры делают людей грешниками, а в том, что наоборот, грешные люди создают несправедливые социальные структуры. Капитализм — это глубоко несправедливый строй, при котором одни покупают футбольные команды, другие не имеют необходимого. Но попытка построения социализма тоже кончилась неудачей — и за ней к нам пришла идеология безответственного и дикого капитализма, воспетого в романах Айн Рэнд.
И перед лицом человеческой алчности, гордыни, пренебрежения нуждами ближних христиане призваны к тому же, что и библейские пророки, — возвышать свой голос в защиту бедных и угнетенных. Законодательная, гражданская и благотворительная деятельность, направленная на помощь наиболее уязвимым членам общества, деятельность, во многом вдохновленная все тем же библейским посланием, уже сделала капитализм в развитых странах чем-то гораздо более человечным, чем европейский капитализм времен Маркса или латиноамериканский капитализм времен никарагуанс
